Ознакомительная версия.
На западной стороне Львиного дворика располагается Зал сталактитов, который назвали так из-за кружевного украшения потолка. К сожалению, потолок этот погиб в конце XVI века во время пожара.
С северной стороны Львиного двора находится Зал двух сестер. (Свое название этот зал получил из-за двух огромных одинаковых мраморных плит, вмурованных в пол.) Предполагается, что вместе со следующими за ним апартаментами он являлся зимней резиденцией для женщин. Его черепица и лепное оформление, возможно, самые красивые во всей Альгамбре. Купол сделан в виде сот из 5000 ячеек. Это самый крупный из арабских сталактитовых сводов.
Рядом с Залом двух сестер находится Зал окон. Между двумя его арочными окнами расположен Мирадор де Линдараха — изящный маленький закрытый балкон с тремя окнами, почти доходящими до пола.
На южной стороне Львиного двора расположен Зал длиннобородых. Его назвали так в честь влиятельной аристократической семьи, проводившей во дворце Альгамбра свои зимние празднования. В центре зала, увенчанного величественным сталактитовым куполом, находится двенадцатисторонний мраморный фонтан.
Гранаду в старину окружало множество садов. Из всех загородных садов, некогда находившихся на холме Солнца, сохранился только знаменитый сад Хенералифе. Это место служило укромным приютом, куда султаны любили удаляться, чтобы отдохнуть в уединении от дворцовых забот. Близость Альгамбры позволяла им наслаждаться природой, чувствовать себя свободными вдали от дворцовой суеты и, вместе с тем, быть в любой момент в курсе всех срочных и непредвиденных дел.
Как правило, осенью погода на юге сухая, теплая, солнечная, сады еще благоухают, а голубое небо безоблачно чистое — это лучший сезон в Гранаде. Неописуемой красоты виды, открывающиеся буквально отовсюду в Альгамбре объясняют, почему ее основатель Аль-Ахмар выбрал именно это место для постройки дворца. Единственное чего здесь недоставало, это воды. Пришлось построить арык длиной 18 км, чтобы отвести воды реки Дарро в Альгамбру и превратить существовавший здесь ранее пустырь в цветущий оазис, настоящий земной рай.
Были построены запруды, водоемы, сифоны, арыки и даже песчаные фильтры, всё, что нужно для обеспечения обильного водоснабжения. В исламской культуре существовал настоящий культ воды, в основе которого лежало признание ее в качестве главной животворящей силы как символа самой жизни. Без воды не было бы ни Гранады, ни Альгамбры.
Согласно большинству авторов, слово Хенералифе происходит от двух арабских слов: «дхеннат», означающее сад, рай, и «алариф» — зодчий, строитель, таким образом слово можно перевести как «сад архитектора». Другие авторы, основываясь на некоторых письменных источниках эпохи, переводят это слово как «главный сад» или как «самый благородный и высокий из всех садов».
Трактат по земледелию и садоводству Ибн Луюна (начало XIV в.) поможет представить, каким должен быть Хенералифе по замыслу его строителей. В нем автор перечисляет условия, которым должна отвечать такого рода усадьба: «Место для дома с садом следует выбирать на возвышении для лучшего обзора и охраны. Фасад здания должен быть направлен на юг. Колодец или бассейн устроить у главного входа, а еще лучше, если вместо колодца прорыть канал в тени, посреди сада. По обе стороны его посадить густой вечнозеленый кустарник и немного дальше за ним, цветы и вечнозеленые деревья. По краю, вокруг сада, посадить виноградные лозы. Дорожки по центру и беседки также покрыть виноградными лозами».
От первоначальных садов сохранились лишь сами террасы, на которых они были разбиты. Террасы поднимались ступенями до самой вершины холма. К сожалению, сегодняшние сады не имеют ничего общего со средневековыми мусульманскими. Хенералифе был одновременно «дхеннатом» (райским садом) и огородом, подсобным хозяйством, снабжавшим королевский двор продовольствием. В них цветы и плодовые растения смешивались без особого порядка. Мусульмане той эпохи находили декоративными и простые перцы, и артишоки, и другие огородные растения. В садах, переполненных тонким благоуханием и беспрестанным журчанием воды, всё было создано для радостного созерцания. Это, однако, не мешало наслаждаться и сочными плодами, которые рвали прямо с дерева во время прогулок.
Такими были сады в летней резиденции султанов, которая располагалась в Хенералифе вокруг Патио де ла Асексия. Сейчас здесь все по-другому. Бьющие вверх струи воды на итальянский манер устроили здесь позже. Они образуют арки над каналом, который пересекает патио вдоль его средней оси. Падая в канал, струи с шумом разбиваются о водную поверхность. При маврах она была зеркально гладкой. В старину вода текла только из фонтанчиков, находящихся по одному у каждого края канала. Она попадала в канал, как из родников, тихая и прохладная. Её постоянное журчание действовало успокаивающе и не мешало умственному средоточию.
Во времена Изабеллы Католической стену на западной стороне патио сделали ниже и пробили в ней аркадные проемы. При маврах же окна, открывающиеся наружу, находились только на центральной веранде.
Католические короли пожаловали Хенералифе во владение коменданту Инестросе. От него усадьба передавалась по наследству, пока не попала в руки семейства Венегас, позднее к маркизу де Мондехар и через него к знатной итальянской семье Гримальди Палавичини из Милана. В 1921 году последний законный владелец усадьбы безвозмездно передал все права на ее собственность Испанскому государству. В связи с этим испанский король Альфонсо XIII в знак благодарности пожаловал его новым титулом, специально утвержденным по такому случаю, — он стал маркизом Хенералифе.
Рассказывают, что, когда кастильская и арагонская христианские армии подошли к Альгамбре, султан Боабдиль спрятался в тайном месте за пределами замка, чтобы не видеть, как над мавританским дворцом взовьется христианский флаг. А мать сказала ему: «Ты оплакиваешь как женщина, то, что не мог защитить как мужчина».
Христианский правитель Фердинанд Великолепный в 1515 году отдал специальный приказ о сохранении Альгамбры — «столь исключительного и великолепного сооружения». Сейчас на территории замка находится королевский дворец, который был возведен одним из следующих испанских королей. Архитектор Педро Мачука занимался тогда реставрацией Альгамбры и следил за ее садами. Но он был еще и учеником великого Микеланджело и потому, выполняя повеление короля, замыслил построить величественное здание в стиле Ренессанса.
Дворец испанского короля со своими пилястрами и барельефами совершенно не похож на воздушную архитектуру Альгамбры. Он представляет собой другую эпоху, другие вкусы, совсем иную систему эстетических и нравственных ценностей и потому выглядит несколько чужеродно среди зданий мавританского ансамбля. Его даже сравнивали с высокомерным и непрошеным гостем.
В 1536 году Карл V— император Священной Римской империи — перенес свою резиденцию в Гранаду и с большим трудом согласился не перестраивать Альгамбру.
Храм божественной мудрости
Одно из самых распространенных заблуждений в истории — это убеждение, что Софийский собор строил Ярослав Мудрый, сын великого князя Владимира Крестителя, внук княгини Ольги. Но это утверждение пришло к нам из летописей, созданных во времена княжения Ярослава, написанных рукой придворного летописца. А, как говорят историки, «рукой летописца водили политические пристрастия и интересы».
А тем временем летописные изводы времен строительства киевского Свято-Софийского собора относят период строительства храма ко времени христианизации Руси в годы правления князя Владимира. Митрополит Илларион в «Слове о Законе и Благодати», подчеркивает что Ярослав закончил благое дело, начатое отцом своим, как Соломон — Давидово дело создания Иерусалимского храма. Другой современник этих событий — немецкий хронист Дитмар Мерзебургский — упоминает о храме в 1017–1018 годах как о действующей резиденции Киевского митрополита. О князе Владимире как о создателе Свято-Софийского храма пишут и путешественники, и хронисты более поздних эпох: в конце XVI столетия, во время посещения Киева, Мартин Груневич и Эрих Ляссота слышали о «строителе великом князе Владимире».
У митрополита Петра Могилы были документы Софийского архива, сгоревшего в конце XVII века. Митрополит видел собор до перестроек и реконструкций. Именно Петр Могила создал в храме мемориал Святого Владимира: построил часовню-усыпальницу, оборудовал в соборе предел святого Владимира, ввел образ князя в княжий портрет. А в 1634 году по его указанию на арках центрального купола была сделана надпись о том, что Свято-Софийский собор «нача здатися в лето 1011» — за четыре года до смерти Владимира Великого!
Ознакомительная версия.
