Евгений Красницкий - Отрок. Покоренная сила.

Начало апреля 1125 года. Нинеина весь — село "Ратное"

Дорога в Нинеину весь, узкая и извилистая, шла среди высоченных деревьев, и весеннее солнышко сюда почти не заглядывало, поэтому снег, посеревший и ноздреватый, не был покрыт настом, таким опасным для лошадиных ног. Ночью немного подморозило, и Рыжуха легко тащила сани, с шипением перетирающие полозьями многократно подтаявшие и подмерзшие кристаллики льда.

Так уж сложилось, что из всей тягловой скотины, имевшейся на подворье сотника Корнея, именно Рыжуха закрепилась за Мишкой в качестве персонального транспортного средства. Мишка не возражал, ему нравилась поразительная универсальность Рыжухи. Та одинаково послушно и умело ходила и под седлом, и в упряжке, и даже участвовала в цирковых представлениях.

Не меньше универсальности, импонировал Мишке и характер кобылы, воспринимавшей все перипетии судьбы с истинно философской невозмутимостью. Казалось, ей абсолютно безразлично: нести на спине жонглирующего горящими факелами циркача или волочь из лесу воз с дровами.

Только два обстоятельства могли вывести Рыжуху из созерцательно-пофигистского состояния. Первым был покойный Чиф, успешно умевший возбудить в любой скотине: и жеребячью резвость и военную дисциплинированность и панический ужас — смотря, что требовалось по ходу дела.

Вторым обстоятельством был прием пищи. По отношению к этому процессу Рыжуха вполне могла бы войти полноправным членом в клуб самых взыскательных гурманов, придирчиво оценивающих не только качество ресторанной кухни, но и сервировку, репертуар оркестра, оформление зала, даже, степень благообразности швейцара и шкафоподобия секьюрити.

На пастбище она обязательно паслась несколько в стороне от всего стада, не хватая все подряд, а выедая траву отдельными островками, определяемыми по только ей одной известным признакам. И с надетой на морду торбой с овсом, Рыжуха не стояла на месте, как все лошади, а шлялась по всему загону, выбирая более привлекательное с ее точки зрения место для вдумчивого и тщательного пережевывания. Даже любимую ею морковку она принимала от Мишки с таким видом, словно раздумывала: в какой торговой точке сей продукт приобретен и не затесались ли в него случайно зловредные модифицированные гены.

Мерный топот копыт и шипение снега под полозьями навевали дрему, мысли текли лениво, постоянно перескакивая с одной темы на другую.

"Змей Горыныч, Соловей-разбойник… Почему именно легенды этой земли пережили века и известны каждому школьнику? Может быть, оттого, что историю и правда пишут победители? Ведь именно киевские князья собрали Русь в единую державу.

Засели в печенках у киевлян воевода Соловей и воевода с реки Горыни, и вот вам, пожалуйста, отрицательные персонажи на ближайшее тысячелетие для всей Руси. Служили верой и правдой Киеву Добрыня, Илья Муромец, Алеша Попович, вот вами положительные герои, опять же, для всей Руси.

Все — как всегда. Проблемы столицы, хоть тресни, обязательно должны быть проблемами всей страны, хотя в Муроме XII века про реку Горынь, и слыхала-то едва-едва парочка сдвинутых на географии интеллектуалов, а московские автомобильные пробки ХХ века у обитателя какого-нибудь Заболотного Опупения способны вызвать лишь исключительно академический интерес.

То же самое и с радостями. Если в Киеве под восторженные «аллилуйя» народ окунают в Днепр (между прочим, запросто и утопить могут от излишнего усердия и во славу Божью), то извольте с просветленными ликами устраивать такие же купания и в Волхове. А то, что за болтающийся на шее крестик в ближайшем переулке могут накостылять по той же самой шее, а то и железку под ребро сунуть — сущие мелочи, всеобщей радости и благолепию воспрепятствовать совершенно не способные.

Если в Москве ликуют по поводу снижения инфляции на ноль целых, хрен десятых процента в годовом исчислении, ликуй как проклятый и ты в своем Верхнеопущенске, хотя от всеобщего оскудения и оскотинения делается столь томно, что даже и не знаешь: то ли на луну повыть, то ли до ветру сбегать.

Вот и читаем теперь детям сказки про двух монстров, на самом деле бывших нормальными людьми, имевшими смелость крепенько наподдать киевлянам, и тыкаем их носом в репродукцию с картины, на которой живописец Васнецов сообразил на троих людей, никогда при жизни друг с другом не встречавшихся по причине того, что жили они в разные века.

А начитавшись и натыкавшись, идем на кухню и ведем там интеллигентные разговоры о том, что Россия — страна с непредсказуемой историей, а три богатыря: Борис Николаич, Борис Ефимыч, и Борис Абрамыч — покруче любого Змея Горыныча Святую Русь измордовали.

И легче Вам, сэр, оттого, что находитесь вы в XII веке и едете в гости к ученице бабы Яги? Все равно, ни черта не помните, даже того, кто в ближайшее время станет после Владимира Мономаха Великим Князем Киевским. Ну, хоть бы на часик в Интернет заглянуть! Впрочем, как говаривал один персонаж мультфильма: "Мы и так неплохо питаемся".

А Петьке-то и пожрать нормально не получится, и как я умудрился ему вторую клешню отшибить? Странно он, все же к Роське относится — в Турове защищал, а здесь за человека не держит. Может, дело в том, что в Турове он был старшим сыном хозяина, на всех, кроме родителей покрикивать мог, а здесь — такой же пацан, как все, помыкать некем? Достаточная мотивация? Здесь да, а в Турове нет. Там он себя вел вполне благородно. Должен быть какой-то "общий знаменатель", не пойму — не справлюсь. Это я деду свистел: отлуплю, выгоню, а на самом деле… Надо разбираться, мне же с Петькой еще долго дела иметь придется — он наследник Никифора, наследник Торгового Дома.

Что там было-то? Извинения он принес, будем считать, нормально. Поведение изменилось потом, когда я вернулся. Почему? Роська "дал слабину" — раз. Я Петьку облаял — два. Два ли? Козлодуй [1]. Деду, кстати, понравилось. Сам он не слышал, наверно передал кто-то. Нет, Петька отреагировал не на ругань, а на требование изменить отношение к Роське. Тогда почему он извинился? А! для него было неожиданностью назначение Роськи десятником.

Как десятник перед десятником, он извиниться был готов, а вот забыть о том, что Роська был его холопом… Он даже какую-то базу под это подвел… "Холоп должен помнить хозяина всю жизнь". Ага, вот и "общий знаменатель" — в Турове Петька защищал своего холопа от несправедливого обвинения, мол, хозяин — "отец родной", в обиду не даст. Добро холоп должен помнить… так Роська и не выпендривался, он, наоборот, "умилился до слез". Это я… Есть! В понимании Петьки, я отобрал у него… Даже не холопа, нет, подчиненную личность, над которой он доминирует, независимо от наличия отношений "хозяин — холоп".