Колязин послушно исполнил просьбу. Наверху лба, у самых волос, ярко краснел широкий рубец.
— Где же поранились так, Геннадий Иванович? — спросила Герасимова.
Колязин судорожно облизал пересохшие губы и вяло ответил:
— Жена неловко буфет открыла и дверцей мне, понимаете, по лбу… Сильно так.
— И коленки тоже дверцей от буфета ушибли?
В глазах у подследственного метался испуг. А старший следователь наступала:
— Продолжать? Или, может быть, устроить очную ставку с тремя пассажирами, которых вы хотели довезти до Дубны? Показать результаты анализа крови, которой вы испачкали вами же разбитый автомобиль?
— Не надо. Сам все расскажу.
— Еще один вопрос. Чем объясняется такая разница во времени от совершения аварии до заявления в милицию? Тем, что искали бутафорские очки?
— Да. Хотел изменить внешность.
Ход конем, который хотел сделать Колязин, чтобы уйти от ответственности, не удался. Впрочем, как никакая другая уловка в делах, которые расследует старший следователь подполковник милиции Нина Сергеевна Герасимова.
Игорь Арясов
МГНОВЕНИЯ… МГНОВЕНИЯ…
(Несколько дней из жизни Александра Горшкова)
День первый. В субботу утром отец рубил в сарае дрова. Двенадцатилетний Сашка вертелся около мотоцикла «Урал» с ведром и тряпкой. Отец обещал прокатить, если он как следует вымоет мотоцикл.
— Черт побери! — вдруг громко крикнул Константин Иванович и вышел из сарая, держась рукой за щеку.
— Ты что? — Сашка поднял голову.
— Что-то ударило в глаз, больно, спасу нет. Ну-ка, посмотри, — и склонился над сыном.
— У тебя слёзы там, много, и весь глаз красный. Чем ты его?
— Кажется, проволоку перерубил, кусочек от нее попал, — отец ушел в дом и через несколько минут вернулся. — Вот что, сын, поеду-ка я в больницу, не дай бог старому наладчику без глаза остаться. Ты со мной или здесь?
— Конечно, с тобой, ты же обещал покатать!
Сашка забрался в коляску, отец завел мотор, оглянулся на мать, стоявшую на крыльце:
— Не волнуйся, мы скоро, — и выехал на улицу.
— Папа, а с ветерком можно? — крикнул Сашка, зная, что отец любит скорость. Было раннее утро, город еще не проснулся полностью, встречных машин немного. А боль в глазу с каждой минутой все сильнее. Действительно, надо торопиться. Константин Иванович прибавил газ, покосился на сына. Сашка сдвинул брови, упрямо сжал тонкие губы, маленькими сильными руками цепко держался за поручень.
— Я тоже буду как ты, папа! Есть же такие профессии, чтобы на мотоцикле работать!
— Обязательно, — кивнул отец. — Только расти быстрее надо, уж больно ты мал у меня.
В больнице Сашка оробел, его напугал неприятный запах лекарства. Отец заметил это, взял за руку:
— Не бойся!
В кабинете врач посмотрел глаз и тут же сказал:
— Немедленно на операцию, иначе будет плохо.
— Понятно, — вздохнул отец. — А долгое это дело? А то я с сыном на мотоцикле приехал.
— Оперировать будем сейчас же, чтобы не потерять глаз, а выпишут вас через несколько дней.
— Ясно, — Константин Иванович повернулся к сыну. — Как нам быть, Саша? Тебе же домой надо, там мама волнуется. И мотоцикл жалко на улице бросать. Ты вот что сделай: постой около него, а когда милиционер мимо пойдет, попроси, чтобы отогнал домой. Понял? Держи ключи и действуй.
На улице Сашка по-отцовски обошел мотоцикл, стукнул носком ботинка по колесу: машина в порядке. Сашка повертел головой по сторонам, надеясь увидеть работника милиции. В городской парк культуры с шахматной доской под мышкой неторопливо направлялись пенсионеры, возле памятника бородатому дяде с интересным именем «Семашко» ворковали голуби, косились на Сашку малиновыми бусинками глаз. Над городом быстро и незаметно вставало солнце.
Прошел час. Милиционеров не было. Сашка устал ждать, включил зажигание, завел мотор и сел за руль.
«Поеду потихоньку до первого постового, — решил он. — Остановят если, скажу, что папе делают операцию, а на мотоцикле больше некому ехать».
Он вырулил на дорогу и, прижимаясь к обочине, поехал. На перекрестке у светофора сбавил скорость, внимательно посмотрев по сторонам, свернул влево. Как назло — ни одного милиционера!
Метров через пятьсот он увидел торопливо шагающего по тротуару мужчину в военной форме. Посигналил. Мужчина обернулся, Сашка помахал ему рукой:
— Дяденька, идите сюда!
Майор подошел к нему, строго спросил:
— Тебе чего, мальчик?
Сашка объяснил. Мужчина посмотрел на часы, развел руки:
— Понимаешь, брат, на самолет я опаздываю. Ты водить-то мотоцикл можешь?
— Умею.
— Молодец. А я нет. Поезжай потихоньку. Здесь до ГАИ совсем недалеко. Сначала повернешь направо, а потом налево. Извини, я спешу, вон как раз мой троллейбус, — мужчина побежал к остановке, вскочил в троллейбус и, глядя через большое чистое стекло на Сашку, погрозил пальцем: осторожней!
Сашка вздохнул. Что делать? Где ГАИ, он не знал. И поворачивать с проспекта Ленина ему надо совсем в другую сторону. «Ладно, поеду и дальше сам. Может, повезет, встретится кто-нибудь».
Но Сашке в этот день не повезло. Он выехал за город, многоэтажные дома сменились маленькими, тесно лепившимися друг к другу, дорога по-прежнему была пустой, широкой, и он прибавил скорость до «50». Подъезжая к дому, Сашка по-отцовски трижды просигналил, свернул во двор. Мать заметила его в окно, выбежала на крыльцо:
— Как там папа, сынок?
— Нормально. Ему операцию сейчас делают. Он просил меня мотоцикл домой пригнать. Только я не нашел милиционеров. Был там один военный, но он на самолет опаздывал. Мам, давай я тебя к папе отвезу?
— Нет, я на автобусе, нельзя тебе еще на мотоцикле, рано!
День второй. Старшина дорожно-патрульной службы Иван Иванович Басов остановил служебный «Москвич» около столовой.
— Саша, пора и обедать.
— Не хочется, — Горшков вышел из машины, поправил на плече ремешок рации. — Позавтракал хорошо. Приятного аппетита, Иван Иванович. Я поработаю.
— Ну, гляди, моряк, — Басов скрылся в дверях столовой.
«И чего они меня моряком зовут? Два с лишним года, как в запас уволился с Черного моря. Походка выдает, что ли?» Александр пересек дорогу, поднялся на горку, внимательно посмотрел вправо. Прямо по осевой линии дороги на большой скорости мчался бортовой ГАЗ-53. Да, по городу так не положено. Александр поднял жезл и тут же едва успел отпрыгнуть на обочину, потому что машина шла прямо на него. С ума сошел водитель, что ли?
Горшков оглянулся вслед и ахнул: на его глазах ГАЗ-53 правым бортом задел пешехода, который, перевернувшись в воздухе, упал пластом на полотно трамвайного пути. Пьяный за рулем!
Горшков выскочил на дорогу, резко выбросил руку с жезлом первой встречной машине. Новенькие «Жигули» взвизгнули тормозами. Александр рванул на себя дверцу водителя:
— Разворачивайся быстро! И вон за тем газоном! Он только что человека сбил, гад!
Полный пятидесятилетний мужчина побледнел и не совсем уверенно развернулся на проезжей части.
— Быстрее! — торопил его Горшков. — Видишь, уходит! А ты куда? — он погрозил кулаком владельцу «Жигулей», которые только что были задеты бортовой машиной. — Стой на месте!
А Басов как назло в столовой! Но у меня же с собой рация!
— Внимание, первый! Преследую машину ГАЗ-53. На улице Октябрьской совершен наезд на человека. Преследую ГАЗ-53. За рулем пьяный водитель!
Через несколько секунд в эфире прозвучало.
— Горшков! Горшков! Сообщи номер нарушителя!
— Не могу. Он у него весь в грязи.
— На чем преследуешь его?
— Какой у вас номер? — Александр посмотрел на мужчину, судорожно вцепившегося в баранку. От волнения и испуга тот несколько секунд вспоминал номер своей машины, потом назвал. Александр повторил его по рации и тут же услышал, что кто-то просит задержать именно ту машину, на которой он «ведет» нарушителя. А-а, черт, путаница какая-то, нас-то зачем задерживать?
ГАЗ-53 свернул в переулок. Горшков — за ним.
— Товарищ, миленький, давайте быстрей! Он же пьяный, вы что, не понимаете? Народ с работы идет! Школьников вон сколько!
Было шесть часов вечера. Сентябрь едва тронул еще густую листву деревьев. В очередном проулке нарушитель исчез. Но только на секунду, потому что ГАЗ-53 промчался прямо перед ними и свернул в центр города на площадь Челюскинцев.
— Обогнать его надо. И прижимай к бордюру!
— Я неопытный, товарищ сержант, — пробормотал водитель, — только недавно машину купил.
Эх, чтоб тебя, дядя! А нарушитель вывернул на улицу Революции, на бешеной скорости промчался мимо городского родильного дома, где запрещен проезд, распугивая стоящих на дороге людей.
