Федор Вихрев - Смертный бой. Триколор против свастики

«Война окончена, забудьте…»

Сколько раз нам приходилось слышать и читать эти простые слова, сказанные и написанные неглупыми людьми. Призывающими к следованию «общечеловеческому взгляду на историю», «гуманистическим ценностям», говорящими и пишущими об «обманутых диктаторскими режимами простых людях», подменяющими смысл великого подвига и трагедии всего советского народа рассуждениями о «бессмысленных жертвах» и «маршалах-мясниках».

Ревизия взглядов на Великую войну — лучший способ заставить народ забыть ее. Превратить героизм солдат в «оболваненность сталинской пропагандой», подвиг тружеников тыла — в «страх перед неотвратимыми репрессиями». Какому народу понравится осознать себя жертвой злой воли тирана, а не творцом Победы?

Разрушая память народа в угоду чужим интересам, подменяя жестокую логику борьбы с нацизмом обывательскими представлениями, ревизионисты тем самым готовят благодатную почву для возрождения человеконенавистнической идеологии и практики, побежденной в середине двадцатого века усилиями наших дедов и прадедов.

И вот уже на стенах русских домов появляются свастики, а по улицам русских городов маршируют люди с нацистскими приветствиями. А это означает, что война не окончена, если духовные наследники Третьего рейха поднимают голову в стране, вынесшей всю тяжесть борьбы с коричневой чумой. И победившей ее.

Своей книгой мы хотим ответить всем фальсификаторам истории Великой Отечественной войны: «Нет, война не окончена. Пока живы те, кто помнит ее. Пока не похоронены погибшие солдаты Великой Отечественной, лежащие в земле почти семь десятков лет. Пока есть опасность возрождения нацизма».

Пусть для того, чтобы показать без преувеличения всенародный характер борьбы, нам потребовалось фантастическое допущение. Пусть наша книга ориентирована в первую очередь на подрастающее поколение. Главное — в том, что мы постарались ответить на вопрос: «Не утрачен ли нами, потомками поколения победителей, тот внутренний стержень, что стал главным залогом победы советских людей над жестоким и сильным врагом?»

Авторский коллектив — постоянные участники литературного форума «В Вихре Времен» (http:// forum.amahrov.ru), выступающие под общим псевдонимом Федор Вихрев:

Ивакин Алексей

Логинов Анатолий

Акимов Сергей

Артюхин Сергей

Колганов Андрей

Конев Александр

Шеховцов Алекс

Сергеев Виталий

Судьбин Андрей

Тупицын Андрей

Туробов Андрей

Шкаев Александр

Рольщиков Виталий — выражает надежду, что поставленные, непростые по нынешним временам, задачи оказались нам по силам. И наша книга сможет изменить хоть что-то в лучшую сторону. По крайней мере, заставит задуматься, а куда же мы придем, если забудем о Войне и о Победе? Нашей общей Войне и нашей общей Победе…

Музыка, музыка, музыка… Вечная музыка, музыка, музыка…

Сапогами по асфальту — шершавая музыка, музыка, музыка дорог.

Мальчики идут на смерть.

Отцы, мужья, сыновья идут по улице к вокзалу.

Где-то там, впереди, стоит под парами эшелон. Музыка играет духовым оркестром на обочине. Мальчики идут на войну.

Там, впереди, будут окопные вши, трехлинейки, минометные обстрелы. Но об этом еще никто не знает. Они просто идут под музыку, музыку, музыку…

Колонна мальчиков, ощетинившись сталью штыков, бряцает консервами в вещмешках. Метр за метром — они уходят от дома в неизвестность.

Вот они подходят к вагонам. Вот они уже в самих вагонах. Они оглядываются на своих девочек, зная, что оглядываться нельзя. Они знают, но смотрят. И взгляды ищут друг друга. Безмолвный крик над заплаканными перронами. Мальчики стоят в вагонах. Девочки молчат вдоль эшелона. Жизнь разорвана. Лишь тонкие ниточки взглядов между ними. Нельзя смотреть, нельзя не смотреть.

Нервы стянуты. Сердца разломлены горбушкой хлеба. И музыка, музыка, музыка…

Мальчики… Девочки…

Крик взлетает к небесам, когда поезд трогается.

И девочки нестройной толпой бредут по домам, стараясь ступать на невидимые следы своих мальчиков.

Музыка стихла вдали. Недоплакавшие окна рыдают по ночам.

Но от танков слезы не спасают.

Кому-то повезет. Кого-то привезут.

Мальчики лежат в школьных классах. Девочки выносят заскорузлые бинты.

На рваной линии разреза, между миром и войной — бинты, мальчики, пули и девочки. И музыка, музыка, музыка… Прощай, славянка, прощай. Прощай меня за то, что я не смог. Вечно меня прощай.

Когда посадишь березку рядом с моей могилой — прощай меня.

Когда повесишь мемориальную доску на бывший госпиталь — прощай меня.

Когда принесешь мне цветы — прощай меня. До смерти меня прощай и после нее тоже.

Прости, что вместо тебя дорога под меня ложилась. Прости, что я сам пророс в земле, а не в тебе.

Давай поверим, что это не нас убили. Я еще жив, и ты еще ждешь. И звездочки не на погонах, а на небе. И пыль не от взрывов, а от пашни. Давай?

Увы… Не обмануть судьбу. Музыку не обмануть.

Я помню тебя на том перроне.

Помнишь ли ты меня?

— Вячеслав Юрьевич, и что мне делать с этими письмами? Проигнорировать? Или поручить вам поблагодарить за проявленную активную гражданскую позицию и тех и других? В процессе личной встречи?

Голос президента буквально сочился ядом. Еще бы! С утра пораньше заместитель главы администрации принес «в клювике» два письма от «представителей творческой интеллигенции и деятелей культуры». Одно в поддержку идеи отмены моратория на применение смертной казни как средства наказания, а второе — конечно же, против! Чума на оба их дома… Бубонная…

— Я могу устроить вам такой праздник. Сами принесли — сами и расхлебывайте с подписантами. И вообще — вы чем думали, когда эти коллективные доносы мне на стол клали? И о чем?

— В своих действиях я руководствовался, в первую очередь, высшими соображениями. Сейчас, как никогда, важно обозначить единство общества. — Голос главного, согласно неофициальной «табели о рангах», идеолога государственного курса был как обычно ровен. Человек, ославленный на весь мир «серым кардиналом Кремля», мог позволить себе многое, но только не страстность. «Если ты волнуешься, значит, ты уже проиграл» — следование этому принципу, усвоенному им еще в студенческие годы, никогда не подводило.

— Если нам до сих пор не удавалось нащупать точки соприкосновения для разных по идеологическим предпочтениям групп, то сейчас, как мне представляется, настал именно такой момент.

— Какой момент? Вы что, так и не поняли ничего? Идет война, и как всегда не та, к которой мы худо-бедно готовились. Нынешний наш противник многими поколениями воспринимался как абсолютное зло. Даже последние десятилетия не смогли стереть из народной памяти старый образ врага. — Глава государства резко отмахнулся от попытки собеседника что-то объяснить или возразить… Уже неважно.

— И не пытайтесь мне доказать, что уже произошло и закрепилось какое-то смещение акцентов или изменение в восприятии. Все равно у вас адекватных аргументов не найдется. Подумайте лучше о том, что в современном массовом сознании чертами того самого «абсолютного врага», каким для нашего народа были нацисты, наделяется любой, даже мало-мальски заметный противник. Для наших людей фашизм очень долго был, пожалуй, самым значимым мерилом добра и зла. И не надо мне приводить в пример несколько сотен, да пусть даже и две-три тысячи зигующих недоумков! Они находятся в пределах статистической погрешности.

— Простите, Дмитрий Анатольевич, но я вас не понимаю. Мы вроде бы говорили об отношении к смертной казни? — Недоумение заместителя главы президентской администрации было столь убедительным, что ему хотелось верить. Здесь и сейчас. Но президент прекрасно знал своих ближайших помощников, чтобы испытывать в отношении их хоть какие-то иллюзии.

— Хоть передо мной-то ваньку не валяйте, Вячеслав Юрьевич! И не надо обиженное удивление изображать, все вы прекрасно поняли. В общем, жду ваших соображений по формированию смешанных групп из числа подписавших обе эти, — президент брезгливо приподнял титульные листы двух писем за уголки, — бумажки. Согласуете с министерствами обороны, внутренних дел, чекистами технические вопросы пребывания представителей «общественности» в районах, освобожденных от гитлеровцев. Дня через три-четыре их будет достаточно. И запомните — Бог ли, Судьба ли предоставили нам уникальный шанс — сохранить образ «абсолютного врага» в массовом сознании практически нетронутым еще лет на пятьдесят, как минимум. Грех этим не воспользоваться. Тем более что большую часть работы за нас сделают сами немцы, да еще и «деятели российской культуры» поспособствуют. А то кандидатов на место нацистов в последние двадцать лет развелось — отбоя нет!