Ознакомительная версия.
Посланцы южных стран не уступали по своей живописности азиатам. Увешанные ожерельями, с хвостами пантер, привязанными сзади, с обритой головой, на которой оставались три пучка волос, они шли, приплясывая, под звуки тамбурина. Их жены в одной лишь юбке или в платье с воланами несли в корзинах на спине до четырех детей сразу. Мужчины приносили кожаные щиты, слоновую кость, страусовые перья и яйца, шкуры пантер, кувшины и мешки. Они вели за собой на веревке обезьян, гепардов и длинношеих жирафов. Однако ни одно из этих шествий не может сравниться с торжественным кортежем царского сына Куша Хеви, представшим перед Тутанхамоном. Большинство нубийцев надели египетское платье, однако сохранили кое-что из своих национальных украшений. Их длинные волосы образуют на голове нечто вроде шапочки с диадемой и страусовым пером. В ушах у них тяжелые серьги, на шеях ожерелья; на запястьях сверкают массивные браслеты. У некоторых на плечах шкура пантеры, а поверх них пояс, перевязь и передник с изображенными на них солнечными дисками с лучами. Вожди с достоинством выступают в прозрачных гофрированных одеждах, на груди у них египетские ожерелья, на ногах – сандалии. У детей, как и у детей египтян, на правую щеку падает косичка. К рукам привязаны хвосты пантер. У носильщиков даров в ушах простые кольца, но у знати серьги представляют собой золотые диски с подвесками.
В шествии участвуют воины, которые преклоняют колени и просят даровать им «дыхание жизни». Носильщики протягивают на подносах мешочки с золотом и золотые кольца, другие несут шкуры пантер и жирафов, бычьи шкуры с головами. Группа вождей идет впереди колесницы своего царя, очень похожей на азиатскую или египетскую; на ней даже установлен великолепный зонт из страусовых перьев. Но влекут ее не кони, а два безрогих быка. За колесницей следуют несколько пленников со связанными руками и петлей на шее. Шествие замыкают негритянки со своими младенцами в заплечных корзинах и в окружении детей с выбритыми по их обычаю макушками. Они обнажены по пояс. Как и у мужчин, у них в ушах серьги, на запястьях – массивные браслеты, к рукам привязаны хвосты пантер.
Народы юга не были столь изобретательны, как финикийцы, но и у них имелись весьма искусные ремесленники. Возможно, египетские правители Нубии, которых называли «царскими сыновьями» или «наместниками» Куша, всячески способствовали развитию местного искусства. Об этом можно судить по тому, с каким удовольствием Хеви смотрит на выставленные перед ним товары, прежде чем преподнести их своему суверену. Нубийцы изготовляли не только предметы, похожие на египетские: кресла, кровати, подголовники и колесницы, но и свое оружие, отличавшееся от оружия египтян. Их кожаные щиты в металлической окантовке, укрепленные металлическими гвоздями, нередко украшали часто повторяющиеся сценки. На одних мы видим сфинкса с головой барана, попирающего своих врагов, на других – фараона, пронзающего копьем нубийца. Но египтяне еще больше ценили золотые миниатюрные изображения негритянских деревушек, стоящих на дне корзины или же на маленьком столике. Хижина в форме очень высокой пирамиды прячется в тени финиковых пальм и пальм дум. Обезьяны и дети взбираются на пальмы за плодами. По деревне разгуливают жирафы со своими хозяевами. Вокруг изображения – коленопреклоненные негры. Ножки столика сделаны в виде фигурок негров, привязанных к столбам, с нанесенными на них царскими картушами. Шкуры пантер и золотые цепи свисают со стола. Это шедевр нубийского мастера, вдохновленного египетскими образцами.
Посланник, который привозил с юга подобные сокровища, не говоря уж о слитках золота, черном дереве и слоновой кости, да при этом еще и мог похвалиться, что в его стране царят мир и спокойствие, вполне заслуживал царской награды.
Геродот считал, что во всем мире не найти народа, равного египтянам в набожности. Они верили, что все на земле принадлежит богам, что боги – источник всякого блага, что им ведомы все помыслы людей и что в любой момент они могут вмешаться в дела смертных. В битве при Кадеше Рамсесу II, оставленному своим войском и окруженному со всех сторон врагами, удалось победить лишь потому, что голос его донсеся до самых Фив и был услышан самим Амоном. Несколько солнечных дней в суровый сезон было даровано Рамсесу, чтобы его невеста могла добраться до Египта, потому что бог Сутех ни в чем не мог отказать своему любимцу. Это вовсе не опытные специалисты нашли в пустыне Икаита воду – все дело в том, что Хапи любил своего сына Рамсеса больше, чем прежних правителей.
Вера в то, что боги покровительствуют отдельным людям, порождала иногда безумные идеи. Фараон Аменхотеп III, например, пожелал при жизни узреть богов. Принц Хорнахт, сын Осоркона II и царицы Каромамы, потребовал, чтобы божественный коршун помогал ему, когда он будет среди антилоп и небесных птиц, очевидно, чтобы узнать их язык, доступный лишь немногим избранным, и выслушивать с их помощью повеления богов. И многие египтяне верили, что такие избранные могут повелевать природой, что им покорны земля и небо, день и ночь, горы и воды, пространство и время. Рамсес III в Большом папирусе Харриса просил богов Египта, великих и малых, о самых простых и разумных вещах: для себя – счастливую вечность, для сына – чтобы он стал могучим и почитаемым царем, правил долго и чтобы Нил одарял его щедрыми разливами. Он полагал, что заслужил это, ибо боги поставили Рамсеса на место его отца, как они поставили Хора на место Осириса. Он не угнетал людей. Он не крал. Он исполнял волю богов.
Желания простых людей, богатых или бедных, куда скромнее. Бездетные родители просят Имхотепа даровать им ребенка. Бата, которого преследует обезумевший от ярости брат, вспоминает, что Хорахти умеет отличать ложь от истины, и полагается на него. Все верили, что боги пекутся о бедняках. Когда все оборачивалось против них, бог оставался их опорой, неподкупным судьей: он не заставлял свидетелей менять показания. На суде бедняк, у которого нет ни серебра, ни золота для писцов, ни одежд для их слуг, вдруг видит, что Амон принял облик визиря, дабы правда восторжествовала и слабый одержал верх над сильным. Писец надеется, что бог Тот поможет ему стать более искусным: «Приди ко мне, Тот, священный ибис, бог, любящий Шмун, главный писец Эннеады богов, приди ко мне, направь меня, сделай меня умелым в твоем искусстве, ибо твое искусство самое прекрасное. Ведомо каждому: кто владеет им в совершенстве, становится вельможей».
Эта пылкая и в то же время рассудительная набожность часто ставит нас в тупик. Тяга богов к роскоши общеизвестна. Однако богатства египетских храмов в период Нового царства поистине невообразимы. С момента прихода к власти фараона Яхмоса в них скапливаются все излишки, все, что удается сэкономить. Главной заботой фараонов становится постройка новых и восстановление старых святилищ. Они расширяют и украшают древние храмы, заново возводят их стены, заменяя кирпичные на каменные, ставят новые ворота, строят священные ладьи, умножают статуи, меняют отечественное дерево на экзотическое, покрывают золотыми пластинками пирамидионы обелисков и стены великих гробниц, устанавливают во всех их покоях мебель, инкрустированную золотом и драгоценными камнями. Разумеется, во времена Эхнатона и, может быть, в малоизвестные годы, предшествовавшие царствованию Сетхнахта, кое-что было разрушено и утрачено: происходила как бы репетиция того, с чем пришлось столкнуться последним Рамсесам. Однако изобильные и славные годы правления других фараонов с успехом возмещали этот ущерб.
Подобно грекам и римлянам, мы удивляемся количеству и разнообразию египетских богов. На одном из папирусов Каирского музея изображена царская дочь, жрица Исетемхеб, на берегу водоема. Грациозным движением она простирается перед крокодилом, который лежит под деревом на другом берегу. Без тени отвращения она пьет воду, где только что плескалось это равнодушно взирающее на нее чудовище, ибо крокодил – это Себек, один из самых почитаемых богов. Два главных центра его культа находились в Фаюме, позднее названном греками Крокодил ополем, и в Сумену (рядом с Гермонтисом) южнее Фив, а храмы – почти по всей стране.
Жители Мемфиса и Она предпочитали крокодилу быка, которого первые называли Хапи (Апис), а вторые – Мерур (Мневис). Быка Аписа отличали по особым признакам, известным еще греческим авторам. Когда его находили в стаде, жрецы праздновали его рождение и торжественно вводили в храм Птаха. Священному быку давали лучший корм и осыпали почестями до конца его дней, а когда он умирал, вся страна погружалась в траур. Тело Аписа, или Мерура, мумифицировали и хоронили как высокого правителя. В Шмуне священными считались ибисы. Избранному ибису поклонялись, как богу. Со всего Египта приносили мертвых или мумифицированных ибисов и хоронили в огромной пещере. Всюду почитались священные соколы, и не только в городе Нехене, который греки позднее назовут Гиераконполь, но также напротив Нехена, в Нехебе, а также в Даманхуре (город Хора) или Санхуре (защита Хора) и в других городах, например в Хатирибе (Атрибисе), где древний некрополь был полностью восстановлен Джедхором Спасителем, а также в Танисе, где наша экспедиция недавно нашла мумии соколов в маленьких сосудах. Жители Бубаста поклонялись кошке. В Имете богиней была ужасная змея Уаджет (Буто). Крестьяне Фиваиды приносили в жертву змее, которую, правда, называли другим именем, Ренутет, первые снопы нового урожая.
Ознакомительная версия.
