В 1949 году Джеральдина Камминс, известный спирит-практик, подвизавшийся в области «автоматизма» — метода, при помощи которого человек погружается в транс и записывает послания духов, — описывала, как Джек и Рэли были зверски убиты индейцами.
«Больно… не надо!» — задыхаясь, кричал Рэли перед тем, как умереть. Фосетт, по словам Камминс, в конце концов свалился в припадке безумия: «Голоса и все звуки стали далеким шепотом, и передо мною появилась сплошная серая пелена смерти. Это мгновение неземного ужаса… время, когда вся вселенная кажется такой безжалостной, и в ней таится лишь одиночество — судьба всякого человека».
Хотя Нина отвергала такие рассказы, она знала, что от собственной смерти ей никуда не уйти. Брайан Фосетт, ухаживавший за Ниной в Перу, еще до прорицания Джеральдины Камминс писал своей сестре Джоан: «Честно говоря, не думаю, что ей осталось много земных дней! <…> Она первая объявит, что больше не может». Однажды Нина проснулась в два часа ночи и написала Джоан, что у нее было видение: ей было сказано, чтобы она «в любое мгновение готова была ответить на „Зов“». Она задумалась: «Спрашивала ли ты себя со всей искренностью, есть ли в тебе страх перед Смертью и Иным Миром?» Она надеялась, что ее уход будет легким: «может быть, я усну и не проснусь». Брайан писал сестре: «В каком-то смысле для нее будет хорошо — оставить все это. Ей будет даже приятна мысль о том, что ее останки будут покоиться на том же континенте, что и прах ее мужа и… сына».
Ее здоровье неуклонно разрушалось, и как-то раз Нина сказала Брайану, что должна вручить ему кое-что важное. Она открыла сундук: в нем лежали все путевые заметки и дневники Фосетта. «Пришло время передать тебе все документы, которыми я владею», — произнесла она.
Хотя Брайану не было и сорока, его жизнь уже несла на себе шрамы смерти: он потерял отца и брата, а его первая жена умерла от диабета на восьмом месяце беременности. Потом он снова женился, но детей у него не было, и он страдал от приступов «яростной, отчаянной скорби».
Теперь Брайан взглянул на отцовские бумаги — «душераздирающую реликвию трагедии, сути которой мы не могли выяснить». В течение нескольких недель он носил эти бумаги с собой на работу. Он уже больше двадцати лет служил железнодорожным инженером и ощущал скуку и неприкаянность. «Я чувствую, что зря трачу свою жизнь, просто таскаясь день за днем в эту паршивую контору, подписывая кучу дурацких бумажек и потом возвращаясь на машине домой! — признавался он Джоан. — Это никуда не ведет». И далее: «Другие могут обрести бессмертие в своих детях. Мне оно не дается, но я хочу поискать его в другом».
Во время обеденных перерывов он изучал бумаги отца, мысленно «сопровождал отца в его экспедициях, делил с ним трудности и лишения, видел его глазами поставленную им перед собой великую цель». Прежде Брайан, обидевшись, что его не избрали в качестве спутника, проявлял мало интереса к отцовским трудам. Но теперь они захватили его целиком. Брайан решил бросить работу и составить из разрозненных текстов «Неоконченное путешествие Фосетта». Неустанно трудясь над рукописью, Брайан сообщал матери: «Мне кажется, что папа ко мне сейчас очень близок, как если бы я действовал по его сознательным указаниям. И конечно, иногда это сильно задевает струны в моем сердце». Закончив черновик книги в апреле 1952 года, он отослал экземпляр Нине, написав ей: «Это довольно-таки „монументальная“ работа, и, думаю, папа был бы ею доволен». Лежа в постели, Нина стала перелистывать страницы. «Я просто не могла ее отложить! — писала она Джоан. — Я свернулась в ночной рубашке после ужина и читала эту книгу до четырех утра». Ей казалось, будто муж рядом; на нее нахлынули воспоминания о нем и о Джеке. Дочитав рукопись до конца, она воскликнула: «Браво! Браво!»
Книга, опубликованная в 1953 году, стала всемирной сенсацией и получила высокую оценку Грэма Грина и Гарольда Николсона.[91] Вскоре после этого Нина умерла; ей было восемьдесят четыре года. В последние годы Брайан и Джоан больше не в состоянии были заботиться о ней, и она жила в обветшалом пансионе в английском Брайтоне, выжившая из ума и практически без единого гроша. По замечанию одного из ее знакомых, свою жизнь она «принесла в жертву» мужу и его памяти.
В начале пятидесятых Брайан решил сам осуществить ряд экспедиций в поисках пропавших путешественников. Он подозревал, что отец, которому сейчас было бы под девяносто, уже умер и что Рэли, из-за слабости тела и духа, угас вскоре после того, как покинул Лагерь мертвой лошади. Но Джек… Он-то и был причиной грызущих Брайана сомнений. Что, если он выжил? В конце концов, Джек был молод и крепок, когда отряд исчез. Брайан направил письмо в британское посольство в Бразилии, прося помочь ему добиться разрешения на поиски. Он объяснил, что никто юридически не признал смерть его брата и что он сам не может этого сделать, «не удостоверившись собственнолично, что было сделано все возможное». Более того, такая экспедиция могла бы привести к «возвращению в родную страну того, кто исчез на тридцать лет». Британские чиновники сочли, что Брайан «так же безумен, как и его отец» (выражение из частной переписки одного дипломата), и отказались способствовать его «самоубийству».
Однако Брайан не отступился от своих намерений и вскоре сел на корабль, идущий в Бразилию. Его прибытие вызвало шквал откликов в прессе. «Британец в погоне за отцом и братом, сгинувшими в джунглях», — гласил заголовок в «Чикаго дейли трибьюн». Брайан приобрел костюм путешественника и взял с собой альбом для зарисовок и полевой дневник. Бразилец, друживший с его отцом, разинул рот от изумления, когда увидел Брайана. «Но… но… я думал, ты умер!» — воскликнул он.
Брайан сообщил сестре, что наперекор самому себе становится путешественником, однако он понимал, что ни за что не выживет, если будет пешком пробираться через этот дикий край. Вместо этого, положившись на метод, который впервые опробовал еще доктор Райс десятилетия назад и который стал теперь доступнее в финансовом отношении, он взял напрокат крохотный винтовой самолет и вместе с пилотом начал прочесывать джунгли с воздуха. Он сбросил тысячи листовок, которые кружились над кронами деревьев, словно снег. Листовки вопрошали: «Ты — Джек Фосетт? Если ответ — да, тогда дай знак — подними руки над головой… Сможешь ли ты сдержать индейцев, если мы приземлимся?»
Он так и не получил ответа — и не нашел никаких следов Джека. А потом предпринял еще одну попытку разыскать предмет вожделений брата и отца — город Z. «Уверен, судьба направляла мои шаги по этому пути с определенной целью», — писал Брайан. Разглядывая местность в бинокль, он заметил в отдалении каменную гряду — полуразрушенный город с улицами, башнями и пирамидами. «Похоже, оно самое!» — прокричал пилот. Однако, подлетев ближе, они поняли, что это просто обнажения породы — причудливо источенный эрозией песчаник. «Иллюзия была удивительная — почти невероятная», — отмечал Брайан. Шли дни, и он начал опасаться того, в чем раньше никогда не позволял себе признаться: никакого Z никогда не существовало. Позже он написал: «Вся эта романтическая конструкция из сомнительных верований, и без того угрожающе шатавшаяся, рухнула, оставив меня в замешательстве». Фосетт начал подвергать сомнению некоторые странные бумаги, которые обнаружил в отцовских архивах, но он так и не доискался до истины. Поначалу Фосетт описывал Z в строго научных терминах, замечая: «Не думаю, что „Город“ обширен или богат». Однако к 1924 году Фосетт начал исписывать кипы бумаги горячечными заметками о конце света и мифическом царстве атлантов, напоминавшем Эдемский сад. Z обратился в «колыбель всех цивилизаций» и центр одной из «Белых Лож» Блаватской, где группа высших духовных существ помогает вершить судьбы Вселенной. Фосетт надеялся отыскать Белую Ложу, которая существовала «со времен Атлантиды», и достигнуть некоего трансцендентного состояния. Брайан писал в дневнике: «Может быть, вся папина теория о „Z“ как духовной цели и сам способ достижения этой цели были просто религиозной аллегорией?» Возможно ли, чтобы три человеческие жизни были потеряны ради «цели, которой никогда не существовало»? Сам Фосетт как-то писал приятельнице: «Кого боги хотят сокрушить, того они первым делом лишают разума!»
— Пещера — вон там, в тех горах, — сказал бразильский бизнесмен. — Там-то Фосетт и спустился в подземный город, и там он живет до сих пор.
Перед тем как отправиться в джунгли, мы с Паулу заехали в Барра-ду-Гарсас — городок близ гор Серра-ду-Ронкадор, в северо-восточной части штата Мату-Гросу. Многие бразильцы говорили нам, что в последние десятилетия в этом районе бурно расцвели религиозные культы, где Фосетту поклоняются как богу. Их приверженцы верят, что некогда Фосетт проник в сеть подземных туннелей и обнаружил, что Z — не что иное, как вход в иную реальность. Хотя Брайан Фосетт до конца своих дней скрывал от всех странные писания отца, эти мистики ухватились за отдельные таинственные намеки Фосетта (в таких журналах, как, например, «Оккалт ревью») на проводившиеся им поиски «сокровищ Невидимого Мира». Эти тексты, наряду с исчезновением Фосетта и многолетними неудачными попытками обнаружить его останки, подпитывали убеждение, что он каким-то образом сумел преодолеть законы физики.
