людей, убежденных в его невиновности. Речь шла о жене Банди, Кэрол Энн Бун. Он не хотел разочаровывать ее и давать ей понять, насколько сильно она обманута. Кэрол Энн регулярно навещала его в камере смертников (и даже проносила наркотики – их приходилось прятать во влагалище, а Тед уносил их к себе в камеру в прямой кишке) – и занималась с ним сексом. Это было возможно, если заплатить охраннику двадцать пять долларов. Все обитатели отделения смертников скидывались по пять баксов, а потом бросали монетку, и тот, кто выигрывал, получал возможность «взрослого» свидания прямо в коридоре. Именно так была зачата их с Банди дочь.
Нельсон спросила Банди, правда ли то, что на его счету не десятки, а сотни жертв. Тед, помявшись, сказал, что их было тридцать пять. Про девушку-автостопщицу в Айдахо он помнил, что дважды бил ее по голове монтировкой, поскольку тогда еще не овладел своим «фирменным» ударом, и после первого она пришла в себя. Он высадил ее на обочине в глухом месте, заставил раздеться и встать на четвереньки. После этого Банди сфотографировал ее на «Полароид».
– Где же эти фотографии? – поинтересовалась Нельсон, и Банди поведал ей шокирующую правду.
Сразу после первого ареста в Юте, когда его, сфотографировав и оформив, отпустили домой из участка, он уничтожил всю свою коллекцию полароидных снимков жертв. Коллекция была большая, и Теду было очень жаль лишиться ее, но он чувствовал, что земля горит у него под ногами.
Он задушил девушку, насилуя ее анально. Перед этим он обещал, что отпустит ее, но быстро сообразил, что жертва сможет впоследствии его опознать. Труп он оттащил в заросли, а на следующий день вернулся на то же место, чтобы сделать еще фотографии и расчленить тело.
Нельсон была потрясена яростной мизогинией Банди. Он не испытывал никакого сочувствия к той жертве. При этом Тед вовсе не хотел шокировать своего адвоката. Он лишь получал садистское наслаждение от того, что наконец-то имеет возможность рассказать эту историю во всех деталях. Убийства были достижением всей его жизни. А воспоминания о них – свидетельством его мастерства, ловкости и удачливости.
В июле суд одиннадцатого округа подтвердил решение судьи Шарпа. В ноябре Нельсон и Коулмен подали ходатайство в Верховный суд США. Это была последняя надежда Банди. Но и она пошла прахом, когда 17 января 1989 года Верховный суд отказал в отсрочке – лишив адвокатов возможности дальнейших маневров. В полдень того же дня губернатор Мартинес подписал последнее распоряжение о смертной казни для Теда Банди. Ему оставалось жить всего неделю.
Дайан Вейнер, представлявшая интересы Банди по гражданским делам, позвонила Кеппелу в Сиэтл спросить, согласится ли он прилететь и выслушать «последние признания» Теда. Свидание было назначено на 20 января.
За сохранение Банди жизни взялись бороться психологи и психиатры, в том числе консультант и друг Кеппела доктор Либерт. Он даже выступил по телевидению с предложением перевести Банди в Вашингтон, в тюрьму Вала-Вала, где его будут изучать и обследовать. Если бы Банди десять лет назад согласился на досудебную сделку, которую предлагал ему прокурор по делу «Хи Омега» Ларри Симпсон, такой исследовательский проект был бы вполне возможен, а Теду не грозило бы скорое свидание со «Стариной Спарки», то есть электрическим стулом.
Помимо возмущения общественности, жаждавшей казни Банди, было еще два обстоятельства, препятствовавших его планам. После стольких лет лжи и уверток кредит доверия к Теду был исчерпан. Понимая это, он обещал указать, где находятся останки его жертв. Те, что уже были обнаружены близ Иссакуа и Тейлор-Маунтин, автоматически исключались. Но за прошедшие пятнадцать лет почвы наверняка сместились, кости могли истлеть или уйти глубоко под поверхность земли. Следовало учесть и сезон: в январе лесистая местность, в которой Банди предпочитал избавляться от трупов, наверняка была покрыта снегом и льдом. Никакой поисковой группе не удалось бы найти останки с вечера пятницы 20 января, когда Банди начал говорить, до утра вторника 24 января, на которое была назначена казнь.
Кеппел ехал на встречу без особых ожиданий. В отличие от спокойных бесед, которые проходили между ними в 1988-м, на этот раз в допросной царила обстановка сильного стресса. Банди настоял, чтобы Дайан Вейнер присутствовала при разговоре, и она сидела рядом с Кеппелом и Биллом Хэгмайером, а Банди с охранниками – по другую сторону плексигласовой перегородки.
Времени на то, чтобы постепенно попытаться разговорить Теда, у Кеппела не было. Как и аудитории, замершей в ожидании его невероятных признаний. По прошествии стольких лет и родные жертв, и выжившие после его нападений уже не интересовались тем, что Банди может сказать. Кеппелу важно было выслушать его только из профессиональных соображений.
Поэтому, когда Тед прошептал имя Джорджанны Хоукинс, Кеппел напрягся всем телом и подался вперед, к прозрачному барьеру. Тед попросил листок бумаги и нарисовал на нем какую-то схему. Так же тихо, показывая листок Кеппелу, он сказал:
– Я отрезал ей голову. Оставил ярдах в пятидесяти от дороги и закопал. Там, где камни.
– А остальное? – спросил Кеппел дрогнувшим голосом.
– Там же, где другие.
Под «другими» имелись в виду Дженис Отт и Дениз Насланд. Впервые Тед подтвердил, что убил всех троих. Больше он не мог считаться осужденным по косвенным уликам – Тед сделал признание. Сразу три «глухаря», висевших на Роберте Кеппеле, были раскрыты одновременно. Кеппел попросил рассказать, как была убита Джорджанна Хоукинс.
– Хорошо, – кивнул Банди. – Давайте двигаться пошагово.
Он закрыл глаза и не открывал их, пока не закончил свою историю. Он рассказал, как воспользовался уловкой с костылями и чемоданом. Как попросил Джорджанну помочь донести чемодан до машины, припаркованной в темном тупике. Как ударил ее по голове припасенной заранее монтировкой, сковал наручниками и затолкал в машину. Он повез девушку в сторону Иссакуа, свернув на I‐90 на восток. По пути жертва, истекающая кровью, пришла в себя и стала бормотать что-то про экзамен по испанскому.
Добравшись до места, Тед снова ударил ее монтировкой, потом задушил и прикопал тело в неглубокой ложбинке за деревьями. Затем, по его словам, стало светать, и он уехал. Получалось, что в своем рассказе Банди пропустил почти шесть часов, и Кеппел спросил его об этом. Говорить вслух о том, что он делал с телом Джорджанны Хоукинс, Тед в присутствии охраны не собирался, понимая, что в таком случае у него не останется ни единого шанса избежать казни. Зато он сообщил, как вернулся на место похищения, чтобы забрать оттуда белую лаковую балетку, которая свалилась с ноги Джорджанны от удара, и белые
