Ознакомительная версия.
Следует отметить, что в 1850-х гг. вокруг императрицы Марии Александровны сложился славянофильский кружок. В ее салон были вхожи достойные представители русской мысли и слова: князь П.А. Вяземский, Ф.И. Тютчев и граф А.К. Толстой. Толстой именно императрице Марии Александровне посвятил следующие строки:
Напомнив дни, когда Царица, долу
Склонясь задумчивой главой,
Внимала русскому глаголу
Своею русскою душой…
С учителями-иностранцами императрицы Александра Федоровна и Мария Александровна говорили на немецком языке. Но сами учителя-филологи могли слышать их русскую речь. И поражались тому, что Мария Александровна преимущественно говорила по-русски и с очень хорошим произношением.
Следует заметить, что галантный «западник» Александр II полностью вернул французский язык ко Двору, и русский язык при Дворе вновь стал редкостью. И, как это ни странно, главной носительницей «русскости» при Дворе Александра II стала дарм-штадтская принцесса – императрица Мария Александровна.
Примечательно, что воспитатели постоянно отмечали уровень «правильности» русского языка у царских детей, даже когда они были совсем маленькими. Так, в 1847 г. один из воспитателей писал Александру II, что его четырехлетний сын Николай «удивительно как хорошо выражается по-русски, и притом чрезвычайно логически»880.
Учителей (проф. Погодина и Грота) приятно удивляло то, что императрица говорила с детьми, и дети ей отвечали по-русски «ясно, чисто, правильно»881. Когда в декабре 1855 г. у старших сыновей царя состоялись «годовые экзамены», то один день из них посвящался русскому и славянскому языкам. 10-летний великий князь Александр (будущий Александр III) на экзамене читал «Бородино». На филологическую подготовку молодых великих князей обращали внимание и во время досуга. С 1856 г. к мальчикам в Зимний дворец начали приводить для игр ровесников, и гостям строго предписывалось разговаривать между собой только на русском языке.
Со временем результаты сказались. Биографы отмечали, что цесаревич Николай Александрович «овладел законами русской речи и с течением времени выработал себе ясный, правильный и изящный письменный слог»882. Однако у цесаревича тяжело шел церковно-славянский язык.
Наряду с русским языком родителей весьма беспокоил уровень знаний детьми европейских языков. При этом следует иметь в виду, что в 1840-х гг. дети цесаревича, по традиции, получили своих нянь-англичанок и основы английского языка усвоили с детства. С осени 1851 г. двух старших сыновей цесаревича, Николая (минуло 8 лет, с 17 сентября) и Александра (шел 7-й год, с 4 декабря), начали учить французскому языку. Французский язык преподавал Куриар, получая за каждого из учеников по 285 руб. в год. Впоследствии содержание было удвоено за внеклассные его беседы с ними883.
Немецкий язык у детей шел слабо не только потому, что занятия продолжались не более двух часов в неделю, но и потому, что «никто из членов царской семьи никогда не говорил с детьми по-немецки».
Поскольку образование было домашним, то ежегодно в декабре для мальчиков устраивали годовые экзамены, в том числе и по иностранным языкам. В декабре 1855 г. провели экзамены по немецкому и французскому языкам. Преподаватели отметили успехи детей в немецкой речи. Родители остались довольны884.
По мере взросления мальчиков педагоги менялись, и с ними менялись «системы» изучения иностранных языков. Для того чтобы как-то упорядочить их изучение, в 1856 г. министр иностранных дел канцлер A.M. Горчаков по просьбе императрицы Марии Александровны составил инструкцию о воспитании наследника. В этой инструкции немалое место отводилось и стратегии в изучении иностранных языков. Прежде всего он констатировал, что «не нужно знания многих иностранных языков. Оно отняло бы слишком много времени, которое следует посвятить фактам и идеям». По мнению Горчакова, кроме русского языка цесаревичу достаточно знать еще два других живых языка: сначала французский, потом немецкий. По мнению дипломата, английский язык «имеет лишь третьестепенное значение, и без него можно обойтись. Редко Государь извлекает пользу из прямых переговоров с иностранцами. Тем лучше, если кто-либо из братьев наследника выучится говорить по-английски».
С 1856 г. цесаревича Николая стали учить отдельно, по более основательной программе. Его младшие братья Александр и Владимир учились вместе. Все братья собирались только за обедом. Безжалостные учителя предписали им за обедом разговаривать только по-французски, по-немецки или по-английски. Того, кто случайно заговаривал по-русски, «штрафовали» пятачком в пользу бедных. Это очень забавляло великих князей. Они часто ошибались по рассеянности и платили установленный штраф885.
Императрица Мария Александровна особое внимание уделяла старшему сыну Николаю. В конце 1860 г., когда наследнику-цесаревичу исполнилось 17 лет, преподавание английского языка, который он знал с пеленок, прекратили, но изучение французской и немецкой словесности продолжили886.
Французский язык детей императора шлифовался особенно тщательно. Когда весной царская семья выезжала в Царское Село, из всех учителей-филологов туда брали только учителя французского языка Реми. В его присутствии от детей требовали разговаривать только по-французски. Учителю, конечно, доплачивали.
Надо заметить, что учителям с великими князьями Александром и Владимиром приходилось очень тяжело. Ни о каких телесных наказаниях не было и речи. Воздействовать на мальчиков приходилось только словесно, но великие князья учились откровенно плохо. Их дневники за 1861–1862 гг. буквально переполнены примерами «школьного саботажа» великих князей: «Александр Александрович выказал ужасное упорство в разговоре на французском языке; он все уверял, что в воскресенье следует говорить по-русски»; «В классе русского языка опять было отсутствие всякого внимания, и очень плохо знал урок. Во время этого урока приходил к нам государь и сделал выговор великим князьям за нерадение»; «Экзамен французского языка был менее удачен. Александр Александрович наделал 18 ошибок в восьми строках, и довольно грубых. Все это, правда, очень слабо, особенно по летам, но что есть успехи после летнего экзамена – в этом нет сомнения»; «Великие князья как-то особенно снисходительно смотрят на свое незнание в языках… экзамен английского языка был ниже всякой критики»; «От 12 до 2 у Александра Александровича были уроки русской словесности и английского языка; из первого он получил «два» и «три», а за английский урок «три» и «три». Итак, Александр Александрович получил сегодня три раза «три»»887.
Тем не менее титанические усилия преподавателей все-таки приносили свои скудные плоды. В 1863 г. 18-летний великий князь Александр Александрович мог уже без труда разговаривать на французском языке. К педагогическому процессу подключился даже отец – император Александр II, случай вообще небывалый. В 1865 г. Александр II просил своего 20-летнего сына читать ему вслух по-французски, говорил с ним и побуждал его писать на этом языке письма матери.888
Младшие сыновья Александра II, Сергей и Павел, учились более старательно. Первый урок английского языка состоялся у Сергея, когда ему было семь лет. Языковая основа у великого князя уже имелась. Благодаря своей английской няне Е.И. Струтон он знал произношение английских букв и слогов889.
При Александре III филологическая сторона повседневной жизни Императорского двора вновь претерпела изменения. И это опять-таки было связано с возвращением русского царя к национально ориентированному сценарию власти. Фактически повторялась ситуация 1830-х гг., когда Николай I впервые заговорил по-русски при Дворе. Спустя 50 лет, в 1880-х гг., это повторил Александр III. Он вновь сделал русский язык главным языком общения при Императорском дворе. Конечно, французский язык отчасти сохранил свое значение, но теперь французская речь слышалась только при обращении к императрице Марии Федоровне. С императором все разговаривали только по-русски890.
Особо следует отметить, что по-русски при Дворе Александр Александрович заговорил во второй половине 1870-х гг., будучи еще цесаревичем. И заговорил при Дворе Александра II, который пользовался преимущественно французским языком. Граф С.Д. Шереметев вспоминал, что цесаревич терпеливо выдерживал, «словно не замечая намеков и приемов, невозмутимо обращаясь к ним на русском языке и вынуждая их отвечать тем же, хотя большей частью они лучше знали язык, чем желали это показать»891.
Став императором, Александр III стал серьезно влиять на филологическую составляющую своего Двора, при котором со временем сложилось некое «двуязычие». С Александром III разговаривали преимущественно по-русски, а с императрицей Марией Федоровной – преимущественно по-французски.
Ознакомительная версия.
