Это стихотворение гаитянского гроссмейстера войдет в его второй сборник.
Владимир Коновалов
ВОЗМОЖНОСТЬ НЕВОЗМОЖНОГО
Но новеньким копьям стекали капельки дождя, которыми так некстати встретило олимпийцев небо над стадионами Токио. Спортсмены не торопились с выбором копья, именно того единственного копья, которое должно проложить дорогу в финал, к медалям.
Все ждали решения Кузнецова — ведь у него за плечами огромный опыт! А он тоже не торопился, тщательно исследуя каждый снаряд. И только когда броски уже начались, Владимир Кузнецов сделал выбор.
Первая попытка. Копье летит неплохо, однако падает почти плашмя, оставив все же четкую отметку на поле. Но японские судьи не засчитывают результат. Они утверждают, что угол приземления должен быть не меньше пятнадцати градусов.
Владимир Кузнецов меняет цельнометаллический снаряд на деревянный. Такими теперь почти не метают. Они летят на несколько метров ближе. Но недаром же постиг он все тайны деревянных копий, их надежность, позволяющую показывать стабильные результаты.
Бросок. Нет, все-таки близко. Что-то не ладится. И настроение неважное. Никак не успокоишься, пока не найдешь «свое» единственное копье. И снова поиск, пробные пробежки с копьями, тренировочные броски.
Наконец он увидел его. Увидел в руках одного из метателей.
Да, вот он, тот самый снаряд. Взял в руки, подбросил слегка. Отличное копье! И сразу пришло настроение, загорелись ладони рук знакомым желанием отправить эту легкую блестящую иглу из металла в плавный многометровый полет. Да, таким копьем ему еще не приходилось метать. Он ждал его больше пятнадцати лет. Как кстати выглянуло солнце, прорезав золотыми лучами скучную ткань дождя! Он знал: будет мировой рекорд. Первый за много лет борьбы. И, пожалуй, последний: ведь его уже давно называют ветераном.
Кузнецов стоял на дорожке разбега, едва сдерживая желание немедленно ринуться к линии броска и отправить копье так далеко, как не сумел никто в мире. Но что это? Почему идет к нему главный судья, сердито взмахивая ладонями рук? Нельзя метать этим копьем? Почему?
Старик голландец заметил, что обмотка копья повреждена, а срезать ее запрещено правилами.
Но ведь это кто-то всего лишь слегка снял ногтем клей?..
Судья неумолим. Метать нельзя. Надо проверить снаряд. И специалисты начинают его рассматривать.
Кузнецов бросается к тренерам, пытается объяснить, что метать надо сейчас, именно сейчас. Увы, лишь через двенадцать минут судьи разрешают попытку.
Копье в норме. Голландец извиняется. Кажется, все в порядке, но сам спортсмен уже не тот. Перегорел. Вялый бросок оставляет Владимира за чертой финала. А несколькими часами позднее, в финале, малоизвестный финн Паули Невала тем же снарядом добывает золотую медаль.
Сейчас желтое токийское копье хранится в личном спортивном музее Владимира Кузнецова. С тех пор он уже ни разу не вышел на дорожку разбега, ни разу не попытался послать снаряд в заманчивую рекордную даль. А ведь от самого дальнего броска его иногда отделяли считанные сантиметры! Был и такой случай, когда судьи не нашли отметку после одного из его бросков. Соревнования кончились. Ради любопытства поиски были продолжены. И ямку нашли. Нашли на полметра дальше флажка мирового рекорда! Горькая радость! Рекорд уже не мог быть засчитан… Да, вот так… Кузнецова считали колдуном, магом, уважительно называли маэстро, но рекордсменом мира он так и не стал. И все-таки слава знатока, универсала, настоящего спортсмена-ученого навсегда осталась за ним.
В 1961 году Владимир Кузнецов защитил кандидатскую диссертацию, исследующую возможности достижения высших спортивных результатов. Его открытия помогли рижанину Янису Лусису и ленинградке Эльвире Озолиной стать выдающимися копьеметателями.
Доказать, что невозможное сегодня станет возможным завтра, что силе и воле человека не могут быть раз и навсегда поставлены пределы, — вот цель многолетнего научного труда заслуженного мастера спорта Владимира Кузнецова. Есть у него и более скромная мечта, связанная с любимым видом спорта, с заботами копьеметателей: хочется ему создать лучшее в мире металлическое копье с высокими планирующими качествами. Вот почему из года в год пополняется экспонатами его необыкновенный музей.
В нем — и история вида спорта, и материал для научных поисков. Рядом стоят копья знаменитых спортсменов, созданные у нас и в Финляндии, в Польше и Соединенных Штатах Америки, в Китае и Японии, Швеции и Франции.
Что ж, сам Владимир Кузнецов не достиг мирового рекорда, не стал чемпионом ни в Мельбурне, ни в Риме, ни в Токио. Но вся его жизнь, его сегодняшний труд помогают людям верить в возможность необыкновенных рекордов будущего.
Владимир Караваев
ВЫЗОВ СМЕРТИ
Зовут его Леонид Григорьевич Минов, но американцы называли его по-своему — мистер Майнов. В конце двадцатых годов он приехал в Соединенные Штаты для того, чтобы ознакомиться с состоянием парашютного спорта в стране, изучить и перенять то лучшее, что было на вооружении американских спортсменов.
Минов исправно посещал предприятия фирмы «Ирвинг», выпускающей парашюты и имеющей лучших инструкторов, ходил на заводы как на работу. Представители фирмы видели в русском летчике своего сотрудника, а поэтому не делали никаких поблажек и для него. Работа есть работа.
При отправке Минова в США его предупредили, что самому прыгать не следует. Но все же Минов предполагал, что рано или поздно ему это придется сделать. Так оно и случилось. Однажды представитель фирмы поинтересовался: готов ли мистер Майнов к прыжкам? Минов ответил утвердительно.
…Прыжки были назначены на ближайший день. Но из-за непогоды их пришлось отложить. Не состоялись они и на следующий день: небо снова заволокло грозовыми тучами. Когда же погода установилась, прыжки снова отменили. Тринадцатое число!
Служебные дела торопили Минова, и ему не хотелось терять ни одного дня. Он обратился к руководителям «Ирвинга» с просьбой разрешить ему совершить прыжок тринадцатого числа. Те долго обсуждали его заявление и предложили компромиссное решение: мистер Майнов может прыгать не тринадцатого, а четырнадцатого, то есть в любое для него угодное время после полуночи тринадцатого. Минов настаивал. Его разубеждали.
— В Америке не могут разрешить прыжок тринадцатого числа. Это — вызов смерти, — доказывали ему.
— В Советском Союзе не очень боятся тринадцатого числа, — упорствовал Минов.
В спор ввязался вице-президент «Ирвинга». Он тоже было пытался отговорить русского от рискованного шага, но потом сдался.
— Раз мистер Майнов настаивает, мы можем пойти ему навстречу, — сказал он. — Мы разрешаем вам сделать прыжок потому, что вы будете прыгать с парашютом нашей фирмы. Значит, вы верите в этот парашют и считаете его лучшим из всех?
— Да!
Желающих посмотреть на русского безумца было немало. Задрав головы, все сверлили глазами самолет, уносящий храбреца в заоблачную высь. И вот едва видимая точка оторвалась от машины и стала стремительно приближаться к земле. Потом резко, как разрыв зенитного снаряда, возник белый купол парашюта.
Так Минов совершил свой первый прыжок в американском небе, потом еще и еще… Поэтому не случайно в постановлении Центрального совета Осоавиахима СССР за 1934 год, присваивающем четырнадцати выдающимся парашютистам страны звание мастера, против фамилии Минова записано:
«…первому из организаторов парашютного спорта в Союзе, имеющему 32 парашютных прыжка, в совершенстве овладевшему техникой парашютных прыжков и завоевавшему третье место на парашютных состязаниях в Америке в 1929 году».
В 1967 году в Тернопольском областном историко-краеведческом музее в экспозиции-выставке, посвященной 50-летию Советской власти, были помещены материалы об одном футбольном матче. В противовес обычным товарищеским встречам, его можно назвать «встречей врагов». Врагов в полном смысле этого слова.
Помните книгу и кинофильм о «матче смерти» — поединке футболистов киевского «Динамо» в оккупированной фашистами столице Украины с командой захватчиков? Так вот, в Тернополе был, оказывается, такой же матч.
…Хорошо играли в футбол тернопольские парни. Команда этого города считалась сильнейшей в области. Но вот война. Фашисты заняли город, причем так быстро, что никто, во всяком случае из футболистов, не смог выскочить из вражеского плена.
Прошло два года жизни под пятой захватчиков. И тут кто-то сообщил немцам о том, что в городе есть хорошие футболисты, что когда-то, мол, у них была сильная команда под названием «Локомотив». Узнав об этом, фашисты решили «развлечься» — сыграть и победить, доказав, что и в футболе арийцы превосходят всех прочих.
