Ознакомительная версия.
В этом документе говорится, что Геринг заявил, что некомпетентен принимать решения о судьбе и общественном статусе Старопрусских великих лож, однако сказал, что может поднять этот вопрос на совещании кабинета министров Рейха вечером того же дня. Вряд ли великие мастера знали, что Рейхскабинет не обладал никакой властью, а вся власть пребывала уже в совершенно ином месте.
Обсуждался или нет вопрос о Старопрусских великих ложах Рейхскабинетом, не известно, да и не важно. Фон Хееринген выслушал Геринга и понял намек. Придя к Бордесу утром в следующий понедельник 10 апреля, он уже принял непростое решение и даже успел обсудить его с руководством Земельной Ложи в ее штаб-квартире на Айзенахерштрассе. Всё, что оставалось к тому времени от исконной масонской традиции, было скомкано и выброшено в окошко, с прошлым, со всей немецкой масонской историей, начинающейся в XVIII веке, было окончательно порвано.
Циркуляр Материнской Ложи от вторника, 11 апреля, представляет собой предельно откровенный документ. Кроме того, что он позволяет нам установить примерные даты окончательного коллапса масонства в Германии 30-х годов, он еще и явно свидетельствует о жутком страхе, который испытывали Хееринген и Бордес. Только страхом можно объяснить то, что Хееринген решил, что на долгие разговоры с руководством Земельной Ложи и на переговоры с руководством других юрисдикций у него просто нет времени. Между строк можно еще прочесть, что Геринг намекнул им, что если они сами не закроют свои ложи, им в этом помогут. В воздухе Германии уже разлился запах террора, и немедленная безоговорочная капитуляция была, вероятно, единственным разумных выходом. Так что думать приходилось только о том, что именно можно попробовать спасти от неминуемого крушения.
В циркуляре Материнской Ложи говорится, что Геринг заявил фон Хеерингену, что масонству нет места в национал-социалистическом государстве. «Земельная Ложа сделала надлежащие выводы. Она перестает существовать как масонский орден и отныне будет действовать как Немецкий Христианский Орден Тамплиеров. Это означало, что она, естественно, порвет все свои связи с масонскими организациями. Если намерения министра Геринга встретят поддержку среди членов Рейхскабинета, для нашей великой ложи [Трех Глобусов] будет немыслимо продолжать существовать в качестве масонской ложи. Нам известно, что национал-социалисты выдвигают следующие условия:
1. Отказ от использования слов «масоны» и «ложа»;
2. Разрыв всех международных связей;
3. Исключение из ритуала известных тайн и ветхозаветных элементов».
Материнская Ложа ни на шаг не отстала от Земельной Ложи. В своем циркуляре от 11 апреля она сообщала своим ложам, что намерена довести до сведения властей, что Великая Национальная Материнская Ложа Трех Глобусов отказывается от своего старинного и заслуженного титула и отныне желает именоваться Национальным Христианским Орденом Фридриха Великого. Практически немедленно и Великая Ложа Пруссии «Дружба» переименовалась в Немецкий Христианский Орден Дружбы. Ложам было приказано прекратить всякую ритуальную работу на две недели и вместо этого собираться неформально.
Бордес 12 апреля, в среду, был приглашен на беседу с неназванным «фюрером национал-социалистов». Цель этой беседы состояла в том, чтобы попытаться выяснить, если только это возможно, не последует ли запрет на деятельность организаций – преемниц великих лож. «Вряд ли это планируется, или наш собеседник в любом случае не в курсе таких планов, – писал потом Бордес. – Рейхсканцлер Адольф Гитлер оставляет право окончательного решения вопроса о масонстве за собой».
Об этом решении Материнской Ложи сразу же были извещены все влиятельные лица: д-р Фрик, Рейхсминистр внутренних дел, д-р Геббельс, Рейхсминистр пропаганды, и штаб-квартира партии в Мюнхене. Ложи этой юрисдикции получили срочное сообщение с недвусмысленными распоряжениями:
1. Мы больше не масоны, и об этом следует как можно скорее сообщить всем вокруг;
2. Тайны мы больше не храним; это не значит, однако, что посторонних следует допускать на собрания, однако с этого момента в течение не определенного времени наши ритуалы могут показываться должным образом уполномоченным лицам партии и правительства, а также они, после возобновления ритуальных работ, смогут посещать наши собрания.
Письмо в штаб-квартиру партии, также датированное 12 апреля 1933 г., гласит, что подавляющее большинство членов Ордена совершенно разделяет и одобряет цели Национал-социалистической рабочей партии Германии. А также, вследствие всех уже принятых мер, «мы полагаем, что не существует явных причин отказывать в членстве в Партии нашим людям. Мы не масоны! Откройте 20 000 патриотов двери, потому что они чувствуют зов и готовы участвовать в строительстве национал-социалистического государства»353.
На одобрение в Министерство внутренних дел Пруссии был подан проект новой Конституции Материнской Ложи. 19 апреля Бордес вынужден был информировать ложи своей юрисдикции (теперь они назывались «орденсгруппами»), что вплоть до одобрения новой Конституции, Ордену придется именоваться по-старому, Великой Национальной Материнской Ложей, даже в переписке с партийными и правительственными учреждениями. Это было прискорбно, потому что снова подчеркивались масонские корни, от которых было решено отказаться и про которые забыть.
Бордес и Файсткорн («Дружба») продолжили серию бесед с высокопоставленными партийными функционерами, которые соглашались их выслушать. В начале мая они отправились в Мюнхен и посетили Коричневый Дом (штаб-квартиру нацистской партии), где переговорили с неким «влиятельным человеком». 10 мая они сделали совместное заявление о том, что партия, в принципе, не против признать патриотическую направленность бывших Старопрусских послушаний, но не намерена принимать в свои ряды членов бывших масонских лож, нынешних христианских орденов. Далее следует заявление, раскрывающее причину чуть ли не самых главных треволнений: «Правительство Рейха и Рейхсканцлер несколько раз заверили нас в том, что официальные лица [т. е. государственные служащие и чиновники местного уровня], чье поведение глубоко укоренено в принципах патриотизма и которые не принадлежат к Партии, могут не опасаться политического преследования [чтобы они вступили в Партию] или помех в служебной карьере».354
Весной 1933 г. партийные власти в Мюнхене приняли решение считать всех бывших масонов «неблагонадежными», невзирая на все протесты заинтересованных лиц и попытки доказать обратное. Великие мастера же, с другой стороны, явно предполагали, что коль скоро нацистские власти прямо не объявляют их организации запрещенными, будущее «христианских орденов», по крайней мере, на время обеспечено и они в относительной безопасности. Вряд ли стоит их обвинять в неспособности заподозрить на столь раннем этапе истории Третьего Рейха, что нацистская партия является параллельным правительством, и его полномочия все возрастают, а все разраставшийся и неэффективный партийный бюрократический аппарат все более подменял собой аппарат правительственных чиновников.
Ввиду этого недопонимания трое великих мастеров решили просить справедливости у самого Фюрера. Они разработали и обсудили проект обращения, но подполковник фон Хееринген (Земельная Ложа) так и не согласился его подписать. Он считал, что сидеть тихо – лучшая политика для всех них в этот исторический период и что пока правительство Рейха не делает ничего плохого их орденам, лучшего и желать не приходится. Также он думал, что если дела пойдут плохо, министр внутренних дел Фрик все равно не пойдет против воли партии. Бордес и Файсткорн настаивали на необходимости просить Фюрера о покровительстве. Был составлен и отправлен в верхи еще один многостраничный документ. Здесь будет достаточно привести краткую выдержку из него: «Вместе со всем народом Германии мы многое выстрадали под гнетом „лжи о вине за войну“, возложенной на нас Версальским договором. Братья Немецких Христианских Орденов боролись с этой клеветой. Теперь же нам приходится жить с тем, что та самая Партия, чьи цели мы разделяем, отказывает нам на всю оставшуюся жизнь в праве занять место в строю добрых немцев и лишает нас возможности доказать ей, что она несправедлива в своих подозрениях».
Великие мастера недалеко ушли от истины, заверяя власти 21 июня в том, что «величайшая опасность для нас не в том, что режим запретит нас, но в том, что Партия уничтожит нас, поскольку если наши члены не имеют возможности вступить в Партию, они станут покидать Орден». Не получая права вступить в Партию, многие бывшие масоны Старопрусских послушаний теперь искали приема во вспомогательные околопартийные организации. Иногда им это удавалось, иногда и здесь к ним возникали вопросы. В любом случае, всем было ясно, что положение их – очень шаткое.
Ознакомительная версия.
