Таким образом, с одной стороны, в России начала XVIII в. отсутствовал государственный антисемитизм. А с другой – законодательные ограничения, существующие в стране, превратили евреев России в наемных рабов зажиточных помещиков. Так, кроме шинков они возглавляли, к примеру, крестьянские хозяйства, и их руками помещики проводили самые непопулярные нововведения. Все это заложило основы бытового антисемитизма, преодолеть который не удается по сей день.
Вторая половина XVIII века: изгнать – вернуть – изгнать
Начиная с 1727 г. жизнь евреев России (в основном Малороссии) – бесконечная череда запретительных указов, выселений и возвращений. Причем возвращать евреев императрицам (а во второй половине XVIII в. Россия оказывается чаще всего в женских руках) приходилось в первую очередь по экономическим причинам.
Супруга Петра I Екатерина не отличалась самостоятельностью в принятии решений. Ее главным и единственным достоинством было то, что она 20 лет преданно любила мужа. Но ни государственного мышления, ни образования для ведения дел государственных у императрицы не было. Прислушиваясь в своих решениях к мнению князя Меншикова (который и посадил ее на престол), Екатерина I по прошествии двух лет правления поняла, что народ ее не любит, и нужны популистские меры. Меншиков подсказывал: надо выселить евреев из Малороссии. Выглядело это алогично: императрица неславянского происхождения разыгрывала карту борьбы с иноземцами, чтобы заработать любовь электората. Однако Екатерину это не смущало.
Жетон «В память коронации Императрицы Екатерины I. 1724 г.»
Она издала указ о выселении евреев из Украины и российских городов. Желающие остаться должны были немедленно принять христианство. «Исключение сделали лишь для Зунделя Гирша, который поставлял серебро на Монетный двор, – отмечает историк Феликс Кандель. – Чтобы казна не понесла убытков, власти разрешили ему временно оставаться в Петербурге, „а как по контракту то серебро поставит сполна“, то и его „выслать из России за рубеж немедленно“».
В Малороссии приказ императрицы исполнять взялись рьяно. С левого берега Днепра евреев изгоняли, заставляя при этом золотые и серебряные монеты менять на медные. Однако за год стало понятно, что не только евреям нужна была Украина, но и Украина без евреев существовать уже не может. Изгнание еврейских купцов, виноделов, корчмарей привело к резкому экономическому спаду в Малороссии.
Екатерина I, изнуренная бесконечными балами, в 1728 г. умерла, и ее преемник Петр II разрешил «допущение евреев в Малороссию как людей полезных для торговли края». О разрушительном влиянии изгнания евреев докладывал гетман Даниил Апостол. После его представления Сенат позволил допускать евреев на ярмарки Украины и Смоленска. Более того, смоленский вице-губернатор князь В. Гагарин разрешил евреям брать на откуп таможенные сборы и винный промысел, а также развернуть полноценную торговлю в губернии. Евреи снова получили право арендовать у помещиков корчмы и винодельни.
Ж.-М. Натье. Екатерина I
В. Штернберг. Ярмарка в Украине
На российском престоле к этому времени оказалась Анна Иоанновна, чье отношение к евреям весьма противоречиво. С одной стороны, едва вступив на престол, она писала своему послу при гетмане Малороссии: «Мы слышим, что малороссийского народа в купечестве обращается самое малое число, но более торгуют Греки, Турки и Жиды». С другой – ее главным финансовым советником и конфидентом оказался Леви Липман, о котором мы чуть позже расскажем в отдельной главе.
Анна Иоанновна в самом начале своего царствования допустила немалую ошибку, окружив себя сплошь немцами. В народе ее не любили, прозвали продавшейся инородцам царевной, и она решила разыграть ту же карту, к которой до нее прибегла Екатерина I, – побороться с иноверцами-евреями. На руку монархине сыграла история Боруха Лейбова, которая снова всколыхнула в народе воспоминания о ереси жидовствующих.
Борух Лейбов был одним из успешных смоленских купцов, который получил откуп на торговлю и частенько по делам наведывался в Москву. Там он познакомился с отставным флотским капитаном Александром Возницыным, который был прекрасно образован и увлекался религиозными исследованиями. Еще до знакомства с Лейбовым Возницын прочел Ветхий Завет, проникся иконоборческими идеями, сжег часовню у себя в деревне и утопил иконы. Вместе с Лейбовым Возницын изучил Тору, сравнивая ее с Ветхим Заветом, а затем сделал обрезание. На Возницына и Лейбова донесла жена капитана. Оба были показательно сожжены 15 июля 1738 г. на Адмиралтейском острове в Петербурге при огромном скоплении народа.
Воспользовавшись громкой историей, Анна Иоанновна припомнила указ Екатерины I о высылке евреев из Малороссии и настаивала на его исполнении. Однако украинские власти, по-прежнему немало заинтересованные в экономических талантах евреев, придумали новый повод оставить их у себя. На этот раз они утверждали, что в условиях войны с Турцией евреев изгонять совершенно невозможно, ведь те могут от обиды переметнуться к туркам и все российские секреты им рассказать. Власть в России, как известно, в шпионские заговоры верит свято – аргумент сработал.
Несмотря на постоянно всплывающую тему засилья евреев в Малороссии и России, число их было столь ничтожно мало, что серьезной угрозы они представлять явно не могли. Жили они в основном в Малороссии, на Смоленщине и в присоединенной незадолго до этого Лифляндии. Перепись еврейского населения Малороссии в 1739 г. дала, к примеру, такие результаты: 292 мужчины и 281 женщина. Впрочем, и этих не пощадила новая российская императрица.
В 1742 г. (через год после вступления на престол) Елизавета I вспомнила про евреев. «Во всей нашей империи жидам жить запрещено; но ныне нам известно учинилось, что оные жиды еще в нашей империи, а наипаче в Малороссии под разными видами жительство свое продолжают, от чего не иного какого плода, но токмо яко от таковых имени Христа Спасителя ненавистников нашим верноподданным крайнего вреда ожидать должно, того для повелеваем: из всей нашей империи всех мужеска и женска пола жидов со всем их имением немедленно выслать за границу и впредь ни для чего не впускать, разве кто из них захочет быть в христианской вере греческого исповедания».
Интересно, что при этом Елизавета, мучимая мистическим ужасом перед евреями-иудеями, запретила выезд из страны евреям-христианам: чтобы те не вернулись в веру иудейскую. В Малороссии решили, что новую императрицу тоже удастся урезонить, и доложили: выслано уже 140 человек, но войсковая канцелярия Малороссии просит разрешить евреям приезжать на ярмарки. Мотивы простые: разрыв отношений с еврейскими купцами ведет к огромным убыткам казны и большим потерям помещиков. Аналогичное ходатайство представили Лифляндская губернская канцелярия и Рижский магистрат (вошли в состав России соответственно в 1721 и 1710 гг.). Сенат подает указ императрице: «От прошлогоднего указа о недопущении жидов в империю торговля как в Малороссии, так и Остзейских областях потерпела большой ущерб, а вместе с тем потерпит и казна от уменьшения пошлин». Однако никакие разумные доводы не могут переубедить суеверную Елизавету: «От врагов Христовых не желаю интересной прибыли», – изрекает она в ответ.
Попытки вернуть евреям право въезда в Россию были предприняты в 1763 г. при Екатерине II. Большинство членов Сената выступали за возвращение евреям права торговать и жить в России, однако Екатерина чувствовала себя на троне неуверенно и стремилась утвердиться, всячески подчеркивая свое православие (урожденная София Фредерика Августа Ангальт-Цербстская очень старалась перечеркнуть в памяти народа воспоминания о своем немецком происхождении и перевороте, который привел ее на трон). Она откладывает рассмотрение спорного дела.
Елизавета I Петровна
Сергей Соловьев в своем труде «История России с древнейших времен» так описывает этот драматический момент в Сенате: «Не прошло еще осьми дней, – думала она, – как я вступила на престол и была возведена на него для защиты православной веры; я имею дело с народом религиозным, <…> начать царствование указом о свободном въезде евреев было бы плохим средством к успокоению умов; признать же свободный въезд евреев вредным было невозможно». Из этого затруднения вывел Екатерину сенатор князь Одоевский, который встал и сказал ей: «Не угодно ли будет в. в-ству прежде решения дела взглянуть, что императрица Елисавета собственноручно написала на полях подобного же доклада». Екатерина велела принести дело и прочла: «От врагов Христовых не желаю корыстной прибыли». Прочитавши, Екатерина обратилась к генерал-прокурору Глебову и сказала ему: «Я желаю, чтоб это дело было отложено».
