Ознакомительная версия.
Информацию о компоновке корабля привычно засекретили. И западные аналитики, которые даже представить себе не могли, что возможно запихнуть сразу трех космонавтов на место одного, нарисовали в своем воображении огромный чудо-корабль. Его так и называли: «космический линкор».
Потом, 18 марта 1965 года, был полет на «Восходе-2». И снова «Восток» пришлось переделывать под очень специфическую задачу – обеспечение выхода человека в открытый космос. И снова космонавты – на этот раз Павел Беляев и Алексей Леонов – справились, невзирая на рекордное количество поломок и сбоев, зарегистрированное в этом полете. Отказала даже система автоматической ориентации, поэтому «Восход-2» пришлось сажать вручную.
Советские ракетчики забирали один приоритет за другим, но в итоге уступили в главном – потеряли Луну. Когда у НАСА уже были и мощные ракеты-носители Saturn и большие корабли Apollo, способные доставить астронавтов до Луны и вернуть обратно, Советскому Союзу нечего было противопоставить им. Корабль «Север», превратившийся в «Союз», готовился с большими трудностями, что привело к гибели Владимира Комарова, отправленного 23 апреля 1967 года «доводить» его на орбите.
Итог хорошо известен. Американцы высадились на Луну, доказав свое техническое превосходство. Советский Союз вышел из лунной «гонки», ограничившись засылкой телеуправляемых «луноходов». Затем в рамках военных программ началось создание и развитие орбитальных станций. Эпоха ярчайших прорывов сменилось «унылой рутиной», и к концу 1980-х уже мало кто из советских граждан понимал, зачем летают все эти орбитальные станции.
Одна из причин утраты энтузиазма стало отчуждение между теми, кто делал космонавтику, и простыми советскими людьми. Дети еще мечтали стать космонавтами, а взрослые уже не чувствовали, что от них в этой сфере хоть что-то зависит. На заре космической эры каждый ощущал себя причастным к большому величественному делу, но позднее ощущение причастности исчезло, сменившись разочарованием.
Сегодня история повторяется. Хотя ракетно-космическая отрасль стала более открытой, и о современных экспедициях в космос можно при желании узнать гораздо больше, чем о полете Юрия Гагарина, отчуждение растет. Даже те, кто интересуется отечественной космонавтикой, поддерживает ее в меру сил и возможностей, не могут сказать, что от их усилий хоть что-то зависит. Космонавтика сама по себе, мы – сами по себе. А значит, дальнейшая деградация неизбежна. Космонавтика – слишком большое дело, им не могут заниматься одиночки. Константин Циолковский и Фридрих Цандер были талантливыми людьми, но они никогда не смогли бы построить космический аппарат. Чтобы положение изменилось, в космонавтику должны прийти новые поколения энтузиастов и специалистов, но откуда им взяться, если дух освоения новых миров утрачен, элиты озабочены решением сиюминутных проблем, а мнением ветеранов космонавтики никто не интересуется?..
Говорят, что история никого ничему не учит. Пусть говорят, ведь это не закон. Хотя бы через пятьдесят лет после первого полета человека в космос имеет смысл остановиться и задуматься, чем грозит нам утрата последней связи с космосом. Ведь по большому счету ничего кроме этого мы предложить миру не способны. Олимпиады и чемпионаты могут проводить не у нас и без нас. Нефть, газ и древесину могут добывать не у нас и без нас. Но дорога к звездам пока лежит через космодром, построенный у маленького полустанка Тюра-Там. И это единственная дорога, которая способна вывести нас из любого кризиса и которая придает хоть какой-то смысл нашему существованию на планете Земля.
Юрий Алексеевич Гагарин. Сергей Павлович Королев. Два смелых человека, изменивших мир. Два исторических образа, с которыми навсегда связано первое космическое утро планеты Земля.
Рассказывают, будто бы однажды Юрий Алексеевич Гагарин в состоянии «подпития» заявил, что не понимает, кем является: первым человеком в космосе или последней космической собакой. Скорее всего, это выдумка. Шутка совсем не в духе Гагарина – он слишком уважал сделанное Королевым и другими главными конструкторами, чтобы так шутить. Да и сама она выглядит «достоянием» современности, ведь ее «соль» в том, что первый космонавт ничем не отличался от Белки, Стрелки и прочих «подопытных собак», побывавших на орбите: посадили в кресло, привязали, запустили, забрали с места приземления. Даже работать не заставили.
И действительно – если сравнивать одновитковой полет Гагарина с другими (хотя бы с суточным полетом Германа Титова), то можно подумать, что с таким делом справился бы любой здоровый человек, и что от личности первого космонавта ничего не зависело. А смысл самого полета ускользает по прошествии времени, когда в космосе побывали уже сотни людей. Было ведь известно, что собаки вкупе с грызунами выдержали и вибрацию, и перегрузки, и невесомость – какие основания тревожиться, что с человеком случился бы сбой? Нет таких оснований…
Подобное мнение возникло не на пустом месте. Подробности первого полета были засекречены десятилетиями, желание советских властей представить дело так, будто бы освоение космоса коммунистами состояло из череды триумфальных побед и прорывных достижений, а неприятности и аварии остались уделом заокеанских капиталистов, привело к растущему диссонансу в восприятии космонавтики простым человеком. Возник резонный вопрос: зачем мы присваиваем звания героев людям, которые ничем особенно не рискуют? Куда более опасными на таком фоне выглядят профессии шахтера или подводника. Давайте их тоже награждать! А ведь от этой идеи всего полшага до следующей: не слишком ли много мы тратим на космонавтику? В чем особенность этого вида деятельности? Почему мы должны, отказывая себе в самом необходимом, поддерживать работу людей, которые не пашут, не сеют, мозоли не наживают, а потом еще и купаются в лучах всемирной славы?
Знаете, к чему привели эти и подобные им рассуждения? К тому, что в начале 1990-х отечественная космонавтика оказалась на грани полного краха. И если бы не вмешательство американцев (которых у нас традиционно принято ругать за все подряд), взявших на себя финансирование нашей ракетно-космической отрасли в самый «нищий» период ее существования, граждане России уже лет двадцать не летали бы в космос.
Если вы внимательно прочитали эту книгу, то теперь знаете, сколь трудна и опасна была дорога в космос. Гибель и крушение надежд поджидали ракетчиков на любом шагу. Взрывы двигателей, падения ракет, технические сбои, спровоцированные примитивным разгильдяйством, были не исключением, а нормой. И полет Юрия Гагарина как продолжение и часть общего процесса был столь же опасен и ежеминутно грозил обернуться катастрофой вместо триумфа. Этому можно найти массу объяснений, но на самом деле все сводится к одному-единственному – наша страна в принципе не была готова к тому, чтобы возглавить космическую экспансию человечества. Для такого пути не было ни материальных, ни серьезных идеологических предпосылок. По большому счету советская/российская космонавтика появилась благодаря волевому сверхусилию единственного человека – Сергея Павловича Королева. Именно он сумел организовать работу так, что военные уступили академической науке и позволили использовать оружие в мирных целях. А если бы не было Королева? Между прочим, его могло и не быть. Он мог не встретиться с Цандером, и тогда теоретическая космонавтика не обрела бы сильного и уверенного в себе организатора. Его могли расстрелять в 1938 году как «врага народа», и тогда после войны ракетное дело распылилось бы по множеству организаций, конкурировавших за ресурсы, как это произошло в США, и вряд ли члены Совета главных конструкторов сумели бы должным образом противостоять давлению военно-политического руководства, имевшего довольно смутное представление о космонавтике и о том, зачем она нужна. Он мог погибнуть на Колыме, и тогда не появилась бы знаменитая космическая ракета «Р-7» – ведь, как мы помним, только Королев сумел разглядеть перспективность «пакетной» схемы, которую многие ответственные специалисты считали «прожектерством». Кстати, на ракетах «Союз», которые являются прямым развитием «семерки», и сегодня летают на орбиту отечественные космонавты.
Многие из тех, кто работал с Королевым, говорят, что зачастую он был груб и недипломатичен. Кое-кто не сумел простить этого даже по прошествии полувека. Но давайте поставим себя на место Сергея Павловича, которому приходилось решать сложнейшие задачи в условиях всеобщей разрухи, царствовавшей «и в сортирах, и в головах». Давайте вспомним о взрывавшихся одна за другой ракетах «Р-1», об отвалившихся контактах у «Спутника», о промахе «Луны», о том, сколько раз за свой короткий полет мог погибнуть Юрий Гагарин. Как тут сохранить вежливость и дипломатичность? Советский Союз не был готов стать космической державой. И не нужно думать, будто бы только Королев видел общую отсталость и понимал, с кем приходится работать. Потому и стало сенсацией, потому и вызвало всеобщий ликующий восторг: сумели! преодолели!! сделали!!!
Ознакомительная версия.
