Владимир Голубев - Честь и достоинство унтер-офицера

Персонажи.

1.Скворцов Василий Станиславович – 1897 года рождения, бывший унтер-офицер, бывший большевик и журналист, в 1932 году имел жену Анастасию и дочь Александру.

2.Комарь Фома Ильич – 1892 года рождения, бывший командир батальона РККА, вдовец.

3.Ольга (Хелга) – 1106 года рождения, племянница бывшего вождя викингов.

4.Фрост – 1103 года рождения, молодой вождь викингов, в плену у Скворцова.

5.Карп Шестипал – кормщик.

6.Давыд – мытарь.

7.Гудмунд – дядя Ольги.

8.Багров Степан – командир разведки, сибирский казак.

Названия населенных пунктов (Псков, Новгород), месяцев (май, июнь), лет (1123 от Р.Х.), мер и весов даны на современном русском языке.

31 мая 1123 года.

Скворцов сидел на крылечке, пил клюквенный морс, и просматривал стопочку книг по истории. Школьный курс, насколько он помнил, излагал этот период немного по-другому.

– Не хотел в политику лезть, так этот Коробов все равно сделал «подарок». Все бы ему завиральные свои идеи чужими руками осуществлять. Уже успел закладок налепить. Маньяк «добрых» дел, – ворчал Василий, потихоньку читая заметки на маленьких желтых листочках.

Комбат громко ругался на двух бойцов, уронивших ящик с патронами. Рядом стояла, пританцовывая, Ольга, с интересом запоминая новые ругательства.

Погода стояла замечательная. Южный ветер, сменивший западный, разогнал тучи и принес тепло. Но комары донимали даже днем. «Загорел, обветрил, все равно кусают», – жаловался сам себе Василий, – «Чистюля, мыло надо поберечь. Ольга натерлась травками, и комары не беспокоят.»

Легкая на помине, Ольга подошла к Василию, тихонько проговаривая ругательства, с комбатовскими интонациями.

– У тебя память хорошая? – поинтересовался Василий.

– Да, – радостно сообщила Ольга, – я у местных новую песню вчера слышала, хочешь спою?

– Хочу, но не сейчас, вечером.

– Правильно. Это вечерняя песня, – хитро улыбнулась она.

– Я тебе сейчас назову слова. Это специальный мужской язык. Говорить на нем женщинам нельзя.

Комбат пришел вместе с командиром разведки. В поход на Ладожское озеро выступали завтра, ранним утром. Комбат хотел в очередной раз обсудить все детали. Карты местности были очень подробны, но озера, болота, реки, ручьи, дороги и населенные пункты сильно отличались. Это нужно было учитывать. Нападение хорошо вооруженной дружины было маловероятно, а вот охотники могли устроить массу засад. Дойти до Ладожского озера надо было быстро и без потерь. Необходим был выход на торговые пути для закупки зерна. Продовольствие было проблемой номер один.

– Фома Ильич, в наряды назначишь бойцов из тех, кто остается с тобой в поселке, – напомнил Скворцов.

– Василий Станиславович, может я с тобой. Здесь тихо и мирно. Завхоза будет достаточно, – опять попросился в поход на Ладожское озеро комбат.

– Не проси. Здесь столько работы, хоть сам оставайся. По всем поселкам на озере поставить небольшие отряды. Выяснить про налоги и назначить наши, не выше. Опять договориться с кормщиками о перевозке из Медвежьей горы наших земляков сюда, а затем на Ладожское озеро. Найти, кто тут суда строит, и заложить для пробы несколько вариантов своих. А главное не допустить мятежа.

– Без оружия бунтовать глупо, даже уголовники это понимают, – проявил свой оптимизм комбат.

– Где-то бродят три тысячи беглецов из первого потока.

– Думаю, давно не бродят. Половина лежит в земле, вторая половина сидит в земле. В яме. Тех немногих, кто смог захватить поселки, мы найдем, когда поплывем за налогами.

1 июня 1123 года.

Отплывали ранним утром. Не смотря на дневную теплынь, утро было холодное. Вода до сих пор не прогрелась. Бойцы были одеты тепло, по-зимнему. В поход вышло около тысячи человек. Скворцов отбирал тех, кто имел броню, винтовки теперь были у всех. Поговорив со старым кормщиком Карпом, Скворцов отобрал товаров на обмен. Василий собирался запастись зерном на два-три месяца, и договориться о поставках на зиму. Со Скворцовым плыли три небольших купеческих судна с Онежского озера. Теперь уже его подопечные. Простым жителям одной рыбой тоже надоедает питаться.

3 июня 1123 года.

Первые два дня охотники только следили за отрядом. Даже не устраивали стрельбы из засад. Во всех встречных поселках, на берегах Свири, Скворцов оставлял большие гарнизоны, до двадцати бойцов. Поселков без частокола не встречалось совсем. Неспокойно жила новгородская земля.

Василий использовал эти два дня для разговоров с купцами. Переводчиком была Ольга. По случаю похода, ей вернули броню. Таких узких в кости бойцов, в отряде не нашлось. Или бойцы решили сделать командиру подарок. Ольга обнаглела и отобрала у новых хозяев свой щит и меч, а вот кинжал найти ей не удалось. Василий затратил пару часов, выясняя, чьи это вещи, и уговаривая хозяев принять их стоимость серебром.

Купцы показались Скворцову похожими на дружинников больше, чем викинги, взятые им в плен. Крупные мужчины, с развитой мускулатурой, отлично вооруженные, они вызывали нехорошие подозрения. Впрочем, беседы с ними показали их знания купеческих реалий. Старый кормщик Карп подтвердил, что они ему знакомы. А Ольга, согласилась с ценами на товары в Пскове и Новгороде, где уже неоднократно бывала.

В последнюю ночь перед походом, Ольга все таки добилась своего, Василий не устоял перед молодостью и веселым обаянием скандинавки. Теперь Ольга расхаживала с хозяйским видом, довольная и счастливая. А Василий ловил одобрительные взгляды знакомых бойцов. Бойцов же он знал всех накоротке.

Каждый раз, когда попадались удобные места для засады, к берегу приставала лодка с собаками, и небольшой группой разведки. А на первой ладье, бойцы брали берег на прицел. Движение замедлялось, а Скворцов торопил. И к вечеру третьего дня, когда впереди показался поселок, они напоролись на засаду. Скворцову, как всегда, повезло. Все три дня дул слабый южный ветер. Он мешал быстро двигаться. К вечеру ветер переменился на юго-западный. Лодка разведки пошла рядом с берегом, и случайно наткнулась на засаду. Уставшие к вечеру собаки, тихо лежавшие на дне лодки, внезапно залаяли, выскочили на мелководье и всполошили авангард. Отработанная схема боя сломалась. Стрелять начали со всех трех ладей авангарда. Сто пятьдесят человек за пять минут израсходовали семьсот патронов. Не видя цели, не получив ни одной стрелы в ответ.

Командиры долго ругали бойцов за пустой расход патронов, пока разведка не доложила, что кроме убитых собак, в зарослях лежат тела пятерых хорошо вооруженных людей. За остальными направили погоню с собаками. Те привели к ближнему поселку. На этот раз ворота поселка были закрыты.

3 июня 1123 года.

Надежда на нормальный ночлег растаяла, как дым. И хотя тысячу человек не вмещал ни один из встреченных поселков, все находили себе теплое местечко.

Дружинники высовывались из-за частокола без особой опаски, еще не приученные прятаться от винтовки. Дружина, как показалось Скворцову, была чересчур велика. Ольга говорила, что в Новгороде осталось около трехсот человек. Не могли новгородцы послать сюда большой отряд.

Один из купцов предложил себя на роль парламентера, по причине знакомства с главой поселка.

– Должники у него там, боится деньги потерять, – объяснила готовность купца на риск Ольга. «Возможно. Или этот купец подрабатывает шпионажем», – подумал Василий.

– Поручи своим людям, пусть повнимательней присмотрятся к купцу, – попросил Скворцов командира разведки.

Купец вернулся с невзрачным толстяком, одетым в дорогую, скорее даже слишком дорогую одежду.

– Почему дружинники никого не прислали? – удивился Скворцов.

– Они показывают, что не воюют с нами , – пояснила Ольга, – они не стреляли, это мы убили пятерых, и многих ранили.

– А в засаде они не нас поджидали? – усмехнулся Василий.

Толстяк оказался сборщиком налогов. Удивился недоразумению. Выразил свое расположение. И долго-долго нанизывал пустые словеса. Соревноваться с ним в этом не мог даже бывший журналист. Собственно Василий мог, но не хотел. Бойцы устали, хотели спать, а тут место занято. Скворцов решил ограничиться демонстрацией. Он снял со своей головы шлем и повесил на срубленное дерево. Затем пригласил толстяка отойти с ним на сто метров, и выстрелил из винтовки. Сквозное отверстие в шлеме произвело впечатление на сборщика налогов.