Очень выразительно описаны те годы в воспоминаниях генерал-майора КГБ с почти 40-летним стажем Докучаева Михаила Степанович «Москва. Кремль. Охрана». Их автор отработал 15 лет одним из руководителей 9-го Управления КГБ СССР и имел возможность вблизи наблюдать представителей политической элиты страны. О хрущёвской поре Докучаев написал весьма много и едко. Чего только стоит такой фрагмент: «(…) он ликвидировал подсобные хозяйства, личный скот в рабочих посёлках, при нём дошло до того, что Советский Союз стал закупать зерно за границей. Меткую характеристику в этом плане дал Хрущёву Черчилль. Когда его спросил: “Кто является самым умным человеком в мире?”, то он ответил: “Несомненно, Хрущёв. Нужно же суметь оставить двести миллионов человек без хлеба”» (Докучаев М. С. «Москва. Кремль. Охрана», Москва, Бизнес-пресс, 1995 г., стр. 148–149). За первую пятилетку хрущёвского правления (т. е. в 1953–58 гг.) из колхозов бежали почти 7 млн. человек, в основном молодёжь. Ощущение беспросветности будущего нарастало, хрущёвские перлы вызывали грухое раздражение и никакие космические триумфы не могли скрыть банальную нехватку продуктов в магазинах.
Золотарёв работал неподалёку от родительского дома (от Теберды до станицы Удобной менее 100 км!) в сытом тёплом краю и вдруг без всяких внешних побуждений он бросает всё и мчится за 3,5 тыс. км на Алтай. Во имя чего предпринят этот переезд в другую климатическую зону, в край красивый, но суровый и по тем временам голодный? Туристическую карьеру лучше делать на Кавказе — и горы там круче, и водопады выше. Там лучшие курорты страны, там отдыхают самые «продвинутые» туристы из Москвы. Северный Кавказ тех лет — это советская Швейцария. Золотарёв к 1958 г. уже был инструктором и по водному туризму, и по горно-пешеходному… Во имя чего ему бросать уже пожилую мать и перебираться на Алтай?
Самое интересное состоит в том, что скитания Золотарёва этим не ограничились. В декабре всё того же 1958 г. мы видим его уже под Свердловском, встречающим Новый год на Коуровской турбазе вместе с некоторыми из студентов УПИ. Новый дальний переезд, на этот раз на 1800 км. Во имя чего? Семёну Золотарёву шёл тогда уже 38-ой год, а он мечется по стране, не имея своего угла, укладывая всё своё имущество в пару чемоданов. У него нет семьи, живёт бобылём, в его жизни, скорее всего, нет постоянной женщины. Если вообще есть место для женщин. Можно, конечно, свято верить в его непритязательность и любовь к романтике, но когда эти качества начинаешь соотносить с реалиями того времени, с отсутствием элементарных удобств и всякой стабильности, подобная аргументация впечатления не производит. Золотарёв прошёл почти всю войну и умудрился избежать ранений. Это не просто удачливость солдата — это лучшее свидетельство его смекалки и здравого смысла. Такие люди хорошо думают, прежде чем что-то сделать… И умеют даже неблагоприятные ситуации обращать к собственной выгоде.
Семён Алексеевич Золотарёв на походных фотографиях участников группы Игоря Дятлова (снимки представлены Алексеем Владимировичем Коськиным, которому вполне заслуженно надо в очередной раз сказать «спасибо» за большую работу по популяризации истории погибшей тургруппы). Может показаться удивительным, но Семёна участники похода пытались сфотографировать чаще других, хотя сам он в кадр явно не лез. О странностях взаимоотношений внутри группы нам придётся ещё говорить отдельно (в главе «Поход глазами его участников»), пока же лишь следует отметить, что на походных фотографиях, сделанных буквально за считанные дни до смерти, Семён Золотарёв предстаёт перед нами спокойным, сосредоточенным и словно бы уставшим от жизни человеком. А может, и не уставшим, а просто отстранённым от всего происходившего вокруг?
Если такой человек бросает налаженную жизнь возле родительского дома в благодатном краю и едет в буквальном смысле на другую сторону земного шара — значит, к тому есть серьёзный побудительный мотив.
Знаете, на что похожи эти странные переезды за тысячи километров в последний год жизни Семёна Золотарёва?
На бегство, точнее попытку заметания следов. Либо на перевод офицера с места на место по делам службы. Либо на то и другое одновременно.
Давайте внимательнее приглядимся к датам. 16 июля 1956 г. Указом Президиума Верховного Совета СССР чеченцы, карачаевцы и ингуши «сняты с учёта спецпоселений и совобождены из-под административного надзора органов МВД СССР». А уже 9 января 1957 г. новым Указом Президиума Верховного Совета СССР восстанавливается автономия Чечено-Ингушской АССР в составе РСФСР; также создаётся Карачаевский район на территории Ставропольского края. На Северный Кавказ из Казахстана и Киргизии потянулись депортированные народы — чечены, ингуши, балкарцы, карачаи. Стихийное возвращение вызвало первые серьёзные эксцессы — уже 5–7 апреля (т. е. спустя всего 3 месяца с момента принятия Указа) были зафиксированы серьёзные беспорядки на железной дороге, спровоцированные вайнахами. В те дни транспортной милицией сняты с поездов и принудительно возвращены к местам проживания в Средней Азии более 2100 чеченов и ингушей, бесчинствовавших в поездах.
В дальнейшем ситуация только обострялась. Районы, в которые возвращались депортированные, превращались в зоны тлеющих межнациональных конфликтов. Мы сейчас хорошо знаем о новочеркасских беспорядках 1961 г., но мало кто помнит о беспорядках в августе 1958 г. в Грозном, во время которых многотысячные толпы русских жителей бывшей столицы казачьего края дважды прорывались к зданию обкома КПСС с требованием найти управу на распоясавшихся чеченских уголовников. Чтобы утихиморить русских обком партии оказался вынужден даже организовать прямую телефонную линию с высшим политическим руководством в Москве — случай неслыханный в истории Советской России!
Золотарёв, если он действительно являлся резидентом КГБ, никак не мог остаться в стороне от драматических событий, связанных с возвращением на Кавказ депортированных народов, ведь Теберда расположена в самом центре воссозданного Карачаевского района (выросшего впоследствии в Карачаево-Черкесский автономный округ). Последовавший в 1958 г. перевод Семёна на Алтай мог явиться следствием расконспирации либо агента его сети, либо самого Семёна. Во всяком случае совпадение времени переезда Золотарёва на Алтай с ростом напряжённости в северо-кавказском регионе бросается в глаза и выглядит прямо скажем подозрительно. В рамках принятой нами гипотезы о связи Золотарёва с КГБ перевод к другому месту службы является, пожалуй, оптимальным вариантом обеспечения его безопасности. А последовавший вскоре новый перевод на Коуровскую турбазу под Свердловск позволил гарантированно запутать любого, кто пожелал бы пойти по его следу.
Бросим взгляд с другой стороны — посмотрим на ситуацию в крупных городах, студенческих центрах, глазами руководства госбезопасности, т. е. с точки зрения сложившейся там в 1957–58 гг. оперативной обстановки. Ныне, благодаря открытию архивов и исследовательской работе в этом направлении, известно, что подавление «венгерского путча» в октябре-ноябре 1956 г. вызвало значительное недовольство некоторой части советского студенчества. Молодёжь переживала глубокое разочарование, увидев собственными глазами колоссальную разницу между словом и делом «кремлёвских небожителей». Среди студенчества становится модным прослушивание запрещённых западных радиостанций: «Свобода», «Свободная Европа», «Голос Америки». В это же время разворачивается поначалу замаскированная, а затем всё более явная, критика политики КПСС «Голосом Пекина», китайской радиостанцией, осуществлявшей вещание на руском языке и языках народов СССР. Этот «голос» также слушает советское студенчество, или, скажем корректнее, некоторая часть студенчества. Антикоммунистические настроения в среде молодёжи усиливаются по мере экномических неудач, обусловленных новациями Хрущёва: резкий рост машиностроения, металлургии и нефтехимии, объективно имевший место в те годы, сопровождался ростом дефицита широкой номенклатуры потребительских товаров, основных продуктов питания, инфляцией, объективным падением и без того низкого уровня жизни населения. Хрущёв неоднократно допускал перенос сроков погашений облигаций внутренних займов — и это тоже вызывало негодование народа, чувствовавшего на своей шкуре, что Власть его систематически грабит.
При этом сам «дорогой Никита Сергиеч» всё более и более хмелел от свалившихся на него власти, всесилия и всеобщего подхалимажа. Он всё более утрачивал самоконтроль и способность к объективной самооценке. Очень выразительно охарактеризовал его поведение опытнейших советский разведчик Александр Феклисов, человек большой внутренней культуры, такта и самодисциплины. В своей книге «За океаном и на острове. Записки разведчика» Феклисов нашёл для Хрущёва прямо-таки убийственные слова: «Хрущев проявил себя упрямым, капризным, болтливым, вспыльчивым, властолюбивым человеком. Ему не хватало хладнокровия, выдержки, умения терпеливо ждать, наконец, немногословия — этих неотъемлемых качеств государственного деятеля. Порой у него отсутствовала элементарная воспитанность. К тому же Хрущев был несдержан в употреблении вина и яств на приемах, которые обычно предшествовали его выступлению с главной речью.» Всё это раздражало людей, ведь подобное поведение невозможно было скрыть от народа. Какая бы ни была цензура, а люди слушали перлы «дорого Никиты Сергеича» в прямых радиотрансляциях, демагогию Генсека тиражировали газеты, телевидение, кинохроника. Если люди постарше, помня мрачную эпоху сталинских репрессий, молчали и сдерживались, то молодёжь реагировала более свободно. Критические и пренебрежительные замечания и насмешки в адрес «Никиты-дурачка» всё более открыто демонстрировались молодёжной средой.
