И защита, и обвинение хорошо понимали, что это будет их последний раунд. Настало время выложить все свои козыри (если таковые еще оставались). К этому времени все материалы по делу были переданы из Хьюстона окружному судье Гордону Грею, который, как полагали, в соответствии с уже сложившейся традицией снова перенесет рассмотрение дела в другой город. Грей уже подыскивал для этого подходящее место, когда защита сделала свой первый ход. Ричард Хейнс заявил, что возражает против перенесения, поскольку Каллен настаивает на проведении разбирательства в своем родном городе. Этот ход не был неожиданностью для окружного прокурора Тима Карри, который возлагал надежды на собственную козырную карту — судью Грея. "Если защита думает, что Пит Мур в Хьюстоне был слишком строгим судьей, — заметил один юрист, — то она ошибается. Посмотрим, что она скажет, когда столкнется с Гордоном Греем". Если Каллену так хочется предстать перед судом в Форт-Уэрте, что ж, пожалуйста. Только тогда ему придется уже иметь дело с судьей Греем.
Судья Грей, конечно, вызывал опасения у Ричарда Хейнса. Что же касалось того, что в родном городе Каллена справедливый суд над ним невозможен, то на сей счет у адвоката было особое мнение. Он считал, что любой состав присяжных здесь предвзято отнесется не к подсудимому, а к обвинению. Именно оно в определенном смысле находилось теперь на скамье подсудимых. Это был год выборов, и соперники Тима Карри не дремали. Многие избиратели считали, что окружные власти уже и без того израсходовали на Каллена Дэвиса слишком много денег и времени. Непонятно почему, но они, по-видимому, были не в состоянии четко осознать, что Каллену были предъявлены два совершенно независимых обвинения: в убийстве Андрии Уилборн и в попытке убить судью Эйдсона. В воображении общественности вся история с Калленом выступала эдаким страшным двуглавым чудовищем. Тело же (юридическая основа) у него было одно.
Термин "сговор" или "заговор" обычно используется почти исключительно одним обвинением. В данном же случае защита и обвинение поменялись местами. Теперь уже обвиняемый (Каллен) выступал в роли жертвы заговора. С самого начала дело Каллена Дэвиса перевернуло все бытовавшие ранее обычаи и традиции. В этом смысле нигде еще не допускалось большего отхода от общепризнанных процессуальных норм, чем в Форт-Уэрте, где обычные представления об обвиняемом и его жертве нарушались, а разница между ними стерлась до такой степени, что эти два понятия воспринимались уже как одно целое, подобно разделенной на две полосы автостраде, уходящей далеко за горизонт. Хейнс просто не мог себе представить, что в Форт-Уэрте найдутся 12 человек, способных единодушно признать Каллена виновным. Если присяжные снова разойдутся во мнении, Дэвис это переживет, но переживет ли обвинение? Как заметил один юрист: "Старина Хейнс ведет беспроигрышную игру. Если судья будет объективным, присяжные не смогут прийти к единому мнению. Если он будет склоняться в пользу обвинения, дело будет пересмотрено. В обоих случаях Каллен останется на свободе".
У Карри, правда, была еще одна козырная карта. Он перевел бывшего главного обвинителя Толли Уилсона на административную работу, а во главе бригады поставил молодого Джека Стрикленда. У того, конечно, не было такого опыта, как у Ричарда Хейнса, но работал он в том же стиле, напористо, обладал столь же богатым воображением, безошибочным инстинктом и проявлял такую же готовность смело бросаться в атаку, а в случае необходимости идти на хитрость, преодолевая все трудности и неожиданности на своем пути. Первым шагом Стрикленда было беспрецедентное решение использовать дорогостоящий компьютер для сбора и анализа сложных и запутанных показаний. Он нанял специалиста из Техасского университета в Сан-Антонио и попросил его разработать гигантские "технологические таблицы", которые, как он надеялся, помогут присяжным быстрее разобраться в хитросплетении свидетельских показаний. После этого он перешел к отбору жюри, которое оказалось самым неожиданным по своему составу за всю историю округа Таррент. Он отобрал именно те кандидатуры, которые обычно отбирались защитой. Как правило, обвинители почти автоматически отводят кандидатуры лиц, представляющих национальные меньшинства, так как опасаются, что те могут враждебно относиться к судебным властям из-за возможных преследований в прошлом. На сей раз, однако, среди присяжных оказались двое черных и один латиноамериканец. Из всех трех составов жюри на судебных процессах Каллена Дэвиса это был самый молодой: пять присяжных были в возрасте до 32 лет. Вместо того чтобы включить в состав жюри солидных и обеспеченных людей (так сказать, столпов общества), Стрикленд сделал все возможное, чтобы присяжными оказались лица, которые сами когда-то стали жертвами несправедливости или наговора.
Исходя из того, что вынесение обвиняемому оправдательного приговора практически невозможно, защита старалась отобрать таких кандидатов, которые разошлись бы во мнении.
Новый судебный процесс длился 15 недель. Хотя кое-кто и называл его третьим актом печальной саги о Каллене Дэвисе, суд был мало похож на предыдущие процессы. Заседания начались с опозданием на три недели, потому что защита никак не могла разыскать Пэта Бэрлсона — одного из своих главных свидетелей. Этот человек (по утверждению защиты, один из трех заговорщиков, пытавшихся сфабриковать дело против Каллена Дэвиса) никак не мог оправиться после удара, пережитого им в Хьюстоне. Он потерял жену, семью, работу, уважение людей и наконец совсем исчез, забравшись так далеко, что даже специальная группа следователей, нанятая Калленом, не могла его отыскать. Защита мрачно намекнула, что на сей раз представит неоспоримые доказательства того, что Бэрлсон с самого начала находился на содержании у Присциллы. Среди репортеров распространился слух, будто сыщики Каллена обнаружили "сундуки с сокровищами", зарытые за охотничьим домиком Бэрлсона в горах на юго-востоке Оклахомы. Сундуки эти якобы были набиты нефритом, серебром и изделиями из слоновой кости, тайно вывезенными из особняка.
Однако все эти слухи развеялись как дым, когда как-то днем во время перерыва вооруженные охранники, с трудом продираясь сквозь толпу любопытных, втащили в зал суда два тяжеленных, ржавых и грязных армейских ящика для боеприпасов. "Сокровищами" оказались разбитый кувшин с коричневатой жидкостью, похожей на ржавую от табака воду, и записка, в которой говорилось, что всякий, кто притронется к содержимому ящиков, умрет страшной смертью от яда, не имеющего противоядия. Когда-то в ящиках хранились иностранные монеты и восточные статуэтки каратистов. Все это Бэрлсон собирал, когда служил на флоте и плавал по морям и океанам. Поскольку никто не представил доказательств, что в ящиках хранилось что-то еще, судья Грей отказался считать их вещественными доказательствами. Защите наконец-то удалось разыскать Пэта Бэрлсона, но она уже передумала и не стала вызывать его в суд в качестве свидетеля.
В конце сентября судебные заседания вновь были отложены на два дня в связи с тем, что одна из женщин-присяжных, отправившись во время уикенда за покупками, сломала себе ногу. Грей постановил, что суд будет продолжать работу без одного присяжного, что допускалось техасским законодательством. Вскоре после этого сам судья упал с лошади, сломав при этом два ребра и ключицу. Ему наложили гипс, и судебные заседания возобновились.
Последовав примеру обвинения, которое решило использовать компьютер и специальные схемы, чтобы упростить доказательство своей версии, защита тщательно пересмотрела список собственных свидетелей и сократила его до 25 человек (в Хьюстоне с показаниями выступило более 60 человек). Целый ряд не очень надежных свидетелей (таких, например, как Лэрри Джин Лукас) был вообще вычеркнут из списка. Единственным свидетелем, выступившим с новыми показаниями в поддержку выдвинутой защитой версии о заговоре, стал бывший заключенный по имени Лэрри Фрэнсис. Он сказал, что за два дня до ареста Каллена Дэвиса Дэвид Маккрори показывал всем конверт с сотней долларов. Однако тот факт, что Фрэнсис был шесть раз осужден судом штата и один раз федеральным судом, отнюдь не давал оснований верить ему как свидетелю.
А защита тем временем незаметно, исподволь смещала акценты. Не отказываясь полностью от своей прежней версии о заговоре, она теперь делала больший упор на обычный метод защиты — алиби. Каллен, доказывала она, не пытался убить 15 человек уже потому, что в это время был занят совершенно другим делом — работал на ФБР (или по меньшей мере думал, что работал). Защита более не утверждала, что прокуратура округа Таррент была причастна к заговору или что такой заговор тайно финансировался братом Каллена Биллом. Возможно, по привычке Хейнс все же продолжал цепляться за один из компонентов своей старой формулы и теперь, пытаясь выдать Присциллу за вампира в женском обличье. Судья Грей, однако, пресек эти попытки, заявив, что вопросы, касающиеся морального облика Присциллы, не существенны и к делу не относятся. "Все это сплошной вздор!" — твердо сказал он, пригрозив Хейнсу наказанием за неуважение к суду, если тот будет продолжать в том же духе.
