Ознакомительная версия.
Есть мнение, что интеллектуальный уровень офицерства в последнее время уже не тот, что был раньше. Тем не менее до сих пор удавалось пополнять Генеральный штаб и преподавательский состав военных училищ гораздо более сильными кадрами, чем раньше. По правилам 1844 года те из кандидатов, кто обладал законченным средним образованием, получали такие преимущества, что более двухсот из них поступили в армию в качестве кандидатов на офицерскую должность в 1860 году. Есть ли у нас основания опасаться, что социальный статус офицерского корпуса понизится из-за того, что часть его членов недостаточно образованны? Если мы действительно считаем, что необходимо поднять требования к уровню образования молодых людей, поступающих на службу как волонтеры и не получающих жалованья, и что настоящее время, когда потребность в офицерах резко возросла, – самое подходящее для этого время, то имеет смысл перестать смотреть на правила сквозь пальцы и попытаться строго им следовать, поскольку если существуют места, где качество важнее количества, то это армия. Чего, однако, не следует делать, так это еще больше ужесточать стандарты 1844 года (которые и так почти недосягаемы для значительного числа кандидатов на офицерские должности, даже при том, что их почти никогда не применяли в полную силу), поднимая уровень требований к немецкому языку и требуя предъявления сертификата о неполном среднем образовании только для допуска к экзаменам на звание унтер-офицера. Это последнее требование вызывает наибольшее число возражений. Раньше военная экзаменационная комиссия сама решала, кого можно допустить до экзаменов, а кого нет, а теперь это зависит в первую очередь от директоров школ. Самые худшие представители офицерского корпуса – это, очевидно, совсем не те, кто хуже всех учился в гимназии. Учителя, преподающие там, зачастую исполнены вражды и презрения к лучшим классам общества и чересчур гордятся своей ученостью. Они жестоко подавляют подлинное чувство чести, они глубоко прониклись разрушительными тенденциями нашего времени, и большинство из них – закоренелые рационалисты. Меньше всего они стремятся воспитать в молодых людях силу духа.
(Поэтому законно было бы поинтересоваться, где будущие офицеры получат более качественную подготовку для своей профессии: в гимназии, или реальном училище, или в бывшей дивизионной школе, где образование находилось под контролем прусских офицеров?)
Данный автор готов поддержать это утверждение, приводя имена своих сверстников, окончивших гимназии и сделавших затем выдающуюся карьеру в армии. По всем имеющимся в его распоряжении сведениям, описанные выше негативные явления в последнее время только усугубились.
И тем не менее совсем не трудно привести требования вступительных экзаменов в соответствие с тем уровнем знаний, который необходим для перехода от неполного среднего образования к среднему, передав право принимать решение кому-нибудь из военных, например военной экзаменационной комиссии.
Наконец, если новые правила будут введены в действие слишком быстро, это может вызвать значительные затруднения. Многие из тех, кто образует элиту прусского офицерского корпуса (преимущественно сыновья поместных дворян), получили домашнее образование. Существует некое предвзятое отношение к такому преподаванию (в том, что касается объема усвоенных знаний, оно, возможно, уступает школьному обучению), но необходимо также иметь в виду, что из молодого человека, проведшего первые шестнадцать лет своей жизни в порядочной семье, получится лучший офицер, чем из того юноши, которого в десять лет отправили в пансион, чтобы он мог учиться в школе.
Если юноша поступает в гимназию в пятнадцать – шестнадцать лет, обычно его знания оцениваются где-то на уровне первого класса средней школы, но если он проведет в этом классе год и при этом будет дополнительно заниматься с репетитором, то вполне сможет сдать вступительные экзамены. Очевидно, что в отношении формального образования такой юноша отстает от сверстников, с десяти лет обучавшихся в гимназии (что нередко случалось с сыновьями тех офицеров, которых часто переводили из одного гарнизона в другой), но, тем не менее, из таких юношей со временем выходили лучшие офицеры, чем из остальных.
(Можно попросить различные полки предоставить соответствующие данные.)
Таким молодым людям практически невозможно было получить аттестат о среднем образовании. Для этого они должны были оставаться в гимназии до девятнадцати или двадцати лет, и, даже если не учитывать то, что они начинали военную подготовку с большим опозданием, и расходы, которые они несли на образование, они оказывались в невыгодном положении по сравнению с теми, кто начал посещать школу в более раннем возрасте.
Как справедливость, так и интересы армии требуют, чтобы был установлен определенный порядок, как это было ранее в подобных случаях, и чтобы новые правила не вступали в силу до тех пор, пока молодые люди, готовящиеся к военной карьере и полагающиеся на гарантии, предоставляемые существующими сегодня нормами, не достигнут своей цели. Имеет смысл отложить вступление этих правил в силу еще на три или четыре года[41], поскольку тогда можно рассчитывать, что, если юноша поступит в школу в двенадцать – тринадцать лет и будет усердно учиться до семнадцати – восемнадцати лет, то он сможет получить сертификат о среднем образовании.
(Прусский государственный архив)
Приложение 9
Докладная записка генерального инспектора главе военного кабинета по вопросу общего образования прусских офицеров
8 марта 1909, Берлин
Его Превосходительству барону фон Линкеру…Всем известно, что Его Величество император, будучи осведомлен о нехватке молодых офицеров, всякий раз с удовольствием пользовался своей прерогативой, когда получал прошения об этом от лица военных частей. Мне кажется, что это лишает менее способных учеников всякого стимула к получению аттестата о среднем образовании, что они могли бы сделать, если бы приложили достаточные усилия. А когда эти молодые люди предстают пред Высшей военной экзаменационной комиссией, они обычно демонстрируют довольно поверхностные знания. В последние четыре года 24 процента из них не смогли сдать унтер-офицерский экзамен, в то время как среди тех, кто обладает аттестатом о среднем образовании, не смогли сдать экзамены лишь 10 процентов. Их сочинения показали, что они не умеют быстро схватывать суть предмета и логически обосновывать свои суждения, а также продемонстрировали отсутствие у них навыков критического мышления. Подобные недостатки свидетельствуют о том, что они все еще далеки от уровня образования, необходимого для офицера.
Тем не менее в то время, когда во всех остальных областях предъявляются все большие требования к интеллектуальному развитию человека, нельзя допустить, чтобы значительная часть поступающих на службу офицеров была столь заметно ниже уровнем. Даже в тех профессиях, которые традиционно считаются занятиями среднего класса, сегодня требуется аттестат о среднем образовании. Несомненно, такое положение дел наносит ущерб действующему офицерскому корпусу, даже в глазах иностранцев. Во французской прессе 1907 года я читал множество статей, высказывающих эту точку зрения. Например, генерал Бонналь в Neue Revue пишет об «очень низком уровне общего образования» наших лейтенантов, и ему вторит генерал, который в Revue Militaire говорит, что уровень образованности наших кандидатов в офицеры «обычно очень низок».
В настоящий момент, похоже, нет никакой надежды на то, что в Пруссии наличие сертификата о среднем образовании станет обязательным требованием для всех кандидатов в офицеры, как это уже происходит в Баварии. Поэтому я считаю своим долгом как генерального инспектора общего образования и военной подготовки прусских офицеров привлечь внимание Вашего Превосходительства к описанным здесь существенным недостаткам в подготовительном образовании нашего офицерского пополнения.
Приложение 10
Ответ главы военного кабинета на докладную записку генерального инспектора по вопросу общего образования прусских офицеров
Берлин, 24 марта 1909 года
…В любом случае ясно, что на большинстве общественных должностей служат первоклассные чиновники, которые начинают свою карьеру как кандидаты в армию без какого-либо специального обучения, но кто высоко ценится своими начальниками на основании их достижений? В настоящее время профессия офицера больше, чем всякая другая, требует практических талантов. Сколько существует людей, чьи сильные стороны – практика, а не теория, но которые по сути своей – солдаты! Конечно, желательно, чтобы наше офицерское пополнение было бы как можно образованнее; однако таковы условия, что мы должны принимать факт, что нельзя требовать более высокой квалификации до тех пор, пока значительное число лейтенантских должностей остается незаполненным. Впрочем, я не рассматриваю это как большое бедствие, пока нас поддерживает сила духа. И я не придаю слишком много значения мнению французских генералов, процитированному в газете в качестве ответа. Кое-кто может сомневаться, насколько эти критики знакомы с условиями в нашей армии, чтобы они могли составить точную оценку уровню образования наших офицеров.
Ознакомительная версия.
