Ознакомительная версия.
Тротоба и его люди покинули территорию за несколько минут до наступления двух часов. И почти тотчас город потрясла серия мощных взрывов. В течение нескольких секунд огромная территория превратилась в кромешный ад. Несмотря на усилия съехавшихся со всего города пожарных команд, пламя удалось погасить только к вечеру следующего дня.
Тротоба долго еще наблюдал за делом рук своих, до конца не веря, что все у них получилось. Домой он вернулся с красными и слезящимися от дыма глазами и сразу же отправил сообщение в Лондон: «Операция завершена». Полученная с Бейкер-стрит радиограмма была с триумфом переправлена всем заинтересованным лицам. Весьма показательной была реакция на это сообщение авиаторов, затребовавших фотографии с места событий.
Высшая авиационная элита, сидящая в своих комфортабельных креслах в Эд-Астра-Хаус (штаб-квартира командования Королевских ВВС), не зря интересовалась фотографиями – это была работа, сделанная на совесть. А в Лилле вконец озверевшие эсэсовцы вели повальные обыски и аресты в рабочих районах города, хватали не успевших спрятаться железнодорожных рабочих, их жен и детей. Немецкое командование огласило приказ: расстреливать каждого десятого рабочего в наказание за «гнусное деяние террористов».
На Бейкер-стрит постарались поднять настроение агентов и их помощников, и капитан Тротоба получил следующее послание: «Отличная работа. Пожалуйста, пришлите фотографии».
Исполнительный Тротоба снова отправился в район мастерских. Но нашел только груды искореженного металла и развалины построек, залитые пеной и водой. В некоторых местах еще курились струйки дыма. Немецкие охранники, чудом оставшиеся в живых, были арестованы и ожидали суда военного трибунала. Местность была оцеплена подразделениями СД и СС. По пути Тротоба постоянно останавливали патрули для проверки документов, но ему все-таки удалось пробиться к эсэсовскому командованию. Он предъявил отлично изготовленное удостоверение менеджера страховой компании и заявил, что, поскольку его компании предстоит выплатить сотни миллионов франков в качестве компенсации, ему необходимо все осмотреть и сделать фотографии. Эсэсовцы согласились и даже оказали Тротоба помощь. Пока он фотографировал дымящиеся руины, выделенные ему для сопровождения эсэсовцы обеспечивали необходимое для съемки освещение. Дело было сделано, и фотографии отправились через Ла-Манш. Когда в штабе ВВС вскрыли пакет, оттуда выпала маленькая карточка с надписью: «С наилучшими пожеланиями от французского Сопротивления».
Время шло, диверсии продолжались. Немцы предпринимали все более решительные попытки обнаружить «террористов». Несколько раз Тротоба с трудом удавалось избежать ареста. Как-то он чисто случайно обнаружил, что двое людей, с которыми его познакомил вроде бы проверенный и надежный подпольщик, на деле являются людьми гестапо. Под тяжестью неопровержимых улик они вынуждены были признаться, и агентов врага расстреляли, а их тела оставили у черного хода в лилльское отделение гестапо. Рядом лежала записка: «С наилучшими пожеланиями от французского Сопротивления».
В июне 1943 года Дюбуа направил в Лилль весьма решительно настроенного молодого инженера-подрывника Оливье. Опытный специалист, он имел один существенный недостаток – не умел держать язык за зубами. С его участием было осуществлено несколько успешных операций, в том числе и в ремонтных мастерских Файвз, и Оливье не на шутку возгордился. Все это время он жил у местного булочника, также участвовавшего в Сопротивлении, и при каждом удобном случае рассказывал посетителям о своих подвигах. Слухи дошли до СД, и 27 ноября немцы совершили налет на дом. Оливье был арестован и, не выдержав пыток, сообщил немцам адрес Тротоба, искренне надеясь, что Мишеля той ночью не будет дома. Немцы отправились по указанному адресу и застали Тротоба в постели. Офицер SOE сдаться отказался. В завязавшейся перестрелке он застрелил гауптшарфюрера СС и был убит сам.
И поныне в Лилле существует организация «друзей капитана Мишеля». Социальные и политические противоречия, разумеется, существуют во французском обществе, но и преуспевающие бизнесмены, и владельцы богатых магазинов, и шахтеры, и голлисты, и коммунисты регулярно встречаются на заседаниях общества «друзей», чтобы почтить честного, храброго парня, героя Англии и Франции, Мишеля Тротоба, который отдал жизнь за их свободу.
У немцев были все основания гордиться своими успехами в мастерстве перевоплощения в офицеров SOE. Гауптшарфюрер Холдорф уверенно чувствовал себя в роли Бертрана, расставляя ловушки для Мадлен. Капитан Ганс Эккерт, изображавший канадского офицера, приехавшего в Нормандию, также был достаточно убедительным.
Сидя в своем кабинете на авеню Фош, Йозеф Киффер внимательно изучил доклады из дижонского отделения СД относительно сети Гарри Рэ в Юре и решил, что нет никаких причин не испробовать старый, проверенный метод. Арестованного в июле 1943 года в Дижоне Джона Старра незадолго до этого доставили в Париж. Узнав, что Старр до войны был чертежником, Киффер выделил ему комнату рядом со своей и приказал выполнять копирование карт, а в свободное время – рисовать портреты офицеров СД и гестапо. Из своей импровизированной студии на авеню Фош Старр имел возможность наблюдать за допросами арестованных офицеров SOE в кабинете у Киффера. Старра и самого очень долго допрашивали, но он раскрыл только некоторые факты об отряде в Юре, причем только те, которые уже были известны от предателя Пьера Мартэна. Он ничего не знал о временном отсутствии Гарри Рэ в Швейцарии, так же как и адреса Джона Янга и Дианы Роуден в Клерво.
Немцам удалось проникнуть в отряд только в результате трагического стечения обстоятельств. Гарри Рэ, благополучно перебравшийся в Швейцарию, очень скоро оказался на свободе и получил разрешение на поездку в Берн, где явился на прием к британскому военному атташе полковнику Картрайту. Его доклад был передан в Лондон и в конце концов попал на Бейкер-стрит. Джон Янг также сохранил возможность поддерживать радиосвязь с Лондоном. У него и Дианы Роуден было надежное укрытие, которое им обеспечил перед отъездом Рэ.
В сентябре Рэ вернулся в Юру и, соблюдая осторожность, возобновил кое-какие старые связи. Больше всего он полагался на своего старого друга Клода (Жан Симон). Приступая к реорганизации сети, Рэ намеревался свести счеты и с Пьером Мартэном. Он решил пока не вступать в контакт с Джоном Янгом и Дианой Роуден, чтобы не подвергать их опасности, если за ним все-таки следят немцы. Он попросил у Букмастера подкрепление и вскоре получил информацию, что в ноябре в Юру будет направлен офицер SOE.
А тем временем оба его бывших помощника находились в относительной безопасности на лесопилке в Клерво. Джон Янг выполнял свои функции радиста, а Диана Роуден работала с местными группами Сопротивления. Им было отправлено несколько партий оружия и взрывчатки. Диана даже установила связь с Гарри Рэ при посредстве курьеров. Рэ знал о ее успешной работе и желал ей всяческой удачи.
Лесопилка в Клерво принадлежала семейству Жанье-Дюбри. На ее территории располагались домики, группировавшиеся на разных участках леса, находящиеся на приличном расстоянии друг от друга. У хозяина был сын и две дочери, одна – замужем за Марселем Жюфом, другая – за неким мсье Поли. Обе пары имели маленьких детей и жили в отдельных домах. Именно в этом семействе два офицера SOE нашли приют, сердечное отношение и поддержку. Главное, они получили возможность работать в полную силу. Много месяцев спустя, когда в этот район прибыл офицер SOE Ксавье (лейтенант-полковник Роберт Хеслоп), он обнаружил отлично налаженное ядро сети, которая под его руководством разрослась и со временем включила в себя только на территории Юры 3500 бойцов. Джон Янг, так же как и Рэ, просил Бейкер-стрит о подкреплении, но офицер SOE был отправлен к нему только в середине ноября.
На Бейкер-стрит продолжали обмениваться информацией по радиопередатчикам Мадлен и Пиккерсгиля, давно уже захваченным немцами. Сообщение о предстоящем прибытии агента SOE в Юру было послано не только Габриелю (Джону Янгу), но также и упомянутым выше адресатам. Поскольку ситуация в Юре считалась опасной, на Бейкер-стрит, к несчастью, решили таким образом подстраховаться.
У немцев уже имелся опыт ведения радиоигр с Лондоном, в которых использовались захваченные передатчики. Временами это давало результаты. Немцы даже создали две радиостанции, одна располагалась в Париже, в доме № 64 по бульвару Суше, а вторая – в Шартре. Если сюда поступала информация о прибытии новых агентов, последних, естественно, ждали не только коллеги.
Более того, благодаря счастливой для немцев случайности СД удалось схватить Эркюля (Альбера Дюбуа) в Ле-Мане. В результате в распоряжение доктора Гетца попал еще один передатчик. Поэтому немцам было известно о готовящейся 16 ноября на севере Анже операции.
Ознакомительная версия.
