Александр Золотько - 1941. Время кровавых псов

31 июля 1941 года, 00 часов 30 минут.

Западный фронт

— Товарищ военинженер первого ранга! — Лейтенант охраны тронул Егорова за плечо. — Товарищ…

— Что?! — Егоров резко обернулся к лейтенанту, и тот отшатнулся, рассмотрев выражение лица военинженера. — Ты не видишь, что я…

— Вижу. Извините, но на КПП капитан требует встречи с вами…

— Объясни капитану, что…

— Я объяснял. — Лейтенант виновато переступил с ноги на ногу. — Но он предъявил документы… Там особые полномочия… Требует, не кричит, но сказал, что…

— Да куда же ты прешься! — закричал Егоров, бросаясь к грузовику, отъезжающему от склада. — Куда смотришь?

Военинженер запрыгнул на подножку и ладонью ударил по лобовому стеклу.

— Ты что, не видишь, что там бочки? Мозги просидел? А ты куда смотришь, сержант?

Старший машины начал оправдываться, бормотать, что темно, что без освещения, да еще и с выключенными фарами… но Егоров показал ему кулак, спрыгнул с подножки и бросился к следующему грузовику, подъезжающему под погрузку.

— Что там у нас с графиком? — спросил Егоров у военинженера второго ранга, стоявшего с бумагами в стороне. — Успеваем?

Мовсесян перевел луч фонарика с бумаг на лицо Егорова.

— Я тебе сейчас этот фонарь на голове побью, — пообещал Егоров, заслоняясь рукой.

— Извините, Артем Егорыч. — Мовсесян выключил фонарик. — Еще две машины и это хранилище мы вывезем. Остается третье и шестое. До рассвета — четыре часа, думаю, успеем.

— Ты уж постарайся. — Егоров снял фуражку и вытер бритую голову платком. — Жарко.

— Товарищ военинженер первого ранга…

Егоров обернулся к лейтенанту.

— Капитан говорил — вопрос государственной важности…

— Откуда капитан?

— Артиллерист. Имеет особые полномочия, и там всем предписывается содействовать…

— Ашот Гамлетович, — Егоров вздохнул и оглянулся на Мовсесяна: — Вы тут сами справитесь? Похоже, проще потратить на гостя несколько минут…

— Все в порядке, сейчас мы закончим здесь и перейдем к шестому. — Мовсесян включил фонарик и пошарил лучом по стене склада. — Я вот только начкара найду, скажу, пусть часового там снимает.

— Где капитан? — спросил Егоров лейтенанта.

— На КПП, где ж еще, — ответил лейтенант. — Я бы ни в жизнь не стал вас отвлекать, но бумаги…

— Бумаги, бумаги… — проговорил Егоров. — Куда же мы без бумаг… Если бы все бумаги, что я написал за время службы, мы сбросили на головы германцев, война бы уже закончилась…

«Кстати, о германцах», — подумал Егоров и посмотрел на небо. Звездное, чистое июльское небо. Погода обещает завтра… уже сегодня быть ясной. И это значило, что если машины не попадут на станцию до рассвета, то они могут вообще туда не попасть. И это было не просто плохо, это могло стать катастрофой.

Если бы можно было включить на территории складов свет! А так остается работать на ощупь. Одна машина протаранила постовую будку на выезде, вторая вломилась в проволочное ограждение, и пришлось менять четыре ската…

Егоров испытал сильное желание вернуться к хранилищам, наплевав на капитана с широкими полномочиями, но решил, что хуже не будет.

— Кто? — спросил Егоров, входя на КПП.

— Капитан Сличенко! — Капитан откозырял Егорову и протянул сложенный вчетверо лист бумаги.

Егоров взял со стола лампу «летучая мышь», поднял, чтобы рассмотреть лицо капитана, потом прочитал предписание, в котором говорилось, что капитан Сличенко имеет очень большие права, потребовал удостоверение личности.

Все вроде бы было в порядке.

— Я вас слушаю, — сказал Егоров, вернув документы.

— Если можно — не здесь, — капитан обвел взглядом комнатенку КПП. — Информация секретная.

Егоров вздохнул — получалось, что быстро отделаться от визитера не получится.

— Ладно, следуйте за мной. — Егоров двинулся к выходу и тут вспомнил вчерашнюю информацию особиста о немецких диверсантах.

— Лейтенант, пошлите с нами бойца, — приказал Егоров и подождал, стоя у КПП, пока к нему подбежал караульный. — Вы уж извините, товарищ капитан.

— За что? — удивился капитан Сличенко. — Позавчера меня чуть не подстрелил комендантский патруль. Им показалось, что у меня слишком новое обмундирование.

— А у вас новое обмундирование? — спросил Егоров.

— Им так показалось, — засмеялся Сличенко. — Но после того как мне пришлось полежать на земле, пока они проверяли мои документы, обмундирование перестало казаться новым.

— Осторожно, — предупредил Егоров, — тут у нас везде нарыты щели и окопы. Держитесь ближе к стене…

Из темноты вынырнул красноармеец, чуть не налетел на Егорова.

— Товарищ военинженер первого ранга, товарищ военинженер второго ранга просили уточнить, в каком порядке грузить?

— А передай товарищу военинженеру второго ранга, что все уже расписано. И все у него есть, пусть посмотрит в бумагах. — Егоров отодвинул бойца и взбежал на крыльцо канцелярии.

Дверь была распахнута, ни часового, ни дежурного не было — все были брошены на погрузку.

Приказав караульному оставаться снаружи, военинженер вошел.

Не зажигая света, Егоров пробрался в свой кабинет, на ощупь убедился, что окно закрыто светомаскировкой, и только после этого щелкнул выключателем настольной лампы.

— Присаживайтесь, товарищ капитан. — Егоров указал рукой на стул. — И, если возможно, давайте быстрее. Совершенно нет времени. Нам нужно за восемь часов сделать то, что в обычное время требовало неделю.

Капитан сел на стул, снял фуражку и положил ее на стол.

— Обычное время… — задумчиво протянул Егоров. — В обычное время я любого, кто попытался бы отдать распоряжение вывозить вооружение таким способом и в таких условиях, обвинил во вредительстве и послал бы ко всем чертям.

Егоров открыл ящик стола, достал пачку «Казбека», закурил, поискал глазами пепельницу, спохватился и махнул рукой. Завтра все это должно сгореть. Все должно сгореть.

— Курите. — Егоров подвинул пачку капитану.

— Нет, спасибо! — Сличенко достал из нагрудного кармана сложенный вчетверо лист бумаги и положил его на стол перед Егоровым.

— Еще одно предписание? Особо важное? — осведомился Егоров и стряхнул пепел с папиросы прямо на пол.

— Это перечень того, что мне нужно, — ответил капитан. — Там всего один пункт, но…

— Один пункт… — протянул Егоров. — Вы мне еще раз свои документы покажите, товарищ капитан.

— Что-то не так? — Сличенко достал свои документы и положил рядом с бумагой.

— Даже не знаю… — Егоров усмехнулся и демонстративно почесал в затылке. — На вид — вы кадровый военный… Но вы ведь должны знать, что существует определенный порядок… особенно в нашем случае… мы ведь, простите, не тушенку здесь храним.

— Я знаю, — сказал Сличенко. — Но обстоятельства…

— Обстоятельства… Обстоятельства, товарищ капитан, придуманы для оправданий… и не более того. — Егоров вздохнул, отодвинул документы и взял листок. — Люди все это придумали, чтобы…

Егоров развернул бумагу, прочитал. Кашлянул, будто что-то застряло у него в горле.

— Вы соображаете, что просите? — через секунду спросил он у капитана и загасил окурок прямо о крышку стола.

— Более-менее, — спокойно ответил капитан. — А что я еще мог у вас просить?

— Ну… — Егоров еще раз взглянул на бумагу. — Там, бензин, патронов, ту же самую тушенку, в конце концов. У меня здесь остается куча провизии между прочим.

— Тушенка мне не нужна, — сказал Сличенко.

— Я вижу, вижу… — Егоров осторожно положил бумагу на стол. — А мы ведь с вами знакомы…

— Павлоградский полигон, первого августа тридцать восьмого. — Сличенко еле заметно улыбнулся. — Я тогда был лейтенантом, сопровождал генерала…

— Да-да, я помню. И это, вы полагаете, дает вам право требовать…

— Просить. И не это дает мне право, а обстоятельства…

— Ладно, предположим… — Егоров положил ладонь на бумажный листок. — Я сошел с ума, произошло чудо, и вы получите требуемое… В карманах, извините, понесете?

— Мне понадобится все это вместе с машинами, — спокойно сказал капитан.

— Я понял, вы — сумасшедший.

— К сожалению — нет. Я — командир батареи реактивных минометов. И уже это — секретная информация.

— Это что-то меняет?

— Это — нет. Но в этих краях только у вас есть нужное мне. И я это получу.