Иосиф Сталин - Переписка Председателя Совета Министров СССР с Президентами США и Премьер-Министрами Великобритании во время Великой Отечественной войны 1941–1945 гг. Том 1

23 апреля 1945 года.

Ваше послание относительно времени объявления о встрече наших армий в Германии получил 22 апреля.

У меня нет возражений против предложения Президента Трумэна о том, что объявление о соединении наших армий должно быть сделано одновременно в трех столицах в двенадцать часов дня по вашингтонскому времени.

Аналогичное послание я направляю г-ну Трумэну.

23 апреля 1945 года.

Ваше совместное с Президентом г-ном Трумэном послание от 18 апреля получил.

1. Из этого послания видно, что Вы продолжаете рассматривать Временное Польское Правительство не как ядро будущего Польского Правительства Национального Единства, а просто как одну из групп, равноценную любой другой группе поляков. Такое понимание положения Временного Польского Правительства и такое отношение к нему трудно согласовать с решением Крымской конференции о Польше. На Крымской конференции мы все трое, включая и Президента Рузвельта, исходили из того, что Временное Польское Правительство, как действующее ныне в Польше и пользующееся доверием и поддержкой большинства польского народа, должно быть ядром, т. е. главной частью, нового, реорганизованного Правительства Национального Единства.

Вы, видимо, не согласны с таким пониманием вопроса. Отклоняя югославский пример[102] как образец для Польши, Вы тем самым подтверждаете, что Временное Польское Правительство не может быть рассматриваемо как основа и ядро будущего Правительства Национального Единства.

2. Следует также учесть и то обстоятельство, что Польша граничит с Советским Союзом, чего нельзя сказать о Великобритании и США.

Вопрос о Польше является для безопасности Советского Союза таким же, каким для безопасности Великобритании является вопрос о Бельгии и Греции.

Вы, видимо, не согласны с тем, что Советский Союз имеет право добиваться того, чтобы в Польше существовало дружественное Советскому Союзу Правительство, и что Советское Правительство не может согласиться на существование в Польше враждебного ему Правительства. К этому обязывает, кроме всего прочего, та обильная кровь советских людей, которая пролита на полях Польши во имя освобождения Польши. Я не знаю, создано ли в Греции действительно представительное Правительство и действительно ли является демократическим Правительство в Бельгии. Советский Союз не спрашивали, когда там создавались эти правительства. Советское Правительство и не претендовало на то, чтобы вмешиваться в эти дела, так как оно понимает все значение Бельгии и Греции для безопасности Великобритании.

Непонятно, почему не хотят учитывать интересы Советского Союза с точки зрения и безопасности при обсуждении вопроса о Польше.

3. Надо признать необычными условия, когда два Правительства — Соединенные Штаты и Великобритания — заранее сговариваются по вопросу о Польше, где СССР прежде всего и больше всего заинтересован, и ставят представителей СССР в невыносимое положение, пытаясь диктовать ему свои требования.

Должен констатировать, что подобная обстановка не может благоприятствовать согласованному решению вопроса о Польше.

4. Я весьма Вам благодарен за Ваше любезное сообщение мне текста заявления Миколайчика относительно восточных границ Польши. Я готов рекомендовать Временному Польскому Правительству учесть это заявление Миколайчика и спять свои возражения против приглашения Миколайчика для консультации по вопросу о Польском Правительстве.

Все дело теперь в том, чтобы признать югославский пример как образец для Польши. Мне кажется, что, если это будет признано, дело о Польше может быть двинуто вперед.

24 апреля 1945 года.

Я видел послание относительно Польши, которое было вручено Президентом г-ну Молотову для передачи Вам, и в связи с его особой важностью я консультировался с Военным кабинетом. Мой долг теперь — информировать Вас о том, что мы полностью поддерживаем Президента в вышеуказанном послании. Я искренне надеюсь, что будут найдены средства уладить серьезные трудности, которые, если они будут продолжаться, омрачат час победы.

24 апреля 1945 года.

Благодарю Вас за оба Ваши послания от 23 апреля, которые получены мною своевременно. Благодарю Вас также за приветствия, которые Вы посылаете от имени Ваших храбрых армий армиям западных демократий, которые теперь встретились с Вашими войсками. Я могу заверить Вас, что мы отвечаем взаимностью на эти приветствия.

25 апреля 1945 года.

Телеграмма в моем немедленно следующем за этим послании только что получена мною от Британского Посланника в Швеции. Президент Соединенных Штатов также был информирован об этом. Поскольку это касается Правительства Его Величества, не может идти речи ни о чем меньшем, кроме как об одновременной безоговорочной капитуляции перед тремя главными державами. Мы считаем, что Гиммлеру нужно сказать, что военнослужащие германских вооруженных сил, как одиночки, так и находящиеся в соединениях, должны повсюду сдаться на месте союзным войскам или их представителям. До тех пор пока этого не произойдет, атаки союзников со всех сторон и на всех театрах военных действий, где все еще имеет место сопротивление, будут продолжаться с полной силой.

Ничто в упомянутой выше телеграмме не должно повлиять на опубликование наших речей о соединении.

25 апреля 1945 года.

От Британского Посланника в Стокгольме получена следующая телеграмма, датированная 25 апреля. Строго секретно.

1. Шведский Министр Иностранных Дел попросил меня и моего американского коллегу прибыть к нему в 23 часа 24 апреля. Присутствовали также г-н Бохеман и граф Бернадотт из Шведского Красного Креста.

2. Бернадотт возвратился из Германии через Данию сегодня вечером. Гиммлер, который находился на восточном фронте, просил его срочно прибыть из Фленсбурга, где он выполнял работу по поручению Красного Креста, для встречи с ним в Северной Германии. Бернадотт предложил Любек, где в час ночи 24 апреля и состоялась встреча. Хотя Гиммлер был усталым и признавал, что наступил конец Германии, он сохранял еще присутствие духа и способность здраво рассуждать.

3. Гиммлер сказал, что Гитлер столь безнадежно болен, что может быть уже умер или во всяком случае умрет в течение следующих двух дней. Генерал Шелленберг, из ставки Гиммлера, сообщил Бернадотту, что это кровоизлияние в мозг.

4. Гиммлер заявил, что, пока Гитлер был жив, он, Гиммлер, не. — мог предпринимать предлагаемых им теперь шагов, но, поскольку Гитлер — конченный человек, он обладает всеми полномочиями действовать. Затем он просил Бернадотта сообщить Шведскому Правительству о его желании, чтобы оно приняло меры для организации его встречи с генералом Эйзенхауэром с целью капитуляции на всем западном фронте. Бернадотт заметил, что такая встреча была бы не нужна, если бы он мог просто приказать своим войскам капитулировать. Он не пожелал направлять Шведскому Правительству запрос Гиммлера, если эта капитуляция не будет распространена на Норвегию и Данию. Если бы это произошло, то имелся бы определенный смысл во встрече, так как следовало бы достичь специальной договоренности по таким техническим вопросам, как вопрос о том, как и перед кем немцы, находящиеся там, должны сложить оружие. Гиммлер ответил, что он готов приказать войскам в Дании и Норвегии сдаться британским, американским или шведским войскам.

5. Гиммлер надеялся продолжать сопротивление на восточном фронте по крайней мере на время, что, как ему сказал Бернадотт, едва ли возможно и неприемлемо для союзников. Гиммлер, например, упомянул о том, что он надеется на то, что западные союзники раньше, чем русские, войдут в Мекленбург, чтобы спасти гражданское население. Шелленберг находится в настоящее время во Фленсбурге, близ датской границы, нетерпеливо ожидая узнать что-либо, и он мог бы обеспечить немедленное вручение Гиммлеру любого послания, которое было бы желательно передать. Бернадотт заметил нам, что если не последует никакой реакции со стороны союзников, то это, возможно, означало бы огромные напрасные страдания и потери человеческих жизней.

6. Министр Иностранных Дел пояснил, что, по его мнению, это является столь важной новостью, что он счел своим долгом сообщить ее немедленно моему американскому коллеге и мне. Мой американский коллега и я отметили, что нежелание Гиммлера отдать в настоящее время приказ о капитуляции на восточном фронте похоже на последнюю попытку посеять раздор между западными союзниками и Россией. Очевидно, нацисты должны капитулировать перед всеми союзниками одновременно. Признавая, что этот мотив не может быть исключен, Министр Иностранных Дел и г-н Бохеман отметили, что тот факт, что нацистский руководитель издал бы приказ о капитуляции всех войск на всем западном фронте и в Норвегии и Дании, должен бы быть большой выгодой для всех союзников, включая Россию, и на деле привел бы к быстрой общей капитуляции. Во всяком случае Министр Иностранных Дел полагал, что информацию Бернадотта следовало передать Правительствам Великобритании и Соединенных Штатов, которые, поскольку это касается Шведского Правительства, имеют полную свободу передать ее Советскому Правительству, так как Шведское Правительство ни в коем случае не хочет быть орудием, содействующим любой попытке посеять раздор между союзниками, и не хочет, чтобы его рассматривали в качестве такого орудия. Единственной причиной, по которой Шведское Правительство не смогло информировать Советское Правительство непосредственно, является то, что Гиммлер обусловил, что эта информация предназначается исключительно для западных союзников.