Величко Андрей Феликсович
Кандидатский минимум
Наследный принц Пруссии Карл Фридрих Гогенцоллерн уже четвертый день жил в северной столице Российской империи Санкт-Петербурге. Этот город оказался вовсе не таким уж диким, как представлялось Фридриху при отъезде, но и далеко не столь цивилизованным, как Берлин. Принцу казалось — он начинает понимать, что имел в виду его отец, сказав перед самым отъездом:
— Русский царь обещал мне, что там ты быстро научишься любить свою родную Пруссию. Говорят, он всегда делает то, что обещает.
По приезде принца определили на жительство в большом дворце, расположенном вдоль реки Невы. Занимался этим сравнительно молодой парень по имени Васко, названный, похоже, в честь знаменитого португальского мореплавателя. Он вызвал у принца такое доверие, что тот даже осторожно спросил — правда ли, что по улицам русских городов свободно разгуливают медведи?
— Ну что вы такое говорите, ваше высочество, — быстро перевел ответ русского сопровождавший принца гренадерский лейтенант Леман, — им сейчас не сезон. Вот ближе к зиме, может, и появятся.
Однако, похоже, Васко говорил это только для того, чтобы успокоить гостя. Потому что вчера утром Фридрих видел медведя своими глазами. Косолапый шел вдоль фасада дворца со стороны Невы, заглядывал в окна, принюхивался и облизывался. Правда, он был не очень велик, но может, это просто разведчик, а вся стая прячется где-нибудь неподалеку? В общем, принц на всякий случай пока не рисковал выходить на улицу, хоть ему это вроде и не возбранялось. Нет уж, лучше дождаться приезда русского царя. Он, как сказал Васко, скоро выедет в Санкт-Петербург.
Его императорское величество Петр Второй получил пакет из северной столицы через неделю после успешного во всех смыслах запуска маяка. Писал ему Василий Нулин, комендант Летнего дворца. Такое звание было присвоено ему из тех соображений, что мажордомом Сергей делать его не хотел, потому как бывший начальник Нулина тоже пока оставался мажордомом. Правда, дворец в ведении Нулина был куда меньше, чем Лефортовский, но круг обязанностей несколько шире, чем у Афанасия Ершова. Комендант должен был регулярно осведомлять императора о том, что творится в городе Санкт-Петербурге. И вот, значит, пришло очередное письмо на эту тему. Оно было написано простыми буквами, а не человечками, хотя в Летнем дворце имелась и шифровальная доска, и шифровальщик. Значит, ничего хоть сколько-нибудь секретного это послание не содержит, сделал вывод Новицкий и приступил к чтению:
"Здравствуй, ваше величество государь-батюшка, на множество лет. Как ранее сообщал ты мне, третьего дня прибыл к нам немецкий принц Фридрих. Кстати, вовсе он не карла, ростом всего на полголовы ниже меня. Но зело хлипкий, это да. Сразу меня про медведей спросил, а я, конечно, твои указания помню. Однако егеря, холеры такие, за зверя больно дорого запросили, и пошел я в свейское посольство. Они там от безденежья и бескормицы пребывают в полном расстройстве, и, чтоб хоть какую деньгу добыть, начали медведей разводить на продажу. Вот я у них и купил медведика всего за семь рублей с гривенником, хотя поначалу нехристи просили двадцать, да сделал так, чтобы принц его увидел. Немчик теперь даже на первый этаж спускаться опасается, куда там по улицам ходить. Сидит у себя и прилежно русский язык учит. Средь прочих слов знает уже и три ругательных, а самое короткое из них даже написать может.
В гишпанском же посольстве совсем стыд потеряли, торгуют безобразными тварями, коих лекарь из Академии назвал бибизянами, а Ягужинский Павел Иванович — мартышками. Где берут, никому неведомо, но я, кажется, догадался. Главному гишпанцу прислуживает арапчонок, мелкий, губастый и весь из себя кучерявый. И две кошки у них есть. Так вот, мнится мне — ежели оный арап над кошкой совершит непотребство, то как раз такая тварь и получится. Я одну, которую саксонскому послу продали за сто десять рублей, своими глазами видел. Ну прямо точно как родитель, только ростом еще меньше и с хвостом.
Есть у меня знакомая девка на кухне саксонского посольства, так она мне шепнула, что эта бибизяна посла в тот же вечер покусала. За какие места — не говорит, а токмо хихикает. Посол же с утра напился до изумления, взял фузею и начал из окна палить, но с пьяных глаз ни в кого не попал. Однако народ там ходить теперь все равно стережется. Мыслю, государь, что ежели тебе понадобится кого-нибудь наказать, но не явно, то в самый раз будет ему сию гнусную тварь бибизяну и подарить. Про французское и ганноверское посольства я помню, но пока писать про них рановато. Узнаю что с подтверждениями — отпишу тут же.
Верный твой слуга комендант Васька Нулин".
Сергей отложил письмо. Что ж, бывший камердинер, а ныне комендант, кажется, оправдывает надежды. Впрочем, точно это получится сказать только после прихода следующего письма, уже зашифрованного, в котором не будет смелых гипотез о происхождении мартышек, зато наверняка окажется отчет о том, кто, под каким видом и за какие деньги завербован в терпящих финансовое бедствие испанском и шведском посольствах. Хватит бедолагам торговать зверьем, продажа родины принесет куда большие дивиденды.
Дело в том, что император с детства, проведенного в хрущевке на Большой Черемушкинской, был довольно упорным и последовательным человеком, а обучение в Центре еще более усилили эти качества. И, значит, раз уж он определил в качестве одной из основных целей на ближайшие десять лет завоевание Крыма, то к этому надо основательно готовиться, по возможности не отвлекаясь. Но ведь не получится же! Сначала придется встревать в польскую свару, потому как через два года помрет Август Сильный, и надо будет вместо подготовки к крымскому походу гонять его преемника Лещинского по всей Польше, да еще и осаждать Данциг, который, между прочим, России совсем не нужен, зато Пруссии — позарез.
А потом французы науськают шведов, и те тоже полезут на нас, а с Крымом тогда еще наверняка не будет закончено! В общем, Сергей собирался сделать все возможное, чтобы эти ненужные войны, если уж их не удастся избежать, потребовали минимального напряжения сил.
Что интересно, агентура в Польше появилась у Новицкого благодаря пронырливости одной из ключевых фигур голицынского заговора, Лестока. Этот хмырь, увидев, что дело не срослось, тут же сбежал, захватив с собой не только красавицу любовницу, но и двух ее служанок. И всю дорогу забалтывал бедную девушку Анюту, внучку бабушки Анастасии Ивановны, рассказами о том, какие сияющие перспективы ждут их в Польше. Если, конечно, Анюта поведет себя правильно.
