Банкет на перекрёстке - Вадим Вадимович Кондратьев

Край болот

Батон, хлюпая разбитым носом, прищурился на уходящее солнце, плюнул под ноги красным и обернулся к Кочерге. Смотрел затравленно, едва сдерживая рвущееся отчаяние. Кое-как переведя дух, откашлялся.

— Блин! Нулёвый автомат вдребезги…

— Один хрен… патроны… кончились, — резонно ответил Кочерга с трудом восстанавливая дыхание. Не тратя времени, он ухватил тяжёлые контейнеры с артефактами, оглянулся и шагнул к замшелым камням. Отвалив валун, опустил контейнер в образовавшуюся нишу, водрузил камень на место и заложил щель булыжниками поменьше.

Батон приложился к фляжке и утёр рот рукавом. К кровавым разводам на лице прибавились полосы болотной грязи.

— Суки, и из пистолета их почти не берёт.

— Не бзди, Батоша, проскочим.

Кочерга вытряхнул из рюкзака последние медвежьи жаканы, провёл ладонью по своей бритой макушке и взялся за ружьё.

— У тебя на тесаке инкрустация из чего?

Батон сморкнулся пунцовыми брызгами и сощурился от боли в сломанном носу. Трогая переносицу прогундосил:

— Из бронзы, а что?

— Бронза — это хорошо, — похвалил Кочерга, запихивая патроны в магазин помповика. — Не жалко, руби и руби себе на здоровье.

— Но я ж не Маклауд, чтобы рубить, — всплеснул руками Батон. — Я даже как ты, не умею…

— Вот и давай его мне.

Кочерга перещёлкнул рифлёное цевьё и протянул ружьё напарнику. Батон медленно взялся за ствол, таращась на спутника, как на сумасшедшего. Другой рукой скребнул по застёжке ножен, пальцы дрожали, пачкая дублёную кожу кровью. Наконец справился, вытянул мачете, отдал Кочерге. Тот старательно вытер рукоять подолом армейской куртки, рубанул по банкам с тушёнкой и пинком разбросал их в стороны. Подковырнув лезвием упаковку сушёного мяса, втиснул в дыру гранату и, вынув кольцо, осторожно опустил на землю.

От болота донёсся утробный вой. Звук дошёл до высокой ноты и резко оборвался коротким низким рыком. Батона развернуло на месте, ствол в руках рыскнул из стороны в сторону и замер в направлении звука. Кочерга покачал лысой головой.

— Не шибко мы оторвались. Пока светло они из болота вряд ли сунутся. Но стемнеет очень скоро. Поэтому бросай всё и погнали. Налегке рысью может и уйдём.

Он последний раз оглядел вываленное на землю добро, рассовал по карманам пяток лимонок и, стянув на запястье темляк тесака, уверенно двинулся прочь. Батон чуть не плача обвёл взглядом брошенные рюкзаки набитые «душой камня», аккумуляторами спутниковой связи и двухнедельным запасом саморазогревающихся обедов. Затоптался на месте, прикидывая, что можно прихватить с собой, поднял закатившиеся под рюкзак два патрона, но второй вой сорвал его с места и он, грязно матеря скрачей, припустил за Кочергой.

Солнце торопливо втискивалось между пылающим небом и сизым горизонтом. Последние лучи ещё лизали редкие облака, но темнеющие над болотом деревья уже слились в сплошную массу. В тумане под деревьями показались выпуклые спины скрачей. Двигались осторожно но, едва брали свежий след, их движения становились всё уверенней…

Земля под ногами ощутимо забрала вверх и вынырнула из тумана. Оказавшись на вершине пригорка, Кочерга оглянулся на туманную низину.

— Две минуты дышим и дальше.

— А это чё? — всхлипнул Батон.

Кочерга резко развернулся, зыркнул в направлении его взгляда, ругнулся одними губами. В сотне метров, на выпирающем из тумана валуне, маячил тёмный, будто вырезанный в закатном небе силуэт. Секунду оба щупали глазами неподвижную фигуру.

— Без оружия… — то ли спросил, то ли констатировал Кочерга.

— Вроде без, — отозвался Батон.

— Странновато.

В этот момент фигура на камне подняла руку. Описав в воздухе пару кругов, указала направление позади себя. Через несколько секунд, медленно повторив жест, фигура шагнула с камня и исчезла в белёсой пелене тумана.

Батон обернулся к напарнику.

— Это нам, что ли?

— Нет, блин, скрачам! — съехидничал Кочерга и ткнул тесаком в указанном направлении. — Давай туда, и в темпе.

Со стороны болота растёкся тоскливый вой, и они снова побежали сквозь прибывающий туман. Поравнявшись с камнем, Кочерга резко остановил напарника за рукав.

— Стой тут. Надо азимут засечь.

Сам в три прыжка оказался на валуне, поглядел на проплешину с брошенным снаряжением, оглянулся на Батона и, прикинув направление, сделал отметку в ПДА. Уже сбегая вниз, выдохнул:

— Двигаем!

Ноги в забрызганных грязью «Коркоранах» затопали под едва заметный уклон. Туман быстро добрался до груди и через полсотни шагов накрыл с головой, добавляя пропотевшей одежде холодную ночную влагу. Скоро трава под ногами стала гуще, а воздух начал отдавать тиной. Влетев по колено в воду, оба в растерянности попятились. Их тяжёлое дыхание прервал чужой голос из тумана:

— Отдышитесь и налево, вдоль берега.

Ствол с тесаком дёрнулись вверх и замерли в воздухе. Кочерга покосился на дисплей ПДА, но увидел только батоновскую метку.

— От бульдозера наверх вдоль Ржавого леса, — продолжил бесцветный голос. — Дальше сами. До дороги активных аномалий нет.

Кочерга присмотрелся. Угадав во мгле давешнюю фигуру с камня, опустил тесаком батоновский ствол. Едва раскрыл рот, как воздух колыхнуло эхом далёкого взрыва — скрачи добрались до закладки. Батон вздрогнул.

— И держитесь подальше от «Берлоги», — устало проговорил незнакомец и отступил в туман.

— Спасибо, брат! — поблагодарил Кочерга и снова посмотрел на экран ПДА.

Убедившись, что в видимой локации никого нет, перекрестился, глянул на вытянутое лицо напарника и подтолкнул его вдоль берега. К натужному дыханию добавилось чавканье мокрых ботинок. Батон на ходу снял с пояса фляжку. Скрутив крышку, плеснул в пересохший рот и, побултыхав, проглотил.

— Ты знаешь кто это?

— Догадываюсь, — мрачно отозвался Кочерга, не оборачиваясь.

— А я думал это всё выдумки.

Кочерга, на бегу вытер мокрое лицо рукавом, сглотнул густую слюну.

— Я тоже думал. До сегодняшнего вечера…

Москва, съёмная «хрущёвка» на Новослободской

Электронная почта вывалила привычный ворох рекламных рассылок. Расставляя галочки удаления писем, Макар упёрся взглядом в короткий заголовок «Из Леса». В отправителе значился ни о чём не говорящий ящик на мэйл.ру, но в сердце уже забилось ощущение резких перемен. Наведя курсор на письмо, Макар помедлил, пробежал глазами по оставшимся письмам и, не увидав ничего важного, щёлкнул мышью.

Открывшийся текст выбил из головы все