Достаточно сказать, что Кенигсберг — ее столица, был взят лишь 9 апреля 1945 года, когда бои шли уже на подступах к Берлину.
А последняя 90-тысячная Земландская группировка была фактически ликвидирована только 26 апреля, когда был захвачен опорный пункт немецкой обороны — крепость и порт Пиллау.
И самая последняя опора цепляющихся за прусские земли остатков немецких войск — морская коса Фрише-Нерунг и непосредственно устье реки Вислы, с 50-тысячным корпусом капитулировала лишь 9 мая 1945 года. Отдельные же бои шли еще и после этой даты….
Пусть меня извинит читатель за очередной исторический экскурс, но без этого трудно обойтись по той простой и сложной, одновременно, причине, что вся история постоянно переплетается в событиях и фактах, которые и могут быть объяснимы лишь с определенных аналитических позиций и в связи с ними. История тем, и безумно интересна, и безмерно увлекательна, что вся она увязана и укручена, как внутренне, так и внешне. И, порой, приходится кропотливо и скрупулезно распутывать ее тайные узлы и загадочные узелки.
Однако продолжаю. Второй довод. На мой взгляд, в описываемое время июня-июля 1944 года наиболее ценные вещи, имущество и предметы немецкими оккупантами вывозились из охваченной освободительным пламенем Белоруссии именно в самую ближайшую и надежную точку Германии — в Восточную Пруссию.
Через Польшу было и дальше и ненадежнее, тем более что в Варшаве уже тлел уголек грандиозного восстания, о котором немецкая контрразведка прекрасно знала. Немцы сами и раздували этот уголек, чтобы покончить разом со всем мощным польским подпольем, которое было сравнимо с ножом в спину вермахта, отбивающего с фронта советские атаки.
Первый обоз, принадлежавший 78-й гренадерской штурмовой пехотной дивизии, мог иметь в числе своего содержимого, например, наиболее ценные экспонаты Витебского областного краеведческого музея, основанного в 1919 году и имевшего к моменту начала войны неплохую экспозицию, которую не успели вывезти.
Какие конкретно экспонаты?
Картины Марка Шагала, к примеру, пользующиеся сейчас в западных странах бешеной популярностью.
Хотя по определенным причинам немцы не могли считать Шагала великим художником.
Тогда возьмем картины великого русского художника Ильи Репина. Мало кто знает, что знаменитый художник приобрел в мае 1892 года имение Здравнёво, находившееся в 16 верстах от Витебска, и написал здесь десятки прекрасных полотен, местонахождение многих из которых до настоящего времени неизвестно. В них преобладала белорусская тема. И хранились они в Витебском музее. Вспомните живописное полотно «Косарь-литвин». Что же касается таких произведений великого мастера, как «Запорожец с бандурой», «Матрос», «Пожарный» и некоторых других, то после войны они исчезли и до сих пор их следы не обнаружены. Бесследно пропали и знаменитые репинские иконы.
В общем-то, здесь я просто гадаю, никаких конкретных сведений о том, что находилось в обозе, у меня нет. Как нет и сведений, на какой из обозов напали партизаны.
Второй обоз сопровождали тыловые подразделения танково-гренадерской дивизии СС «Фельдхернхалле» и двигался он, как я уже упоминал, из Могилева.
И здесь, возможно, кроется разгадка исчезновения одной из самых красивейших разыскиваемых реликвий нашего времени, входящей в сокровищницу мирового искусства.
Угадали?
Все правильно — знаменитый Крест Ефросинии Полоцкой.
Эта великая религиозная и духовная святыня белорусов была изготовлена в 1161 году ювелиром Лазарем Богшей по заказу игуменьи Полоцкой — Ефросинии, как ковчег для хранения христианских реликвий. Все знают его описание, поэтому напомню только вкратце.
Крест был 6-конечным, с основой из кипарисового дерева, сверху и снизу покрыт 21 золотой пластинкой с различными драгоценными камнями, орнаментом и 20 серебряными позолоченными пластинками. Край передней стороны креста обрамлен ниткой роскошного крупного жемчуга. На обеих сторонах креста, на концах и перекрестиях изображены Иисус Христос, Матерь Божия, а также евангелисты, архангелы и различные святые.
В кресте содержались святые мощи, в том числе Кровь Христа и Камень от гроба Пресвятой Богородицы, доставленные специальными экспедициями, что придавало ему особую ценность.
Не стану описывать пути неисповедимые, которые Крест Ефросинии Полоцкой прошел почти за восемьсот лет. Упомяну только, что автором непревзойденного творения был лучший ювелир Киевской Руси Лазарь Богша, родом из Белой Руси.
После революции Крест был найден в 1928 году в финотделе Полоцкого исполкома и перевезен в Минск. Поскольку в то время собирались перенести столицу Беларуси из Минска в Могилев, туда он и попал в 1929 году. До июня 1941 года он находился в комнате-сейфе Могилевских обкома и горкома партии. …
После чего Крест пропал, и следы его теряются. Быстрое продвижение немецких войск заставило власти в спешке эвакуировать все подлежащее эвакуации в первую очередь. Предметы религиозного культа не были тогда в таком почете. И не находились в числе имущества первостепенной важности. А, вот документы различных партийных органов….
Как же — немцы, прежде всего, стремились захватить партийные документы и узнать структуру наших партийных органов, а также выяснить намеченные обкомом партии сроки уборки урожая жаркого лета 1941 года….
И в этой горькой шутке есть большая доля правды.
Бесценная реликвия, наверняка попала в руки немцев и, возможно, находилась там до июня 1944 года, поскольку оккупанты считали, что они пришли всерьез и надолго. А в здании обкома партии находился штаб той самой танково-гренадерской дивизии СС «Фельдхернхалле», чей обоз двигался через негостеприимный Маньковичский лес и подвергся лихому налету местных партизан.
Версия, может статься и не самая убедительная. Но…
Во-первых, обоз был из Могилева, где обрываются последние следы Креста Ефросинии Полоцкой. Не забудем, что обоз имел сильную охрану и полностью захвачен не был. Зачем сильная охрана в своем глубоком тылу, причем через Маньковичский лес, где в районе озер Должа и Воронец проходила охраняемая линия немецких укреплений.
Во-вторых, на разборку с партизанами сразу же прибыла рота немецких солдат в необычной форме (вспомните бабу Настю), которая характерна как раз для танкистов-гренадеров. К операции по уничтожению партизанской базы была подключена даже авиация, которая больше, несомненно, требовалась на переднем крае, где трещала и рушилась немецкая оборона. Не могли же скрупулезные во всем немцы броситься на поиски лишь своих штабных карт и документов по развертыванию дивизии для наступления….
В-третьих, бесценная реликвия так больше нигде и не объявилась. Антикварный предмет такой значимости в тайной коллекции не скроешь. Значит, вполне вероятно, что Крест лежит в тайнике, координаты которого по тем или иным причинам, людьми утеряны. Возможно, тайна умерла вместе с гибелью партизанского отряда, но дала о себе знать почти через сорок лет запиской в старом крупнокалиберном патроне, найденном случайно в дупле старого дуба.
Может лежать наша святыня на нашей земле на дне безвестного бочаге безвестного (на карте) ручья? Вполне. Пожар на болоте не мог причинить ей вреда, именно, в силу этого обстоятельства.
Значит?
Значит, надо хорошенько поискать с современной техникой по пойме зловещего Ведьминого ручья. Ведьм мы не боимся, их не боялись и партизаны, разместившиеся в недоступном месте Вандового (ныне Горелого) болота….
И вот через тридцать с лишним лет я возвращаюсь в город своей юности. Я еду из Минска. С шоссе Витебск-Вильнюс, возле указателя «Петровщина» сворачиваю налево и, примерно, через километр направо.
Я нахожусь на высоком перешейке, разделяющем озера Должу и Воронец. На мой взгляд (и не только на мой) Воронец одно из самых красивейших, чистых и загадочных озер нашей синеокой Беларуси. Небольшое, овальной формы, оно окружено высокими берегами и сверху смотрится, как в жерле кратера вулкана.
Двадцать-тридцать лет назад машин в этих краях было еще мало, и озеро было безлюдным даже в выходные дни. Мы пропадали здесь целыми днями, наслаждаясь тишиной, солнцем и чистейшей озерной водой. Впрочем, нырять глубоко и плавать далеко избегали. Глубина озера была неизвестна.
По этому поводу я когда-то читал отчет экспедиции географического факультета Белгосуниверситета, которая имела своей задачей измерение глубин небольших озер. Там же, по-моему, мне встретилась одна из многочисленных легенд, связанных с озером Воронец.
В далеком прошлом озера Должа и Воронец составляли единое целое. И это похоже на правду — достаточно посмотреть по карте и на местности. На северо-восточном берегу озера Должа стояла панская усадьба (сейчас на том месте старый немецкий дот). В ней гостили приехавшие из Варшавы к местному пану Крапыльскому его родственники — молодожены, чтобы провести медовый в одном из прекраснейших уголков Виленского края. Красавица-панночка сидела у берега в лодке и ждала своего молодого мужа, который вернулся в усадьбу за зонтиком, поскольку солнце было очень жарким. Они собирались поплавать по живописному озеру на веслах. Лодка стояла у пирса, и панночка оттолкнулась от него руками, чтобы сорвать несколько водяных лилий, выглядывающих из воды недалеко от берега. Но неведомым образом, будто подводным течением, лодку понесло к центру озера. Паненка пронзительно закричала. Муж уже бежал к берегу. Но лодку, в центре озера закружило какими-то неведомыми подводными силами и утащило под воду….
