Далее кампания в Ост-Индии развивалась примерно по таким же сценариям, и к концу февраля 1942 года остались лишь разрозненные очаги сопротивления на самом важном из островов Яве. Но требовалось подавить и их, поэтому 19 февраля из Йоло вышел большой конвой в составе 41 транспорта, который перевозил японскую 48-ю пехотную дивизию. Его сопровождала 4-я эскадра эсминцев контр-адмирала Нисимуры, а прикрывала эскадра вице-адмирала Такаги – 5-я дивизия крейсеров и 2-я эскадра эсминцев контр-адмирала Райдзо Танаки (мы еще не раз услышим это имя). Как обычно, началась неразбериха и взаимная путаница. Адмирал Доорман, командовавший сводной англо-голландско-американской (АБДА) эскадрой, вышел в море, чтобы перехватить конвой, но неправильно оценил ее скорость и был вынужден вернуться. Адмирал Такаги решил перехватить Доормана, но тоже ошибся и вернулся. Вдобавок ему пришлось поворачивать конвой, что кончилось уже совершенным бардаком.
И все-таки во второй половине дня уже на подходах к Сурабае флагман Доормана неожиданно поднял сигнал: «Иду на перехват вражеского соединения, следовать за мной, детали позднее». Союзники снова повернули навстречу японцам и своей судьбе. Но этот маневр был замечен японским самолетом-разведчиком, который известил адмирала Такаги. Он принялся спешно собирать свои разбросанные силы, а окончательно рассыпавшийся конвой опять повернул прочь.
Формально эскадра Доормана не уступала японской, но качественное превосходство противника было просто колоссальным. Контр-адмирал Карел Доорман имел в своем распоряжении тяжелые крейсера «Эксетер» и «Хьюстон», легкие крейсера «Де Рейтер», «Ява», «Перт», эсминцы «Витте де Вит», «Кортенар», «Джон Д. Эдвардс», «Олден», «Джон Д. Форд», «Пол Джоунс», «Электра», «Юпитер». Однако «Хьюстон» во время налета японской авиации лишился кормовой 203-мм башни, а маленький «Эксетер» изначально имел всего 6 таких орудий. Я всегда утверждал и сейчас не откажусь от своих слов: рассуждения о преимуществе крейсеров, имеющих 10 орудий против 9 или 9 против 8, носят схоластический характер. Одно лишнее орудие совершенно ничего не меняет, особенно если посмотреть на процент попаданий в бою, главную роль играют системы управления огнем и подготовка артиллеристов. Но совсем иное дело получается, если 12 орудиям противостоят 20, как в данном случае, это ведь почти двойное превосходство. И не слишком исправляли дело 152-мм орудия союзников, ведь предполагалась артиллерийская дуэль на дальних дистанциях, когда они могли добиться попадания лишь чудом. Контр-адмирал Такео Такаги имел тяжелые крейсера «Нати» и «Хагуро», легкие крейсера «Дзинцу» и «Нака», эсминцы «Токицукадзэ», «Амацукадзэ», «Юкикадзэ», «Хацукадзэ», «Ямакадзэ», «Кавакадзэ», «Садзанами», «Усио», «Асагумо», «Минэгумо», «Мурасамэ», «Самидарэ», «Юдати», «Харусамэ». Ах, как поэтично звучат эти имена: «Белое облако на горной вершине…» Но мы отвлеклись, – все эти красоты были вооружены страшным для союзников оружием: 609-мм торпедами, имевшими колоссальную дальность хода и огромный заряд. Другое дело, что японцы, слишком полагаясь на характеристики торпед, имели привычку стрелять ими с предельных дистанций, в силу чего процент попаданий был непристойно низким. Что, кстати, подтвердил и бой в Яванском море. Но все равно – 8 эсминцев против 14, да еще с ужасными «Лонг Лэнсами». Имелся еще один не столь явно видный фактор – ничтожная боевая эффективность голландских кораблей, о которой мы говорили, вдобавок эсминец «Кортенар» не мог развивать более 27 узлов из-за поломки котла и этим связывал всю эскадру.
Итак, в 14.27 эскадра АБДА, уже входившая в Сурабаю, повернула обратно в море. Союзники следовали тремя колоннами: британские эсминцы шли на правом крамболе колонны крейсеров, 2 голландских и 4 американских эсминца – на ее левой раковине. Японские адмиралы собрали свои разбросанные силы к 15.50, но также предпочли строй нескольких колонн. В 16.10 наблюдатели «Дзинцу» заметили мачты на горизонте, а в 16.12 японцев заметил и головной эсминец союзников «Электра». «Дзинцу» сразу повернул на противника и открыл огонь с дистанции 18 000 ярдов, что делать было бессмысленно, учитывая его 140-мм орудия. В 16.17 в бой вступили японские тяжелые крейсера, но им пришлось стрелять с дистанции 28 000 ярдов. Перед войной все адмиралы много разглагольствовали о чем-то подобном, и вот выпал случай проверить на деле свои измышления. «Хьюстон» и «Эксетер» ответили через 3 минуты.
В 16.20 Доорман повернул влево, так как опасался, что японцы могут перерезать ему курс, и в это же время «Дзинцу» повернул влево, так как адмирал Танака опасался слишком сокращать дистанцию. В 16.29 Доорман повернул еще раз и лег на курс WSW, в результате легкие крейсера союзников обнаружили, что их 152-мм орудия бесполезны. Так, слепо следуя довоенным доктринам, голландский адмирал лишил себя единственного реального преимущества – большого количества средних орудий. Первого попадания добились японцы в 16.31, но 203-мм снаряд, попавший в «Де Рейтер», не взорвался.
Завязалась безрезультатная перестрелка на дальних дистанциях. Унылый ход битвы разнообразили только действия горячих японских адмиралов, командовавших миноносными эскадрами. Завязку боя обеспечил Райдзо Танака, теперь в дело вступил Сёдзи Нисимура. Он повел свои корабли в атаку, и в 16.34 крейсер «Нака» дал первый торпедный залп с дистанции 15 000 ярдов. Между прочим, это 75 кабельтовых, что для европейских торпед было очень большое расстояние. Через минуту выпустил торпеды «Дзинцу», а потом еще 23 торпеды выпустили эсминцы Нисимуры. В 16.52 торпедный залп дал «Хагуро», теперь с дистанции 22 000 ярдов.
Тяжелые крейсера союзников вели энергичный, но неэффективный огонь, хотя сами моряки были убеждены в обратном. Они «точно видели», как получивший множество попаданий «Хагуро» взорвался и затонул. Впрочем, примерно в таком же блаженном заблуждении пребывали и японцы.
Все изменилось в 17.04, когда японский конвой сообщил, что подвергся воздушной атаке. Как-то неожиданно адмирал Такаги сообразил, что крейсера союзников постепенно довольно близко подобрались к конвою и следует действовать более решительно, чтобы не случилось неприятностей. Такаги пошел на сближение с союзниками, Доорман также чуть довернул к северу, навстречу японцам. И тут сначала в «Хьюстон» попал 203-мм снаряд, который не взорвался, а в 17.08 «Эксетер» получил попадание в 102-мм установку S2 (задняя по правому борту). Снаряд прошил ее насквозь, попал в вентилятор машинного отделения и взорвался в котельном отделении «В», выведя из строя 6 котлов из 8. «Эксетер» непроизвольно покатился влево, и 3 концевых крейсера последовали за ним, полагая, что это какой-то очередной маневр.
На «Перте» почти сразу поняли, что происходит, и австралийский крейсер, описав циркуляцию, прикрыл «Эксетер» дымовой завесой. В 17.13 одна из выпущенных японских торпед нашла-таки жертву – страшный взрыв переломил пополам эсминец «Кортенар». Лишь теперь Доорман заметил, что происходит что-то неладное, и «Де Рейтер» повернул на юг следом за остальными кораблями. Японцы продолжали погоню, хотя первую фазу боя можно было считать завершившейся.
Адмиралу Доорману потребовалось 20 минут, чтобы восстановить порядок. «Де Рейтер» поднял сигнал, который позднее очень любили повторять голландские историки: «Всем кораблям – следовать за мной». Но за ним последовали только «Перт», «Хьюстон», «Ява» и 4 американских эсминца, подбитый «Эксетер» медленно тащился в направлении Сурабаи, а остальные эсминцы старались его прикрыть. Весь район боя затянули рваные клочья дымовых завес, сильно затруднявшие наблюдение.
В 17.45 корабли Доормана выскочили из дыма и увидели японские тяжелые крейсера в 19 500 ярдах от себя на северо-западе. Бой возобновился, а в 19.54 «Нати» и «Хагуро» выпустили по 8 торпед в «Эксетер» с дистанции 27 000 ярдов. Спора нет, «Лонг Лэнс» – отличная торпеда. Но давайте займемся элементарной арифметикой. 27 000 ярдов это 13,5 мили. Имея скорость 40 узлов, торпеда потратит около 20 минут, чтобы пройти это расстояние. За это время корабль в нормальном состоянии при скорости 30 узлов (а кто в бою держит меньше?) пройдет 10 миль. Его конечное положение угадать совершенно невозможно. Если же добавить активное маневрирование, то вероятность попадания становится чуть ли не отрицательной величиной. И даже привычка японцев выпускать торпеды десятками ничего не меняет. Да и наводят торпедные аппараты не с помощью главного КДП и его 6-метровых дальномеров, так что ошибки в определении дистанции, скорости и курса цели становятся огромными. Может, потому японцы и пришли к мысли создания торпедных крейсеров типа «Ои», чтобы выпускать торпеды уже не десятками, а сотнями? Тогда можно было бы хоть на что-то рассчитывать.
Командиры японских флотилий эсминцев, видимо, решили добить «Эксетер» и пошли на сближение, но торпедные залпы производили все-таки с приличных дистанций. Британские эсминцы «Электра» и «Энкаунтер» бросились им навстречу, чтобы предотвратить опасность. «Электра» проскочила сквозь дымовую завесу, увидела стремительно идущие корабли Танаки во главе с «Дзинцу» и сразу обстреляла японский крейсер. То же самое сделал «Энкаунтер». Но в это время появились корабли Нисимуры, и британские эсминцы оказались в крайне тяжелом положении. Однако они сделали все, что могли, и даже больше. «Электра» всадила один снаряд в «Дзинцу», а опрометчиво подошедший слишком близко «Асагумо» получил снаряд в машинное отделение. Британский эсминец даже выпустил торпеды, но промахнулся. «Энкаунтер» нанес небольшие повреждения «Минэгумо», но потом английские корабли были просто раздавлены. «Электра» получила множество попаданий и затонула в 18.16. Но отчаянная атака этих двух эсминцев принесла плоды – ни одна из 98 торпед, которые японцы выпустили во второй фазе боя, в цель не попала. А 48 человек экипажа «Электры» были спасены на следующий день американской подводной лодкой S-38.
