Glasgow в поисках германского парусного судна прибыл к Санта-Мария вечером 29 октября, но с одобрения адмирала не пошел в Коронель до следующего утра. В течение дня он принял много неприятельских шифрованных радиопереговоров, о которых немедленно доложил флагману.
Краддок решил в 6 часов утра 30 октября идти с Monmouth и Good Hope на север.
В это время подошли Canopus с угольщиками, но повреждение Canopus в машине потребовало 24-часового ремонта, и адмирал был вынужден отправить его к якорному месту.
Glasgow сообщили, что посещение Коронеля отходит на второй план, главной же задачей является обнаружение неприятеля.
Ввиду этого, а также потому, что неприятельские радиопереговоры всю ночь не прекращались, Glasgow крейсировал на W и NW от Санта-Мария в течение 30 октября и в ночь с 30 на 31 октября. На следующее утро Otranto присоединился к адмиралу, не получив никаких сведений в Puerto Month, где немецкое влияние не имело себе соперников. Glasgow оказался удачливее: в 1 час ночи 31 октября он перехватил радиосообщение «Лейпцига», вызывавшего находящийся поблизости коммерческий пароход, но ни ночью, ни на следующий день никого обнаружить не смогли.
Под влиянием этого радиосообщения или по каким-либо другим соображениям Краддок, по всей вероятности, решил, что целью Шпее является северный район — острова Галапагос и подходы к Панамскому каналу. Насколько известно, он еще не знал о посылке в этот район англояпонского отряда и полагал, что забота по охране данной территории входит в его обязанности.
Вследствие этого или какого-либо иного соображения он вызвал Canopus, приказав прибыть вместе с угольщиками в St. Felix (широта 26°18′ и долгота 80°11′) — пустынный остров в 500 милях к северу от Juan Fernandez.
Адмирала заботило отсутствие сведений разведки, и в конце концов Glasgow получил приказание войти в Коронель, отправить и получить телеграммы и выйти обратно при первой возможности. Glasgow прибыл по назначению 31 октября в 18.20 и отправил телеграммы. В одной из них адмирал объяснял свое намерение идти на север и грузиться углем в Juan Fernandez, не упоминая, что Canopus оставлен для конвоирования угольщиков. Ко времени получения этих телеграмм в Адмиралтействе произошли крупные перемены — в должность первого морского лорда вступил лорд Фишер.
Новый состав Адмиралтейства немедленно принял меры к улучшению того ненадежного положения, в котором оказался Краддок.
Уведомляя адмирала, что Defence предписано незамедлительно к нему присоединиться, Адмиралтейство совершенно определенно указывало, что от адмирала не ожидается действий без Canopus. Ему предписывалось держать эскадру соединенно с линейным кораблем, отправляя на разведку лишь Glasgow, а также всячески стараться как можно скорее соединиться с Defence.
Кроме того, сообщалось, что под впечатлением появления Otranto в Puerto Month немцы считают, что наша эскадра находится в заливе Corcovado.
Новые инструкции запоздали — телеграмму Краддок не получил.
Еще до того времени, как она могла быть получена, адмирал приказал Glasgow выйти, рассчитывая встретить его в полдень 1 ноября в 50 милях от Коронеля.
И Glasgow, и эскадра продолжали принимать близкие радиопереговоры, которые они считали переговорами «Лейпцига» с пароходами, и адмирал перестроил эскадру в линию дозора.
Руководствуясь прежними инструкциями, он и не мог поступить иначе. Не подлежит сомнению, что, получи он последнюю ясную и определенную телеграмму, мог бы своевременно отправить на разведку Glasgow, а с остальными судами отступить на соединение с Canopus. Но в предыдущих телеграммах указывалось на необходимость «готовности встретить неприятеля», упоминалось слово «искать», что каждым британским офицером в положении адмирала Краддока было бы понято как приказание «отыскать неприятеля и уничтожить его». Выполнить это, будучи связанным старым тихоходным Canopus, было невозможно, и адмирал его оставил. Надо думать, что главнейшей своей обязанностью он считал поиск неприятеля.
Не исключается, конечно, возможность и другого предположения адмирала, а именно, что «Шарнгорст» и «Гнейзенау» пошли к Панамскому каналу, так как ожидаемое их прибытие в чилийские воды уже запоздало на две недели. Побудить Краддока взять на себя риск могло также и сообщение Адмиралтейства о формировании англояпонского отряда для северной части Тихого океана, действовать совместно с которым ему предписывалось в будущем.
Иначе трудно себе объяснить, почему начальник эскадры, имея столь слабые силы, из которых две лучшие боевые единицы — GoodHope и Mоnmouth — недавно вступили в строй и почти не производили стрельб, рискнул пойти навстречу двум современным образцовым неприятельским крейсерам, из которых каждый был равен по силе его флагманскому кораблю.
Во всяком случае, если адмирал Краддок действительно думал, что Шпее пошел к Панамскому каналу, то он жестоко ошибся.
12 октября Шпее совместно с «Нюрнбергом» прибыл на Восточный остров и там встретился с «Дрезденом». Последний, упустив пароход Ortega, крейсировал на торговых путях до высоты Коронеля, но безуспешно. Повернув обратно и держась вне видимости берегов, 29 сентября он пошел к Mas-a-Fuera, где погрузил уголь со своего угольщика «Бадена», после чего отправился на Восточный остров на буксире того же «Бадена», куда и прибыл за два дня до прихода Шпее. 4 сентября «Лейпциг» присоединился к нему, и, таким образом, сосредоточение германской Тихоокеанской эскадры закончилось.
На Восточном острове, пустынном, забытом владении Чили, представляющем собой лишь скотопригонную ферму, никто не мешал эскадре. Местные власти были совершенно бессильны обеспечить нейтралитет, и эскадра простояла спокойно почти 4 недели и сделала все, что ей требовалось. 18 октября, пока Краддок в ожидании Canopus стоял на Фолклендских островах, немцы пошли в Маз-а-Fuera, где к ним присоединился 27 октября «Принц Эйтель Фридрих» вытесненный из новогвинейских вод австралийской эскадрой.
Надо думать, что к этому времени адмиралу Шпее уже было известно, что наши крейсеры заходили в Вальпараисо, так как в тот самый день, когда Краддок пришел в свою секретную базу (27 октября), германская эскадра снялась с якоря и в полдень 30 октября находилась в 50 милях на восток от Вальпараисо. В этом районе Шпее крейсировал вне видимости берегов, отправив вскоре в этот порт «Принца Эйтеля». Последний на пути погнался за английским пароходом Colusa и продолжал погоню настолько близко к берегу, что чилийская канонерка вышла для охраны нейтралитета в своих территориальных водах.
На следующий день, зная определенно, что Glasgow в Коронеле, Шпее решил немедленно идти туда с целью его отрезать. Однако Glasgow вышел вовремя, чтобы не попасться, но слишком поздно, чтобы предупредить своего флагмана.
Примерно в это время адмирал Краддок начал свой поиск к северу, считая вероятным противником лишь «Лейпциг», тогда как на самом деле против него в 60 милях к северу от залива Arauco сосредоточилась вся германская эскадра.
Эскадра Шпее также рассчитывала на встречу только с одним Glasgow. Подходя к Коронелю, Шпее предполагал выслать для осмотра побережья «Нюрнберг», расположив остальные суда полукругом в расстоянии 20 миль от гавани.
Такова была обстановка 1 ноября к 14.30 в момент присоединения к эскадре Glasgow. Ни британский, ни германский адмиралы не подозревали о присутствии друг друга, считая, что предстоящая им задача сводится лишь к тому, чтобы отрезать отдельный крейсер противника.
Адмирал Краддок, идя 10-узловым ходом, приказал судам своей эскадры занять места в линию от флагманского крейсера на расстоянии 15 миль друг от друга в следующем порядке: Good Hope, Monmouth, Otranto, Glasgow.
Дул свежий зюйд-ост, разводивший крупную волну.
Два часа спустя, в 16.20, когда эскадра еще не закончила своего последнего построения, Glasgow заметил справа по носу дым и через несколько минут изменил курс на SO 84°, повернув на него. Пять минут спустя Otranto, находившийся от Glasgow на WNW в 2 милях, поднял сигнал, что и он видит дым.
Еще через четверть часа Glasgow понял, что долгожданный момент наступил: у него не оставалось сомнений, чей дым он видит. В 4.40 командир Glasgow донес о появлении «Шарнхорста» и «Гнейзенау» и одного легкого крейсера, а через пять минут окончательно смог определить их курс.
Неприятель повернул на него, и Glasgow, подняв сигнал «Вижу неприятельские броненосные крейсеры, идущие курсом SO», полным ходом курсом SW 65° пошел на соединение с Good Hope, который в свою очередь повернул в сторону неприятеля. Monmouth и Otranto следовали за флагманом.
