Иосиф Сталин - Переписка Председателя Совета Министров СССР с Президентами США и Премьер-Министрами Великобритании во время Великой Отечественной войны 1941–1945 гг. Том 1

Вы упоминаете о желательности приглашения восьми поляков (пяти из Польши и трех из Лондона) для участия в этих первых совещаниях, и в Вашем письме к Премьер-Министру Вы указываете, что Миколайчик может быть приемлемым в случае, если он сделает заявление о поддержке крымских решений.

Поэтому мы представляем Вашему вниманию следующие предложения для того, чтобы предотвратить крушение, со всеми неисчислимыми последствиями, наших усилий разрешить польский вопрос. Мы надеемся, что Вы обратите на них самое пристальное и серьезное внимание.

1. Поручить нашим представителям в Комиссии немедленно послать приглашения приехать в Москву на совещание следующим польским деятелям: Беруту, Осубка-Моравскому, Роля-Жимерскому, епископу Сапеге, одному лидеру представительной польской политической партии, не связанному с теперешним Варшавским Правительством (в случае, если следующие лица приемлемы для Вас, они будут приемлемы и для нас: Витое, Жулавский, Хацынский, Ясюкович), а из Лондона — Миколайчику, Грабскому и Станчику.

2. Как только приглашения прибыть на совещание будут посланы Комиссией, представители Варшавского Правительства могут прибыть первыми, если это будет желательным.

3. Договориться, что эти польские деятели, вызванные на совещание, могут предложить Комиссии имена определенного количества других польских деятелей как из Польши, так и из-за границы, которые могут быть введены в состав совещания с тем, чтобы всё главные польские группы были представлены при обсуждении.

4. Мы не считаем, что мы можем согласиться на любую формулу для определения состава нового Правительства Национального Единства до совещания с польскими деятелями, и мы ни в коем случае не считаем югославский прецедент[102] применимым к Польше.

Мы просим Вас тщательно прочитать еще раз американское и британское послания от 1 апреля, поскольку они излагают более глубокие соображения, которые мы все еще имеем в виду и которых мы должны придерживаться.

Так как все мы трое договорились передать по радио послания, когда наши вооруженные силы встретятся в Германии, то я предлагаю следующую процедуру.

Каждое государство должно передать по радио все три послания. Нам надлежит обменяться звукозаписями, переслав их воздушным путем. Мое послание будет следующим.

Начало: «После долгих походов, тяжких трудов и побед на суше и на океанах, пройдя через многие опасные сражения армии великих союзников пересекли Германию и соединились. Теперь их задачей будет уничтожение всех остатков германского военного сопротивления, искоренение нацистской власти и покорение гитлеровского государства. Для этих целей имеются огромные силы, и мы встречаемся друг с другом в верной и победоносной дружбе и с непреклонной решимостью достигнуть нашей цели и выполнить наш долг. Все на врага». Конец.

После того, как звукозапись будет сделана, я немедленно вышлю ее Вам самолетом. Было бы удобно, если бы Вы смогли послать мне звукозапись своего послания как можно скорее и телеграфировать предварительно текст с тем, чтобы мы знали его содержание. Что касается порядка, то, обсудив это дело, я думаю, что было бы приемлемым, если бы собственное послание каждого из нас было передано по радио первым через свои станции.

Мне кажется, что лучше всего предоставить радиовластям каждой страны установить точное время, в которое они желают передать по радио звукозаписи для своих слушателей. Эти власти, конечно, будут обязаны не осуществлять эти радиопередачи до тех пор, пока не будет официально объявлено о прочном соединении русских и англо-американских армий. Было бы весьма удобно, если бы это официальное заявление могло бы быть сделано во всех трех странах в одно и то же время. Согласны ли Вы синхронизировать Ваше заявление об этом событии с аналогичным заявлением генерала Эйзенхауэра? Если да, я попрошу его связаться с Вами для этой цели.

Я направляю аналогичную телеграмму Президенту Трумэну.

19 апреля 1945 года.

В моей телеграмме от 19 апреля три последние фразы не означают, поскольку это касается меня, что какое-либо заявление в духе этого послания войскам будет сделано по этому поводу иначе, нежели тремя главами заинтересованных правительств. Эта последняя фраза относится только к объявлению о факте встречи, о чем будет опубликовано обычным порядком.

20 апреля 1945 года.

Получил Ваше послание от 19 апреля по поводу обращения к войскам. С изложенной Вами процедурой согласен.

Мое обращение будет следующим: «Победоносные армии союзных держав, ведущих освободительную войну в Европе, разгромили германские войска и соединились на территории Германии.

Наша задача и наш долг добить врага, принудить его сложить оружие и безоговорочно капитулировать. Эту задачу и этот долг перед нашим народом и перед всеми свободолюбивыми народами Красная Армия выполнит до конца.

Мы приветствуем доблестные войска наших союзников, стоящие теперь на территории Германии плечом к плечу с советскими войсками и преисполненные решимости выполнить свой долг до конца».

Это обращение будет записано на пластинку и немедленно выслано Вам.

У меня нет возражений против того, чтобы предоставить радиовластям каждой страны установить точное время передачи по радио наших обращений, как только будет официально объявлено о соединении советских и англо-американских армий. Не возражаю также против согласования нашего заявления о факте соединения с аналогичным заявлением генерала Эйзенхауэра.

Ваше предложение, чтобы первым в соответствующей стране передавалось обращение каждого из нас через свои станции, считаю также приемлемым.

20 апреля 1945 года.

Президент Трумэн сообщает мне, что он считает невозможным передачу по радио послания о соединении армий. Поэтому он предлагает выпустить его в качестве заявления от своего имени для прессы и радио, которое будет предано гласности в согласованный день и час.

Я предложил, чтобы генералу Эйзенхауэру были даны указания согласовать с советскими военными властями подходящее время опубликования.

Звукозапись моего послания направляется Вам самолетом.

21 апреля 1945 года.

Благодарю Вас за Вашу телеграмму от 20 апреля относительно соединения наших вооруженных сил. Я согласен с предложением Президента Трумэна о том, что объявление должно быть сделано одновременно в трех столицах в 12 часов дня по вашингтонскому времени в день, о котором идет речь, и, если мы не услышим о возражениях с Вашей стороны, нами будут проведены соответствующие приготовления.

22 апреля 1945 года.

Нижеследующее является заявлением г-на Миколайчика, которое опубликовано в его газете. Нет никакого сомнения относительно ответа, который он дал в своей последней фразе на вопрос, поставленный мне Вами, а именно, что он принимает линию Керзона[65], включая передачу Советам Львова. Я надеюсь, что это удовлетворит Вас.

«По требованию России три великие державы высказались в пользу установления восточной границы Польши по линии Керзона с возможными небольшими исправлениями. Моя личная точка зрения сводилась к тому, что по крайней мере Львов и нефтеносный район должны быть оставлены за Польшей. Учитывая, однако, что, во-первых, в этом отношении имеется абсолютное требование с советской стороны и, во-вторых, что существование двух наших народов друг подле друга зависит от выполнения этого условия, мы, поляки, обязаны спросить себя, должны ли мы во имя так называемой целостности нашей республики отклонить его и поставить тем самым под угрозу все насущные интересы нашей страны. Ответ на этот вопрос должен быть «нет»».

22 апреля 1945 года.

Ваше послание относительно порядка опубликования своего обращения Президентом г-ном Трумэном получил 21 апреля. Благодарю Вас за информацию.

Как мы условились, звукозапись моего обращения посылается Вам воздушным путем с обратным рейсом «Москито»[103].

23 апреля 1945 года.

Ваше послание относительно времени объявления о встрече наших армий в Германии получил 22 апреля.