Ознакомительная версия.
Тем временем главный таран «Зимней грозы», 6-я танковая дивизия, предпринял попытку отбить Верхне-Кумский. Для наступления ей была придана бронегруппа из соседней 23-й танковой дивизии. Задачей дня был даже не захват самого Верхне-Кумского, а прорыв к Мышкове и захват плацдарма у Громославки. К слову сказать, у Громославки оставалась часть орудий 20-й истребительно-противотанковой бригады. То есть для советского командования возможный удар на нее входил в число возможных сценариев развития событий. Вряд ли захват плацдарма даже в случае успеха с ударом на Верхне-Кумский был бы для немцев простым делом.
В ходе наступления 17 декабря «бронегруппа» 6-й танковой дивизии выполняла весьма замысловатые маневры, пытаясь атаковать позиции на подступах к Верхне-Кумскому с фланга. В частности, был атакован правый фланг корпуса Вольского у высоты 146,9. После этого «бронегруппа» развернулась и направилась на запад, утюжить позиции советской мотопехоты. Однако во время этой вспомогательной атаки немцам удалось потеснить 20-ю истребительно-противотанковую бригаду и заставить отходить на Громославку, к Мышкове. В журнале боевых действий Сталинградского фронта появляется почти паническая запись о том, что противник вечером «продвигался на Громославку силами около 100 танков». К счастью, это предположение оказалось ложным.
Атаки на действительном направлении главного удара успеха немцам не принесли. В 14.20 17 декабря «бронегруппа» радировала Раусу: «Первая атака на Верхне-Кумский отражена из-за необычно мощной противотанковой обороны. Налет авиации никакого воздействия не оказал. Подбито несколько танков». Возможности 4-го воздушного флота к тому моменту были существенно ниже, чем летом. Вторая атака «бронегруппы» уже не состоялась из-за наступления темноты. Декабрьские дни были короткими и не давали возможности быстро исправить ошибку или наверстать упущенное время.
Важную роль в успехе обороны высот перед Верхне-Кумским сыграла мотопехота корпуса Вольского. Повествующий о происходящем со сдвигом на сутки Раус пишет о событиях 17-го числа: «Хорошо замаскированная русская пехота укрывалась в глубоких щелях группами от 2 до 4 человек и просто позволила двум танковым полкам прокатиться у себя над головой. Затем, используя многочисленные противотанковые ружья, каждое из которых мог обслуживать один человек, русские открыли огонь с близкого расстояния по слабо бронированным машинам батальона капитана Купера, нанеся ему тяжелые потери. Нашим танкам приходилось ждать или даже поворачивать назад на помощь панцер-гренадерам, которым пришлось покинуть машины и вести бой с невидимым противником в пешем строю. Вражеские позиции оказались настолько хорошо замаскированы в желто-коричневой степной траве, которая по цвету совпадала с одеждой красноармейцев, что обнаружить такую лисью нору можно было лишь провалившись в нее. Несколько несчастных немецких солдат были убиты прежде, чем сообразили, откуда по ним стреляют. Даже Люфтваффе не могли помочь в борьбе с этими невидимыми призраками. Никогда раньше наши танкисты не чувствовали себя столь беспомощными, хотя могли отбить атаку огромного количества русских танков» [329] .
Ситуация принципиально отличалась от июля и августа 1942 г., когда советские танковые корпуса, бедные пехотой, были неспособны к самостоятельному сдерживанию механизированных соединений противника. Теперь на направление немецкого наступления был быстро выдвинут механизированный корпус, обладавший и пехотой, и танками, и некоторым количеством артиллерии.
18 декабря атаки 6-й танковой дивизии на Верхне-Кумский носили локальный характер. Немецкое наступление замедлилось, и чаша весов сражения стала клониться на сторону Красной армии. На рубеже р. Мышкова начали занимать оборону прибывшие дивизии 2-й гвардейской армии. Теперь, даже если бы заслон мехкорпуса Вольского оказался прорван, перед соединениями LVII корпуса не открылась бы свободная дорога навстречу Паулюсу. 18 декабря 4-й мехкорпус стал 3-м гвардейским мехкорпусом. Удивительно, но об этом сразу же узнал противник. Уже в 14.00 последовала радиограмма: «Сталин присвоил защитникам Верхне-Кумского звание гвардейцев». Возможно, на приобретшем черты позиционного фронте солдаты просто перекрикивались друг с другом из окопов. Красноармейцы после успешного боя не преминули сообщить противнику, что их упорство было оценено на самом верху.
Однако наращивание немцами силы удара LVII корпуса в конечном итоге все же привело к расшатыванию обороны теперь уже гвардейского корпуса. Немецкое описание боя дает ясную картину причин успеха немецкого наступления 19 декабря:
«Слева наконец 17-я танковая дивизия вышла на тот же рубеж, что и мы, так что наша дивизия могла прекратить обстрел противника на флангах и высвободить войска для дальнейшего продвижения вперед. Все внимание теперь сконцентрировалось на Верхне-Кумском, который подвергся систематическим атакам. Поскольку позиции противника были хорошо известны, налеты “Штук” нанесли русским большой урон. Благодаря этому мотопехоте при поддержке штурмовых орудий удалось ворваться в село» [330] .
В результате прорыва на правом фланге корпуса Вольского, где вступила в бой 17-я танковая дивизия, Верхне-Кумский оказался под ударом сразу с двух направлений. Как позднее было указано в отчете штаба 3-го гв. мехкорпуса, «стрелковый полк 1378, 59 МБр, попав под двойной удар полуокружены и частично уничтожены». Механизированные бригады под угрозой окружения вынуждены были отойти назад, на рубеж реки Мышкова. Однако 6-й танковой дивизии пришлось для захвата плацдарма на Мышкове выполнять обходной маневр довольно далеко на восток, к Васильевке.
Потери корпуса Вольского под Верхне-Кумским в период с 15 по 19 декабря составили 52 танка подбитыми и сожженными. Людские потери были довольно тяжелыми: 994 человека убитыми, 3497 человек ранеными, 1075 пропавшими без вести и попавшими в плен [331] . На 20 декабря в составе корпуса оставалось 6833 человека, 31 Т-34 и 19 Т-70. Действовавшая вместе с корпусом Вольского 85-я танковая бригада после боев под Верхне-Кумским к 19 декабря насчитывала только 1 Т-34 и 2 Т-70, т.е. потеряла почти всю имевшуюся матчасть.
В целом период с 11 по 20 декабря 1942 г. ознаменовался для Сталинградского фронта сравнительно низкими потерями. В эту десятидневку потери составили 12 718 человек (2776 убитыми, 5975 ранеными, 2304 пропавшими без вести и 1663 по другим причинам) [332] . Потери 4-го механизированного корпуса составили, как мы видим, едва ли не треть общих потерь фронта. В предыдущую десятидневку, с 1 по 10 декабря, когда войска фронта атаковали противника на внешнем и внутреннем фронтах окружения, потери составили 14 513 человек.
В пятидневных боях советскими войсками был достигнут несомненный успех: время до сосредоточения 2-й гвардейской армии было выиграно. Результативные действия механизированных корпусов у Верхне-Кумского позволили рокировать на направление немецкого наступления стрелковые части. Довольно сильная группировка была создана еще до сосредоточения 2-й гвардейской армии. Уже 18 декабря А.М. Василевский докладывал И.В. Сталину: «В затылок Вольскому по р. Мышкова и далее на Абганерово (внешний обвод бывшего Сталинградского УРа) развернуты 300, 98, 3 гвард., частично 87 и 38 стр. дивизии, имеющие задачей на этом рубеже прочно прикрыть окончательное сосредоточение Яковлева [333] . В районе ст. Гнилоаксайская, Водинский 17.12 подтянуты две танкбригады Сталинградского фронта, имеющие до 80 танков» [334] . Как мы видим, на построение заслона была растащена 5-я ударная армия: 300-я и 87-я стрелковые дивизии входили в ее состав по директиве Ставки на создание армии.
К утру 18 декабря из состава 2-й гвардейской армии разгрузилось уже 150 эшелонов из 156. 98-я и 3-я гвардейская стрелковые дивизии армии Р.Я. Малиновского к этому моменту уже занимали оборону на Мышкове, а 2-й гвардейский мехкорпус сосредотачивался в районе знаменитого разъезда «74 км», на фланге наступающей группировки Гота – Манштейна. На плане «Зимняя гроза» был поставлен большой и жирный крест.
Пожалуй, единственным временным промежутком, в котором мог иметь успех деблокирующий удар, был период с 14 по 16 декабря 1942 г. Если бы Готу удалось быстро преодолеть сопротивление 4-го мехкорпуса, 6-я танковая дивизия вышла бы в точку рандеву, достижимую изнутри «котла». Если бы мехкорпус Вольского потерпел поражение, то на пути к Сталинграду LVII корпус не встретил бы серьезного сопротивления. У советского командования просто не было войск, способных остановить свежую танковую дивизию немцев. Действующим фактором также были атаки Донского фронта на периметре окружения. В переговорах с Манштейном вечером 19 декабря Паулюс говорил: «Сегодняшние бои временно связали основную массу наших танков и часть ударной силы армии и показали, что в направлении Калач враг особенно силен в танках и артиллерии». В силу всех этих обстоятельств Манштейн уже не питал иллюзий относительно перспектив «Зимней грозы». Он докладывал Гитлеру: «Невозможно будет LVII танковому корпусу в одиночку соединиться с 6-й армией, не говоря уж о поддержании этой связи. Последним вариантом является прорыв 6-й армии в юго-западном направлении. По крайней мере большая часть войск и подвижное оружие армии будут сохранены» [335] .
Ознакомительная версия.
