Мой собеседник помолчал, и, сложив ладони в привычном и понятном ему жесте, поднял их к лицу. Затем, резко разняв руки, добавил:
— Да, письмо, написанное старушкой и поступившее в КПК, попало затем к нам. А вскоре она умерла. Вместо килограммов 60, как она должна была весить, ее вес был вполовину меньше; нет, это не болезнь, ее диагноз старость и дряхлость. Коренная москвичка, она и упокоилась в своем городе.
Вот судьбы двух почти сверстниц, начинавших свой революционный путь до 1917 года. Одна попала работать в Коминтерн, вторая — на партийную работу на местах. Жизнь, проведенная в вечной борьбе за химеричные идеалы; за единогласную услужливость широких трудящихся масс идеям коммунизма; за единомыслие и отрешенность от личностного во имя беззаветного служения партии.
…до сих пор еще живы партийные психопатки, уверовавшие, что их предали пришедшие на политический Олимп властители. И даже если им попытаться объяснить, как, в силу каких обстоятельств, на чьи деньги и по чьему волеизъявлению на русской благодатной земле появился социализм, они не поймут. Или не услышат. Они отучены слышать, они не могут слушать, потому что с младых лет привыкли, чтобы все вокруг внимали только их бредовым идеям, только их горячечным словам, только перед ними, облаченными партийной властью, пресмыкались и заискивали. Но если вдруг они все же услышат, то никогда… никогда… никогда не простят вам этой правды.
— Яркий пример приятия смертельного, пагубного опыта извне — марксизм и все страшные последствия в XX веке этого навязанного нам эксперимента, — посетовал в одном из интервью архимандрит Тихон (Шевкунов). Но кто из старых партийных кадров воистину сможет понять о чем эти слова?!
Послесловие
КЛАРЫ ЦЕТКИН, 13
Пролетарская революция, разрушив веру в царя (как гаранта стабильности), в Бога (основы духовности), семью (основы взаимоотношений мужчины и женщины), любовь (основы целомудрия), ничего не дала взамен более ценного, поэтому и оставалась в душах людей жуткая пустота, оттого и творили они все растленные преступления тела и духа. Пустота опустошения заполнялась развратом и безысходностью, прикрываемой звучными лозунгами о построении коммунистического никогда.
На всех этапах становления и развития советское государство меняло отношение к женщине. Когда требовались рабы для укрепления большевистских завоеваний, Советы «раскрепощали» женщин. Нужно было оторвать женщину от семьи, — коммунистическая партия делала из женщин «выдвиженок» (назначая на руководящие посты порой самых темных и забитых), кандидаток, членов всевозможных женсоветов, парткружков и ячеек. Понадобилась мощная сила для поднятия экономики, для экономического прорыва «догнать и перегнать» других, власть придумала соцсоревнования, назначая в передовики самых усердных тружениц, награждая их липовыми грамотами и копеечными медалями и орденами. Нужно было пушечное мясо для мировой революции — сразу возвеличили роль женщины-матери, труженицы и роженицы, запретив ей делать аборты и разводиться. Нужны были защитники для удержания власти — из женщин сделали мужественных бойцов. И вновь, когда «труд на благо Отечества» стал в первый ряд необходимых преобразований, женщины вынуждены были пахать за себя и за того парня.
Уже на стыке столетий, на стыке XX и XXI веков, когда Советский Союз, разъедаемый внутренними болячками, рушился под мощным натиском извне, новый (и последний) глава советского государства коммунист Михаил Горбачев запустил тезис о необходимости возвращения женщины в семью, возвращения ей ее первоначального природного предназначения, а, следовательно, — восстановления исторической справедливости. Но, как всегда, прямые наследники большевиков — коммунисты — прикрыли красивым лозунгом свою эксплуататорскую сущность; ведь истинными и беспощадными эксплуататорами человека были именно коммунисты, насаждавшие так называемую советскую власть.
Но в чем подвох тезиса, запущенного Горбачевым? То, что женщину следует вернуть в семью, и тем самым как бы вернуть долг, который она заплатила своему государству, — вдруг стало понятно всем гражданам СССР. И они охотно дискутировали: что от засилья женщин на производстве страдает в первую очередь, семья, да и производство вполне может обойтись без женской силы; говорили, что от тщеславия женщин, делающих карьеру хоть в экономике, хоть в политике, страдают оставленные дома дети. Партии вновь понадобилась женщина-мать; даже в годы краха власть использовала женскую составляющую общества, где всеми и всегда правили только мужчины.
Оказалось, что новый тезис помогал… расчищать рынок труда! Ведь аналитики понимали, что грядет безработица. В конце 1980-х — начале 90-х годов XX в. 80 % сокращаемых с предприятий работников были женщинами. Как правильно кто-то подметил: у безработицы тогда было женское лицо. И вновь идеологическая ловушка захлопнулась, обрекая представительниц прекрасного пола на самостоятельное выживание и выкарабкивание из проблем, в которые ее по традиции засадила компартия и советская власть.
И неудивительно, что одним из путей выживания стала массовая проституция бывших советских гражданок; по ленинским местам отправились торгующие своими телами представительницы построенного и рухнувшего большевистского государства.
В современном обществе, где по-прежнему правят мужчины (рожденные в СССР), широко рекламируется идея демократизации. Что дает эта идея женщине? Дает новые приоритеты: безыдейную сексуальную раскрепощенность; дегенеративную гламурность; пустое потребительство; извращенную слабость мышления на грани с тупоумием и в то же время — полную самостоятельность, когда каждый отвечает сам за себя… Мужчины на постсоветском пространстве отвечать за избранниц отучены; возможно, навсегда.
При более близком и внимательном рассмотрении создается впечатление, что у руля советской власти и различных властных структур государства чаще всего находились психически ненормальные люди. Чья психика была настроена на изворотливость, разрушение и ложь; негатив, царивший в головах большевиков, отразился на тех, кто вынужден был жить под красным игом.
…В одном из крымских городов на улице имени немецкой еврейки-коммунистки Клары Цеткин, в доме 13 располагалась психиатрическая больница. В этом — вся символика советского строя, его отношения к человеку и превращение человека разумного в пациента дома недоумков. Конечно, можно сменить название, сменить вывеску, можно поменять свое отношение к идеалам и символам прошлого и даже к Истории вообще.
Но на поверку оказывается, что легче поменять отношение к символам, чем отношение к Женщине.
Моя милая (фр.)
Какое изящество (фр.)
Парикмахер (фр.)
Героиня блоковской «Незнакомки» — дама легкого поведения, выехавшая на отхожий промысел в дачные Озерки, что прекрасно понимали читатели, современники поэта. После появления стихотворения многие уличные женщины, представляясь клиентам, называли себя Незнакомками. — Авт.
