что она будет осмотрена в любом случае, то есть независимо от его согласия. К тому времени он уже сидел без ботинок, которые у него забрали без всяких объяснений.
Полицейские утверждали, будто не грозили Эйлеру арестом и не имитировали таковой с целью оказать на задержанного психологическое воздействие, однако реальность была такова, что Эйлер в полицейском участке был сфотографирован и дактилоскопирован. А так поступают именно при аресте. Когда после полудня Ларри поинтересовался у детективов, сможет ли он отправиться домой «хотя бы в 17 часов», те ответили, что он будет оставаться в участке столько, сколько потребуется. И в 17 часов его не выпустили (напомним, он был отпущен в 19 часов). Поэтому хотя полицейские твердили, будто не собирались производить арест Эйлера, сам Эйлер был уверен в том, что он арестован. А такое поведение сотрудников правоохранительных органов в чистом виде является способом запугивания и запутывания задержанного.
Кроме этих фокусов, полицейские проделали ещё один — предложили Ларри Эйлеру пригласить адвоката. Эйлер сообщил Шипперсу, что 30 сентября ему сделали такое предложение аж даже три раза. Все три раза Эйлер от вызова адвоката отказался. И в этом случае со стороны полицейских также усматривались признаки «грязной игры». Они не выдвигали в адрес задержанного обвинений, поэтому с таким же успехом могли предложить ему вызвать не только адвоката, но и представителя любой другой профессии, скажем, астронома, мастера по педикюру или газонокосильщика. «Правило Миранды» (то есть устное и письменное уведомление о возможности хранить молчание, использовании сказанного в суде и праве на адвоката) доводится до сведения подозреваемого перед началом любых следственных действий. В отношении же Ларри Эйлера эта норма была нарушена — в его отношении были совершены следственные действия, но при этом он не получил статуса подозреваемого, и ему, соответственно, не было зачитано «правило Миранды».
А это было вопиющее правонарушение. То обстоятельство, что Эйлер трижды отказался от вызова адвоката, ничего не меняло. Ещё раз можно повторить: полицейские не сообщили о своих подозрениях в адрес задержанного, а без этого отказ от вызова адвоката юридически ничтожен.
Другими словами, Шипперс обнаружил грубейшее нарушение права своего клиента на защиту и при встрече с МакКоски в ноябре 1983 г. предложил последнему снять все обвинения в адрес Ларри Эйлера и не усугублять своё незавидное положение бессмысленным упорством.
Шипперс, однако, в ту минуту не знал, что обвинение 1 ноября получило неожиданную и весьма полезную поддержку. В тот день на телефон группы CIMAIT позвонил начальник Стивена Эйгена, того самого молодого человека, чьё тело было найдено 28 декабря 1982 г. Эйген работал в автосервисе и жил в Терре-Хот. Хотя детективы CIMAIT «отрабатывали» контакты Эйгена и пытались отыскать связь между ним и Эйлером, сделать это не удалось. И вдруг позвонил начальник убитого молодого человека с весьма любопытным рассказом.
По его словам, он увидел по телевидению сообщения об аресте Ларри Эйлера и кое-что припомнил. Незадолго до Рождества 1982 г. Эйген сообщил, что собирается встретиться с мужчиной, с которым познакомился на автомойке 19 декабря. Мужчина этот весьма импозантен, вежлив, а главное, обладает хорошим чувством юмора — в общем, приятен во всех отношениях. Эйген называл этого человека «старина Ларри». Для встречи нашёлся неплохой повод — у мужчины 21 декабря был день рождения, так что он предложил Эйгену его отметить. Свидетель поинтересовался у Стивена, а сколько же лет исполнится «старине Ларри»? Оказалаось, что 30. Этот ответ рассмешил свидетеля, который был гораздо старше, дескать, тоже мне «старик»! Но услыхав в конце октября 1983 г. в телевизионных новостях о об аресте Эйлера, мужчина задумался, может, это и есть тот самый «старина Ларри»?
Детективы же задумались по другой причине. Дело заключалось в том, что новый свидетель, сам о том не догадываясь, точно назвал день рождения предполагаемого убийцы. Эйлер действительно родился 21 декабря, и ему действительно в 1982 г. должно было исполниться 30 лет…
Разумеется, возникал вопрос о том, почему эту ценную информацию свидетель не сообщал ранее, ведь детективы не только допрашивали его дважды, но и фотографии предъявляли как самого Ларри Эйлера, так и автомашины, на которой тот передвигался. Объяснение оказалось довольно тривиальным: свидетель не знал Эйлера в лицо и никогда не видел его автомашины, соответственно, не мог опознать, а имя и фамилию подозреваемого в его присутствии никто никогда не называл (что логично, учитывая тайну следствия).
Таким образом факт знакомства Эйгена и Эйлера можно было считать доказанным. Это был первый случай, когда правоохранительные органы получили весомое подтверждение знакомства подозреваемого с одной из жертв «Убийцы с хайвея» (напомним, что прочие свидетельские показания против Эйлера касались случаев насилия, не закончившихся смертью жертвы).
1 ноября детективы CIMAIT провели повторный обыск дома, автомашины и рабочего места Литтла, любовника Ларри Эйлера. Обыск результата не дал, ничего, указывающего на причастность самого Литтла или его интимного дружка к убийствам гомосексуалистов, обнаружить не удалось. Профессор после этого обыска переехал на новую квартиру, что вполне можно понять — он был скомпрометирован в глазах соседей и пожелал жить там, где о нём ничего не знают. Но детективы CIMAIT свою травлю не прекратили и 22 ноября провели очередной — третий по счёту — обыск жилища Литтла по новому адресу. Это в чистом виде была акция психологического подавления — полицейские давали понять, что не остановятся в своих преследованиях и Литтлу либо придётся с ними сотрудничать, либо он обречён на повторение подобных действий и проистекающие из них бытовые неудобства. Профессор, кстати, сохранил твёрдость духа и показаний, изобличающих Эйлера, дать не пожелал. Остаётся добавить, что обыск 22 ноября также никаких ценных результатов следствию не дал (что кажется довольно очевидным ввиду безрезультативности двух предшествующих мероприятий такого рода).
В середине ноября — если быть совсем точным, то 14 числа — были, наконец-то, опознаны останки, найденные 15 апреля 1983 г. в лесу в округе Лэйк к северу от Чикаго. Погибшим оказался 16-летний Эрвин Дуэйн Гибсон (Ervin Dwayne Gibson), живший в чикагском районе Аптаун. Этот район уже упоминался в этом очерке не раз, там либо в непосредственной близости от него жили несколько жертв «Убийцы с хайвея». Да и место, где преступник «сбросил» труп Гибсона, тоже казалось «говорящим» — совсем неподалёку, менее чем в километре, неделей ранее был найден труп Густаво Эрерра. После того, как труп Гибсона был в ноябре идентифицирован, стало ясно, что и жил Эрвин неподалёку от Эрерра. Имелось и ещё одно странное совпадение, которое сложно было объяснить: дело заключалось в том, что Эрвин Гибсон жил в Чикаго менее двух лет (Эрерра тоже переехал в Чикаго в 1981 г.).
Опознание тела Гибсона стало возможным после того, как в полицию обратилась его мать, Сильвия. Произошло это спустя много месяцев со времени исчезновения молодого человека,
