Ознакомительная версия.
Менее известны прозвища других членов императорской семьи и то, как сами называли себя самодержцы в кругу своих близких. Например, Николай I в письме к младшему брату Михаилу Павловичу 17 мая 1826 г. просил от его имени обнять племянниц, «от имени дяди с длинным носом»936. Следует отметить, что в данном случае самоирония императора характеризует его весьма положительно. Младшего брата, великого князя Михаила Павловича, Николай I в письмах называл «любезный Михайло»937.
Императрица Александра Федоровна имела много домашних прозвищ. Все они, естественно, носили комплиментарный характер, поскольку Николай Павлович десятилетиями последовательно создавал культ прекрасной дамы по отношению к жене. У Шарлотты Прусской имелось еще домашнее, девичье прозвище – Белый Цветок. Так ее назвали по имени героини французской поэмы XVIII в., возлюбленной сарацинского короля Испании. Звучало это прозвище как Бланш флер, или Бланшфлур. Сам Николай Павлович называл свою жену птичкой за хрупкость фигуры и легкость походки. Иногда Николай I величал жену как Madame Nicolas938. В этом же духе он называл свою невестку великую княгиню Елену Павловну – Madame Michel.
Были домашние прозвища и у детей Николая I. Старшего сына-наследника, будущего Александра II, рожденного в Москве, отец иногда назвал Московским калачом939. Свою дочь Александру Николаевну, наряду с офранцуженным сокращением Адини, называли еще и Домовым. Трудно сказать, почему.
Естественно, были прозвища и у придворных из ближайшего окружения Императорской фамилии. Примечательно, что некоторые из прозвищ шли из детства. Так, министр Императорского двора граф В.Ф. Адлерберг из детства вынес не только шрам на лбу, полученный ружейным прикладом в детской потасовке от будущего Николая I, но и детское прозвище Флам940. И в более поздние времена у императорского окружения появились свои прозвища. Некоторые из них были очень незатейливыми – детскими. Так, уже достаточно взрослый великий князь Сергей Александрович называет фрейлину графиню А.Д. Блудову Блудихой («Поздравляли Блудиху с именинами»), а воспитательницу великой княжны графиню А.А. Толстую – Толстихой («Вечером у нас была вечеринка с несколькими персонами: Блудиха, Толстиха, Надина, Варвара В., Костя, Никола»)941. Одного из офицеров охраны Николая II в семье назвали Пекинским Деном. Дело в том, что капитан 1-го ранга Карл Ден принимал участие в подавлении боксерского восстания в Пекине и первым из офицеров поднялся на стену Запретного года, получив за это орден Св. Георгия942.
Ряд прозвищ бытовал только в узком кругу. Так, Александр II в своих письмах к Е.М. Долгоруковой называл себя Мунькой, а свою гражданскую жену – Дусей.
Поскольку имя Николай с легкой руки Екатерины II стало популярным в семье Романовых, то, естественно, от этого имени было много «домашних» производных. Когда в семье Александра II в 1840-х гг. начали рождаться дети, то им родители по традиции давали «домашние» имена. Старшего сына Александра II, великого князя Николая Александровича дома звали Никсой. Поэтому, когда в 1850 г. у второго сына Николая I великого князя Константина Николаевича родился первый сын, названный также Николаем, возникла проблема, как его звать попросту, в домашнем быту. Барон М.А. Корф передает слова молодого отца: «В нашей семье столько Николаев, что нелегко придумать для каждого уменьшительное имя. Большого брата до сих пор зовут Низи. Николая Александровича – Никса. Николая Максимилиановича – Коля, пришлось мне назвать моего – Никола»943.
Второго сына великого князя Константина Николаевича, Константина Константиновича, знаменитого поэта «К. Р.», уже в юности за высокий рост и худобу родственники называли Селедкой.
Дочь Александра II, великую княгиню Марию Александровну, будущую герцогиню Эдинбургскую, дома звали Уткой. У нее были и другие домашние имена. Одна из мемуаристок приводит эпизод, когда у них, тогда маленьких детей, состоялся по этому поводу разговор с молодым императором: «Государь говорил нам, что и своей дочке Маше он дал прозвище. «Отгадайте, дети, какое?» Мы ничего не придумали. «Утка – за ее походку»»944. Но у отца для дочери были и более ласковые имена. В одном из писем Александр II, благодаря дочь за письмо, называет ее Душонком945.
Второго сына Александра II, будущего императора Александра III, любящие родители звали за крепкое телосложение и некоторую мешковатость Бульдожкой, Мопсом или Макой. Видимо, требовательные родители не были в восторге от внешности своего сына. В одном из писем к жене Александр II писал по поводу будущего Александра III: «О, как я хотел бы задушить поцелуями этого милого дурнушку»946.
Третьего сына Александра II, великого князя Владимира Александровича, в детстве отличавшегося пухлым телосложением, называли Толстяком947. Было у него и другое детское прозвище – Кукеа. Видимо, оно было связано уже с особенностями характера маленького великого князя. Конечно, детей так называли без всякой задней мысли, но от этого для них эти прозвища, наверное, не становились менее обидными. Пятого сына Александра II, Сергея, императрица Мария Александровна называла Гегой948, а родные в письмах – Сижиком. Шестого сына Александра II, великого князя Павла Александровича, родившегося в 1860 г., буквально с младенческих лет все домашние звали Пицем.
Традиция прозвищ бытовала и в детской среде. Для детей это было вполне естественно. Граф С.Д. Шереметев, описывая свои отроческие годы, пришедшиеся на 50-е гг. XIX в., упоминал, что «был между всеми заведен обычай называть друг друга особыми прозвищами. Так, Александр Петрович прозывался Ириний, Георгий Петрович – Баха, меня звали Макар, а Екатерина Петровна была Марлиночка949. Следует только добавить, что все вышеперечисленные – принцы и принцесса Ольденбургские, оставившие заметный след в истории России второй половины XIX в.
Однако детей царя, даже во время игр, ровесники называли неизменно по имени-отчеству, вне зависимости от возраста. Когда в 1865 г. у семилетнего великого князя Сергея Александровича один из его товарищей по играм спросил можно ли его называть просто Сережа, то семилетний мальчик ответил: «Не знаю, спроси у Дмитрия Сергеевича»950. Однако мальчик постеснялся обращаться к воспитателю и продолжал называть семилетнего великого князя Сергеем Александровичем. Следует отметить, что императрица Мария Александровна заблаговременно просила родителей «приглашенных» детей внушить им не угодничать перед маленьким великим князем, не называть его «Ваше Высочество», а просто «Вы» и «Сергей Александрович»951.
В семье Александра III императрицу Марию Федоровну за взрывной характер за глаза называли Гневной. Наследника цесаревича, будущего Николая II, звали Ники, или Ника. Второго сына Александра III, болезненного и худого великого князя Георгия Александровича, родители звали Джоржи. Было у него и другое «имя». Невестка, императрица Александра Федоровна, прозвала болезненно худого Георгия Александровича Плакучей Ивой – «Weeping Willow».
Другого брата Николая II, великого князя Михаила Александровича, родные называли Милый Floppy. Это прозвище произошло от английского «flop» – шлепаться. Дело в том, что долговязый Михаил имел обыкновение шлепаться в кресло, вытягивая перед собой свои длинные ноги952.
Как отмечали современники, Александр III изменил стереотип общения с подданными. Все единодушно утверждали, что, в отличие от предшественников, на «ты» царь обращался только к самым близким людям. То же самое относилось и к прозвищам. Александр III очень редко «допускал себе давать прозвища и говорить в полушутливом тоне с придворными»953. Тем не менее у него с отроческих лет остались прозвища для близких людей, он периодически их использовал. Так, своего дядю, великого князя Константина Николаевича, с которым он очень не ладил, Александр III называл не иначе как Коко, а великую княгиню Екатерину Михайловну (дочь великого князя Михаила Николаевича), «еще неудобнее…» Над своим младшим братом Владимиром Александровичем царь подтрунивал, называя его «генералом»954. Оставались еще друзья юности, с кем отношения постепенно менялись. Такого причудливого человека со сложной репутацией, как князь В.П. Мещерский, Александр III называл Vovo, но без малейшего раздражения, скорее с чувством жалости и легкой иронии955.
Иногда весьма уничижительные прозвища получали и члены императорской семьи. Так, именно при Александре III великий князь Михаил Михайлович (1861–1829) получил незатейливое прозвище Миша-дурак. Оставивших по себе мрачную память великих княгинь черногорок Милицу и Стану, родственники за глаза величали Сциллой и Харибдой956. Надо сказать, что любящая родня «пригвоздила» семейным, нелестным прозвищем и Николая II. Великий князь Николай Михайлович за глаза называл своего племянника не иначе как «наш дурачок Ники».
Ознакомительная версия.
