«Мое мнение все такое же, каким было после игры, – сказал Нойер об этом скандальном столкновении, напомнившим инцидент между Шумахером и Баттистоном в 1982-м. – То был не фол и не пенальти. Я достал до мяча, а он его не трогал и близко. Разумеется, потом я понял, что ему было больно, но я не специально атаковал его, вовсе нет. Я сразу же извинился. Я знал, что ситуация не из легких, поскольку мне пришлось сильно рисковать, идя в этот стык. Я должен был принять решение за долю секунды. Будучи вратарем, нельзя испытывать страх».
Потом, в таких финалах, когда две команды упорно сражаются и ни в чем друг другу не уступают, часто настает момент, когда и те и другие просто хотят дотерпеть до дополнительного времени, а там попытаться что-нибудь придумать вновь. Второй удар Крооса с дистанции, еще один неловко исполненный за 8 минут до истечения основного времени удар, после которого мяч прокатился мимо ворот, стал последней осмысленной попыткой выйти из тупика перед тем, как Боатенг прервал очередную контратаку в жестком отборе. Марио Гётце вышел на поле вместо рекордсмена по числу голов на Чемпионатах мира Клозе, который не сумел пополнить свой лицевой счет, но все равно был удостоен овации от немцев, аргентинцев и бразильцев в качестве утешительного приза. Свисток Риццоли оповестил об окончании процедуры. Дополнительное время.
Спустя несколько секунд после возобновления игры Шюррле едва не забил свой ЧЕТВЕРТЫЙ «Jokertor» (гол после выхода на замену) на турнире, получив пас от Гётце. Выступавший тогда за «Челси» вингер не сумел придать удару нужную силу, лишь щелкнув по мячу нерабочей правой ногой; Ромеро совершил легкий сейв.
Длинные ноги Боатенга опять выбросились вперед, словно складной нож, на этот раз помешав Месси, устремившемуся в штрафную сборной Германии. Центральный защитник «Баварии» шел к тому, чтобы стать одним из неочевидных героев матча. Боатенг, сводный брат ганца Кевина-Принса Боатенга, рос в зажиточном берлинском квартале Вилмерсдорф, тогда как Кевин-Принс взрослел в куда более суровой части города – Веддинге [район, заполненный представителями премущественно турецкой общины. – Прим. ред.]. Жером был чрезвычайно мягок и учтив в общении, настолько, что репортеры иногда переживали, как бы он не заснул прямо посреди интервью. На поле его атлетизм и обманчиво высокая скорость уравновешивались склонностью к потере концентрации и неоправданно безрассудным стыкам.
В Бразилии, однако, Боатенг вдруг встал воплощением надежности. Он был в числе игроков, которым на турнире помогли услуги Ларса Линхарда, бывшей немецкой звезды легкой атлетики, ставшему «тренером по нейроатлетике», специализирующимся на «перепрограммировании опорно-двигательного аппарата», как гласит его вебсайт. После того как Линхард успешно поработал с несколькими профессионалами из Бундеслиги, Ханси Флик разрешил ему показать свои методы работы, базирующиеся на оптимизации когнитивных способностей игроков и их нейронных реакций, в тренировочном лагере национальной сборной в Южном Тироле. Игроки и тренерский штаб были впечатлены настолько, что пригласили его присоединиться к ним в Campo Bahia, где он был доступен для всех, кто считал, что его упражнения могут им помочь, а направлены они были на «рассасывание образовавшейся пробки», блокировавшей сигналы, которые мозг и остальные части тела пытались друг другу посылать.
Гётце тоже был в числе тех, кто периодически занимался с Линхардом. Чемпионат мира не до конца удачно складывался для игрока, он развивался в том же ключе, что и первый, посредственный, сезон Марио в «Баварии». 37 миллионов евро, которые баварцы заплатили за активацию опции выкупа его контракта с дортмундской «Боруссией» в апреле 2013-го, казалось, давят на него тяжким грузом, словно бы в его гетрах запряталась парочка золотых слитков. Его переезд на юг сопровождался ураганом гадостей в соцсетях в его адрес, а работа под началом Пепа Гвардиолы не привела к переходу игрока на новый уровень развития. Напротив, он заметным образом регрессировал.
Все уже почти забыли о том, что этот сын профессора IT из Университета Дортмунда когда-то считался немецким ответом Месси, в сезоне 2010/11, будучи 18-летним, он прорвался на Олимп в статусе самого одаренного представителя нового поколения талантов. Газеты окрестили его «Гётциньо» после того, как он сверкнул в товарищеском матче со сборной Бразилии в августе 2011-го (победа Германии 3:2), а президент «Баварии» Ули Хенесс убедил Гвардиолу, что Гётце, уроженец Меммингена, будет более надежной ставкой в качестве свежего дополнения к команде, нежели бразилец Неймар. Но казалось, что это тоже случилось десятилетие назад. До сих пор Гётце был далек от того, чтобы блистать на Чемпионате мира, где он был лишь эпизодическим участником матчей, и последний раз появлялся на поле на 83-й минуте четвертьфинального матча с Францией, когда вышел на замену.
«Было непросто смотреть 90 минут финала Чемпионата мира со скамейки запасных, – говорит он с широченной улыбкой, сидя в комнате для интервью в штаб-квартире «Баварии». – Но спустя какое-то время начинаешь видеть объективную картину. Так что я смотрел этот матч на протяжении 90 минут и понимал: в конце концов это всего лишь футбольный матч. Он был напряженным, довольно интересным. Было больше моментов, чем ожидалось. Игуаин должен был забивать. Если бы не удача, я мог бы выйти при счете 2:0 в их пользу. Так что то, как все сложилось в итоге… было очень круто».
«Покажи Месси, что ты лучше его», – сказал ему Лёв, стоя на бровке. Верил ли сам тренер в эти слова? Это не имело значения. «Забей гол» – таким был прямолинейный совет Клозе. Свежесть Гётце и тот факт, что все 30 минут дополнительного времени Германия провела без ярко выраженного форварда впереди – все это добавляло проблем аргентинцам, но именно у них продолжали возникать лучшие моменты для взятия ворот. Агуэро на скорости пробежал мимо Хуммельса, чья травма колена с каждой минутой замедляла его. Защитник «Дортмунда» совершил ошибку, которая была достаточно серьезной, чтобы преследовать его до конца профессиональной карьеры, он недопрыгнул до длинной навесной передачи от Рохо. Но ко всеобщему облегчению Родриго Паласио, заменивший Игуаина, не сумел принять подарок и расстрелять ворота Нойера в упор. Первое касание форвард сделал крайне неудачное, а Нойер быстро сориентировался, покинув линию ворот. Форвард «Интера» с крысиным хвостом на голове обратил свою подсечку в крысиный же помёт, направив мяч мимо цели.
Мертезакер говорит: «Энергетика на скамейке запасных была нечеловеческой. Было видно, что Аргентина не использует свои шансы. Они не использовали бы их и за пять часов игры кряду. Было ощущение, что победа идет к нам в руки».
«Можете не верить мне, но я знал, что мы победим. Потому что мы были более сильной командой, – говорит Бирхофф. – Я все время бросал взгляд на кубок, представляя, как он будет у нас [после финального свистка]. Я верю в такие вещи».
Мертезакер: «Было чрезвычайно важно то, что все были здоровы и готовы сыграть. В эти недели нужно было целиком и полностью посвящать себя команде. Марио и все остальные знали, что они могут появиться на поле в любое время и стать очень важными для команды в любой момент. Они не теряли бодрости духа».
Бирхофф: «Можете просмотреть всех игроков состава и обнаружите, что почти у каждого были какие-то проблемы в Бразилии. У Нойера была травма плеча, у Лама лодыжки. Хедира и Швайнштайгер приехали не до конца готовыми. Хёведес каждую минуту турнира от начала до конца вынужден был играть на непривычной позиции, слева. У Матса (Хуммельса) были проблемы с коленом. Другим приходилось мириться с тем, что они не играют, или играют только в некоторых матчах, или играют не так хорошо, как могли бы. Индивидуально был миллион причин, почему мы должны были провалиться. Но коллективно мы тащили друг друга к цели и помогали друг другу все время».
Терпение немцев начало приносить свои плоды. Аргентинцы, казалось, устали бегать за мячом. Они опустились глубже, позволив манншафт дольше беспрерывно владеть мячом и отдыхать таким образом. «Мы по собственному прошлому опыту знали, как это изнуряет, если соперник все время распоряжается мячом, – говорит Лам. – Теперь мы сами могли играть в такой манере. Как команда мы эволюционировали от контратакующего стиля 2010-го в команду, умеющую смешивать разные стили. Против такого соперника, как сборная Аргентины, очень важно набраться терпения и наносить тысячи ударов в разных местах. На перерыв в середине дополнительного времени мы уходили с мыслями о том, что теперь командуем игрой». В физическом плане немцы также чувствовали себя сильнее южноамериканцев.
По иронии, говорит Лам, это стало результатом того, что тренеры меньше нагружали команду физическими упражнениями по сравнению с предыдущими турнирами: «Раньше перед стартом турниров мы выполняли очень жесткие программы по физподготовке, они были эквивалентны предсезонкам на клубном уровне. Они выводили нас на пик формы к групповому этапу, но по мере продвижения по турнирной сетке нам все чаще начинало не хватать запала. В этот раз акценты были смещены в сторону футбола, исключительно физических нагрузок стало сильно меньше. Не было необходимости в том, чтобы так нас готовить, потому что все мы уже находились на определенном уровне готовности. В тот год мы сыграли 50–60 матчей; многие из них в Лиге чемпионов. Если ты после такого не в форме, то в дальнейших тренировках нет смысла».
