Станислав Куняев - Жрецы и жертвы Холокоста

Манучехра МОТТАНИ, министр иностранных дел Исламской Республики Иран.

«Я открыто заявляю, что антисемитизм является западным феноменом, типичным для западных стран. Этот феномен никогда не существовал на землях Ислама. Тем не менее, мы видим сегодня, что Исламская Республика Иран и все те, которые думают, что научное исследование исторических событий необходимо, подвергаются необоснованным обвинениям.

Президент Исламской Республики Иран спрашивал: если Холокост был историческим явлением, то почему нельзя позволить проводить исследования в контексте истории? Волна необоснованных обвинений была запущена против Ирана. Те, которые стоят за кулисами этой грязной кампании, даже не беспокоятся о том, чтобы дать разумный ответ на этот рациональный вопрос.

Даже если нашлись бы доказательства того, что Холокост — это исторический факт, они должны ответить, не бросают ли они вызов собственным требованиям на обеспечение свободы выражения мыслей, арестовывая учёных и исследователей, которые придерживаются взглядов, отличных от их собственных в вопросе о Холокосте, а также почему мусульмане этого региона, особенно палестинцы, являющиеся коренным населением Палестины, должны платить дорогой ценой за преступления, совершённые нацистами.

Необоснованная философия земли без людей и людей без земли, которая постулировалась во времена президента Джона Ф. Кеннеди для оправдания существования сионистской реальности, неправильна с обеих сторон, так как эта земля никогда не пустовала, а уцелевшие от преступлений нацистов не были без земли, они были гражданами европейских государств.

Эта конференция не собирается отрицать или доказывать факт Холокоста. Она предоставляет возможность свободно выражать свои мысли учёным и просто думающим людям, которые лишены возможности высказать свой взгляд на исторические события в Европе, которая призывает к свободе, и где любая научная критика надуманной интерпретации Холокоста может дорого обойтись. Против этих свободно мыслящих людей и исследователей выдвигаются обвинения в защите нацизма и фашизма. Эти обвинения не имеют научной основы, так как многие критики Холокоста стали сами жертвами расизма.

Мойше Арье ФРИДМАН, главный раввин ортодоксальной европейской общины Австрии:

«Будучи потомком очень уважаемой семьи европейских раввинов и главным раввином ортодоксальной антисионистской общины Австрии, я всю мою жизнь занимался сионизмом и так называемым Холокостом и его последствиями в чисто историческом, политическом и религиозном плане. Кроме того, мне очень хорошо известны последствия стратегического злоупотребления этими историческими событиями. Я с ужасом вижу, как нашей иудейской религией и самобытностью и именем моих предков злоупотребляют, фальсифицируя исторические факты и превращая их в политическое орудие. Только ссылки на так называемый исторический «Холокост» делают возможным продолжение Холокоста палестинцев и всего арабо-исламского мира. Эти жестокости, в отличие от исторического Холокоста, происходят на глазах у всей мировой общественности, но палестинцы не имеют ни малейшей надежды на защиту и ни малейшей возможности защищаться».

«Основатель сионизма Теодор Герцль уже в первых записях своих «Дневников» удивительным образом называет цифру шесть миллионов евреев, которым в Европе якобы угрожает опасность, и единственный шанс создания так называемого еврейского государства появится лишь в том случае, если эти шесть миллионов европейских евреев постигнет катастрофа».

«После прихода к власти национал-социалистов в 1933 году сионистские организации Палестины в совместном письменном послании поздравили Гитлера, указали на сходные черты идеологий и выразили надежду на сотрудничество.

Вскоре после этого национал-социалистические чиновники по приглашению сионистского Еврейского агентства приехали в Палестину, где их ждал очень дружественный приём.

Во время состоявшейся в 1934 году беседы между Адольфом Эйхманом и будущим израильским президентом Хаимом Вейцманом, чему предшествовали настоятельные просьбы Вейцмана изгнать евреев из Германии, Эйхман спросил: «Можете ли вы, господин Вейцман, вообще принять так много евреев?» Ответ: «Мы охотно примем здесь силы, способные сражаться за нас в Палестине, а остальных надо ликвидировать, как бесполезный мусор».

Из доклада Фридриха БРУКНЕРА (псевдоним западного историка, приведшего свидетельства того, что в последние годы войны и вплоть до 47 года существовали три основные версии умерщвления евреев в немецких концлагерях: электрическим током, горячим паром, откачкой воздуха из камер и даже при помощи негашёной извести).

«В то время торговцы подобными жуткими рассказами, очевидно, ещё не были уверены, которой из трёх версий в дальнейшем дать ход. В 1945 году советский пропагандист-еврей Василий Гроссман опубликовал брошюру под названием «Ад Треблинки». По его описанию, все три метода — пар, газ и откачка воздуха из камер — использовались одновременно. На Нюрнбергском процессе правительство Польши предпочло паровую версию <…> Версия, которая содержится в официальной литературе, восторжествовала только в 1947 году».

«В течение последних десятилетий количество жертв нескольких предполагаемых «лагерей уничтожения» резко уменьшается, благодаря самим стражам чиновничьей «истины». В 1945 г. польско-советская комиссия заявила, что не меньше четырех миллионов человек погибло в Освенциме. Хотя ни один западный историк не принимал всерьёз эту нелепую цифру, она упоминалась на мемориальных таблицах Освенцима, пока не была удалена в 1990 г. Полякам понадобилось два года, прежде чем они приняли решение по новой цифре, которая впоследствии и была записана на новых табличках: 1,5 миллиона. Но через год, в 1992 г., главный историк музея Освенцим Франтишек Пипер опубликовал книгу, в которой он утверждает, что 1,1 миллиона людей, из них около миллиона евреев, погибли в лагере. Таким образом, теперь существуют уже две официальные цифры, отличающиеся на 400 000, — одна на таблицах и другая в книге Пипера!

Ещё более резким было сокращение первоначальных цифр для концентрационного лагеря Майданек. Сколько же людей погибло в Майданеке?

— 1,5 миллиона, согласно сообщению польско-советской комиссии, представленному на Нюрнбергском трибунале в 1946 г. в Документе USSR-29;

— 360 тысяч, согласно польскому судье Здиславу Лукашкевичу в официальном «Бюллетене Комиссии по исследованию немецких преступлений в Польше», в 1948 г.

— 235 тысяч, согласно польскому историку Чеславу Райке в официальном журнале музея Майданека, в 1992 г.;

— 78 тысяч, согласно польскому историку Томашу Кранцу, директору научно-исследовательской секции Музея Майданек, в 2005 г.

В 1998 г. Карло Маттоньо в книге, написанной совместно с Ю. Графом, установил на основе документов, что реальное число смертей в Майданеке составило примерно 42 200. Таким образом, новая официальная цифра всё ещё на 35 800 выше, чем ревизионистская, но на 1 422 000 ниже, чем было установлено и записано на Нюрнбергском процессе.

Тем не менее, эти грандиозные уступки ортодоксальных историков отнюдь не влияют на священную цифру 6 миллионов «жертв Холокоста». Из этих 6 миллионов, можно вычесть несколько миллионов, и всё равно остаётся 6 миллионов! Это — арифметика «Холокоста»!

Но нелепая история «Холокоста» имела и всё ещё имеет страшные политические последствия. Если бы не эта мистификация, мир никогда бы не позволил сионистам предпринять свою колониальную авантюру в Палестине в 1948 году. Если бы не эта мистификация, не существовало бы расистского государства Израиль, представляющего собой основную причину конфронтации на Ближнем Востоке и готового в любой день спровоцировать ядерную войну; у палестинцев не украли бы их родину, а мир был бы лучшим и более защищённым.

Пока что палестинцы — это наиболее очевидные жертвы аферы «Холокоста», но они ни в коем случае не единственные. В действительности эта мистификация чрезвычайно опасна для всех народов мира, включая еврейский, который рано или поздно должен будет заплатить высокую цену за глупость своих лидеров».

Серж ТИОН, французский историк.

«Закон Гессо», принятый 13 июля 1990 года, убил во Франции свободу выражения мнений. Этот закон обязывал судей осуждать любого, кто будет оспаривать совершение преступлений, осуждённых в Нюрнберге.

Последствия закона Гессо были ужасны. Свобода выражения мнений зачахла, написанные книги невозможно было опубликовать, и их перестали писать. Дебаты прекратились вообще. Повсюду распространился благоговейный страх, прежде всего, в школах, где учителя вынуждены были преподавать официальную историю в форме катехизиса, который никого ни в чём не убеждал. СМИ закутались, словно от холода. Повисло тягостное молчание.