Михаил Михайлов - Начало прошедшей войны

— Здравствуйте, Сергей Сергеевич.

— Добрый день, профессор. Как ваш эксперимент проходит?

— Все очень хорошо, осталось лишь ваша часть работы и можно приступать к его проведению. Вы подыскали необходимое подразделение?

— Можете не волноваться, три сотни человек уже проходят необходимую подготовку по матчасти и знанию необходимых реалий.

— Интересно, как вы залегендировали все это. Надеюсь, вы знаете о строгой секретности всего дела?

— Профессор, я тоже не лаптем щи хлебаю. Все проходит, как подготовка к новым съемкам военного фильма. Только режиссер, собака, хочет максимального вхождения в роль и полного знания предмета. Солдаты, конечно, считают это блажью, но принимают спокойно.

— А подразделение действительно хорошо подготовлено? А то, знаете ли, только знание истории не слишком поможет в реальном бою. Я это хорошо понимаю, хоть и не являюсь военнослужащим.

— В таком случае и не лезьте в не свое дело, раз не знаете ничего. На вас научная часть эксперимента, а материальную подготовку и кадровую оставьте мне. Этот батальон провоевал в Чечне больше года, причем подчеркиваю — провоевал, а не просидел в своем ППД. В его состав входит разведрота, взвод минометчиков и противотанковый взвод с двумя 'сорокапятками'. С учетом подготовки и знания положения дел на тот момент, наше дело может получиться.

Двое мужчин, сидящих в полутемном кабинете, перешли на специфические термины и только им известные моменты. Их планы были грандиозны и решали не больше и не меньше, чем судьбу мира. А за окном солнце красило стены Кремля.

— Таким образом, основная доктрина того времени была такова… рядовой Стародубцев, вам что совсем не интересны мои слова? Назовите, к чему сводилась общая доктрина ведения боевых действий на начало второй мировой воны.

— Товарищ лейтенант…

— Товарищ замполит, боец и не вздумайте больше перепутать.

— Товарищ замполит, в целом эта, как ее там, о-о доктрина сводилась к тому, что противника надо бить малой кровью и на его территории.

— Ну что ж, вижу знаете немного материал, но в плане обращения к командирам, запомните — командирам, а не офицерам, вы слабо подготовлены. В свое личное время придется подучить и вечером перед отбоем я приму ваши знания по данному предмету, можете садиться.

'Вот, зараза, как ты мне надоел со своими придирками, да еще и командование с желанием выслужиться и предоставило нас режиссеру, козлу драному' — промелькнуло у меня в голове, когда я уселся на стул.

— Что, Серег, опять фитиль вставили — ухмыльнулся мой сосед справа Витька Сухотов. Он перекинул страницу записного блокнота и начал строчить, лишь ему одному известные данные. Почерк Витька был настолько неразборчив, что разобрать мог только он один. Если у кого-то курица писала лапой, то и Сухотого там отметился весь курятник, причем курятник, сбежавший из Китая.

— Смейся, смейся о мой лукавый и ехидный друг. Осталось еще полчаса этой белиберды, а вот потом рукопашка. Не забыл, что ты являешься моей постоянной и незаменяемой макиварой? — деланно лениво протянул я, искоса посматривая на него. Мои ожидания оправдались, друг сразу поскучнел, что-то пробурчал себе под нос и начал ожесточенно черкать в своем блокноте.

В плане владения руками и ногами Витек был на высоте, да и ножом владел на уровне. Проблемы начинались, когда брался за винтовку. Проклиная слишком длинный штык 'мосинки', ее прихватистость и блажь киношников, он раз за разом втыкал острие штыка в чучело. Еще была одна причина его непереносимости занятий рукопашного боя. Согласившись раз составить мне спарринг, он остался постоянным партнером в тренировках. Несмотря на его хорошие боевые качества, мне он уступал значительно и это его злило. Тем более что после его каждой шутки или подначки я отыгрывался во время спарринга.

Наконец руководитель занятий дал сигнал к окончанию и распустил солдат. Спускаясь по лестнице на улицу я думал о странностях на этих подготовках по съемкам. Ну, спрашивается зачем нам, актерам в редких эпизодах, знать все нюансы отношений в войсках на начало войны. Удивляла и подготовка с оружием — ежедневные стрельбы ночью и днем, марш броски. Окончательно я убедился в липовости легенды после начала политзанятий о марксизме-ленинизме. Уж это точно не пригодиться на съемках.

Вот только для чего все это нужно на самом деле я не мог догадаться и все предположения были одно другого фантастичнее. Построившись на спортплощадке в шеренгу, мы дождались звучной команды взводного и пустились вскачь, как застоявшиеся жеребцы. Это сравнение еще и подтверждалось громким гоготом моих сослуживцев, делящихся мнением о прошедших политзанятиях. Надо было пробежать пяток километров за очень ограниченное время. Такая пробежка была обязательным началом тренировок по физо.

К вечеру мы были выжаты и напоминали дольки лимона, который уже в пятый раз кидают в чашку с чаем. Мне еще предстояло отработать свой наряд перед замполитом, но все переменилось буквально за пару минут. В расположение зашел наш комбат в сопровождении одного из сценаристов (по крайней мере нам их так представили) и проговорил:

— Солдаты, хм-м, бойцы Красной Армии! С завтрашнего дня у нас начинаются съемки, поэтому сегодня ранний отбой. Подъем будет также ранний — в четыре утра и погрузка в машины. Завтрак получите сухпайком и перекусите после погрузки, в машинах.

Утро для меня началось с крика дневального в четыре часа. Эта горластая скотина проревела 'Подъем! с ужасно довольным видом. Одевшись в уже набившую оскомину гимнастерку и широкое галифе, я поплелся в каптерку за вещмешком и оставшимся обмундированием. В расположении стоял бардак — каждый стремился побыстрее получить свои вещи и выскочить на улицу. Лишь появление комбата внесло порядок в окружающую сумятицу.

Я увидел Витька, который уже получил все свое барахло и почти выскочил на улицу:

— Стоять-бояться! Куда ты собрался такой прыткий, а меня подождать?

— Да ладно тебе, Серег, тут тебе минут на десять возни, а мне что в духоте и толкучке стоять — отозвался друг и шустро скользнул в дверь. Хотя какой он на фиг друг, я то собирался попросить помочь с вещами (ну не попросить, а с наглым видом всучить половину своего имущества, Витек не отказался бы, хоть и поворчал вдосталь). Теперь придется нести все самому до машины, а у мене много чего было. Кроме запасной гимнастерки и новеньких хромовых сапог, имелись и пара костюмов-лохмушек. Их я пошил из потрепанной гимнастерки и галифе на несколько размеров больше. Кое где прорезав, попросту превратив в подобие рыболовной сети, и сшив вместе получил отличный комбинезон необходимого размера. Потом пришил к нему лоскутки мешковины и обрезков формы. Как уже сказал было у меня таких костюмов два — посветлее для степной полосы и потемнее для леса.