заложили основу для общего самосознания» [324].
М. Олкот использует работу Ю. А. Полякова, М. И. Чугунова «Конец басмачества», вышедшую во второй половине 70-х гг., некоторые исследования других советских историков, но ее концепции басмачества по сути не отличаются от традиционных, установившихся в буржуазной историографии антикоммунистических утверждений. Более того, она их во многом усугубляет, ужесточает фальсификаторские приемы, высказывая «новые» домыслы о «национальном» характере басмачества.
М. Олкот упрекает западных ученых в недостаточном внимании к периоду гражданской войны, «который включает басмачество, или движение свободолюбивых людей» [325]. Но и это не соответствует, как уже было показано, действительности.
Несостоятельность утверждений Олкот видна на примере того, что со второй половины 60-х гг. расширяется круг работ, в той или иной мере затрагивающих тему басмачества, в частности, за счет исследований по международным отношениям, вышедших в эти годы в Индии [326].
В книгах индийских буржуазных авторов по национальным отношениям высоко оцениваются международное значение идей Великого Октября для колониальных и зависимых народов, ленинская национальная политика КПСС, создание национальных республик в Средней Азии [327]. Но в то же время некоторые из них в оценке басмачества придерживаются точки зрения западной буржуазной историографии. Многие из индийских ученых получили образование в Великобритании, Канаде, в университетах других западных стран. Все это не могло не повлиять на их подход к теме освещения Октябрьской революции и гражданской войны. В работах, затрагивающих проблемы истории Средней Азии в послеоктябрьский период, во многом повторяются избитые концепции западных «советологов», в частности о характере и сущности басмачества.
История басмачества рассматривается в исследованиях, посвященных различным аспектам новейшей истории Турции, Ближнего Востока. Так, профессор университета в Иерусалиме Иаков Ландау в книге «Пантюркизм в Турции: исследование ирредентизма» значительное внимание уделил пантюркистскому движению среди народов царской России в первые послереволюционные годы [328]. Используя в основном труды буржуазных националистов Тогана, Чокаева, западных авторов Кастанье, Маллесона, Бейли, Пайпса, Парка и других, И. Ландау выражает общепринятые оценки басмачества. Он подчеркивает, что работы указанных авторов «наиболее полезны» для историков [329], довольно подробно освещает издательскую деятельность буржуазных националистов из Средней Азии в Германии, Польше, Турции в 20–40-е гг.
Ландау и другие авторы конца 70-х — начала 80-х гг. подчеркивают, что крах басмачества был предопределен якобы многократным превосходством Красной Армии, воспользовавшейся отсутствием единства среди басмаческих лидеров.
Итак, реакционная буржуазная историография 70–80-х гг., как и ранее, не смогла дать объективный анализ сущности басмачества, причин его поражения. Основные же утверждения о причинах возникновения басмачества в Средней Азии и его окончательном крахе покоятся на «достижениях» «советологии» 20–60-х гг.
Особенность фальсификаторской историографии басмачества последнего десятилетия такова: если в литературе 20-х — начала 60-х гг. превалировало измышление о якобы решающей роли интернационалистов — бойцов Красной Армии из числа бывших военнопленных — австрийцев, венгров, немцев — в установлении и упрочении Советской власти, в разгроме контрреволюционных сил (и в том числе басмачества) в Средней Азии, то в реакционной буржуазной историографии конца 70-х — начала 80-х гг. эти вымыслы используются с большей осторожностью при освещении вопросов истории гражданской войны в Средней Азии.
Еще одной особенностью 60-х — начала 80-х гг. является то, что основная часть «советологических трудов» пишется специалистами-профессорами, подготовленными в соответствующих «центрах» и университетах США, Франции, ФРГ, Великобритании. Одновременно продолжают выходить работы бывшего русского эмигранта, старейшего «советолога» Франции А. Беннигсена и предателя родины, «специалиста» по Туркестану Б. Хаита. Таким образом, определился круг авторов, занимающихся басмачеством.
Как мы уже отмечали, возросший интерес буржуазной историографии к изучению басмачества в конце 70-х — начале 80-х гг. во многом был вызван Апрельской революцией 1978 г. в Афганистане, где формы классовой борьбы оказались отчасти схожими со среднеазиатским басмачеством 30-х гг.
С 1978 г. ведется «необъявленная война» против демократического Афганистана, в которой участвуют Соединенные Штаты Америки, другие империалистические государства, ряд стран Ближнего Востока и Азии (Саудовская Аравия, Израиль, Китай, Пакистан, Иран). По признанию американской газеты «Вашингтон пост», «тайная помощь Центрального разведывательного управления мятежникам в Афганистане превратилась в самую крупную секретную операцию США после вьетнамской войны». Конгресс в 1985 г. выделил на эти цели примерно 250 млн. долларов. Кроме того, Саудовская Аравия, Израиль и Китай планировали в этом же году выделить 250 млн. долларов деньгами, оружием, снаряжением.
С помощью империалистических кругов Запада, реакционных правительств стран Ближнего Востока афганские басмачи несут разрушения и горе народу республики. К началу 1985 г. прямой ущерб от действий басмачей превысил 35 млрд, афгани (примерно 800 млн. долларов).
Совершают многочисленные преступления и акты вандализма бандитские формирования. Их центры подготовки и базы снабжения оружием действуют в основном на территории Пакистана, Ирана и Китая [330]. Но тщетны потуги врагов народной власти. Республика победит контрреволюцию!
В книгах и статьях, касающихся проблемы афганского басмачества, был сделан экскурс в прошлое Средней Азии, проводилась аналогия между басмачами Туркестана и Афганистана [331]. Как ранее реакционные буржуазные авторы объявляли басмачей «борцами за свободу», так сегодня афганских душманов изображают муджахидами [332]. Интернациональную помощь советского народа в борьбе народных масс Афганистана с внутренней контрреволюцией «советологи» А. Беннигсен, Б. Дюпань (Франция), Э. Арнольд (США) и др. представляют как «колониалистскую экспансию» [333]. Вновь буржуазные идеологи пускают в ход обветшалые концепции неприятия мусульманами идей социализма, справедливого характера уже афганского басмачества. [334]
Э. Каррер д’Анкосс в своей публикации в известном французском журнале «Внешняя политика» по поводу событий в Афганистане сочла нужным заметить, что басмачество в Афганистане, как когда-то в Средней Азии, стало традиционной для данного региона формой сопротивления коммунистическим режимам, якобы навязываемым извне [335].
Другой французский автор, Оливье Руа, побывавший в Афганистане и проведший некоторое время среди душманов, в своей пространной статье, опубликованной в начале 1981 г. в журнале «Дипломатический мир», также обращается к истории среднеазиатского басмачества. Делает он это для того, чтобы лучше понять, что происходит в Афганистане сегодня, так как басмачи Средней Азии и афганские душманы тождественны [336]. Как указывается в советской исторической литературе, для басмачества в Средней Азии 20-х гг. и в Афганистане конца 70-х — начала 80-х гг. характерны «одни и те же корни, задачи и цели, хозяева и покровители, тактика действий и их развитие» [337].
Время показывает, что «борцы за свободу» Афганистана даже с помощью империалистических кругов Запада, реакционных мусульманских, ряда других государств не смогли повернуть вспять развитие демократических преобразований в стране. Несомненно, что, каков был конец среднеазиатского басмачества, таков будет удел и афганских душманов.
Особенностью буржуазной историографии последних
