Физрук-4: назад в СССР - Валерий Александрович Гуров

Я остановился:

— В чем дело?

— Сейчас приедет опергруппа. Здесь произошло убийство.

По голосу я понял, что со мною говорит не Эсмеральда, а та женщина, с которой я около часа назад говорил по телефону.

— Кто убит?

— Женщина, — последовал ответ.

Неужто «королеву» замочили⁈ Кто⁈

— Кстати, как вас зовут? — спросила меня незримая собеседница.

— Данилов, Александр Сергеевич, — ответил я. — А — вас?

— А меня — Телегина, Ольга Михайловна, — ответила она. — Не уходите, скорее всего вы понадобитесь для опознания тела.

— Где-то там должен быть сверток, — сказал я. — В нем — записная книжка и кассета от импортного диктофона.

— При визуальном осмотре не обнаружены, — ответила Телегина, спустя какое-то время, — а обыск я не имею права делать.

По коридору пятого этажа забухали шаги множества людей. Я оглянулся. Судя по всему, это были оперативники.

— В сторонку, гражданин!

Я отодвинулся от двери. Мне что, на роду написано то и дело оказываться на месте преступления? В номере забубнило множество голосов, и разобрать, кто о чем говорит было затруднительно. Кроме меня и Русика, к злополучному номеру подтянулась администраторша и дежурная по этажу, а также взбудораженные постояльцы из других номеров. Толпу, предварительно выдернув из нее двух понятых, тут же принялся разгонять милицейский старшина. Наконец, из номера высунулся парень моих лет, спросил:

— Кто здесь Данилов?

— Я!

— Зайдите, пожалуйста!

Я вошел в прихожую. Передо мною расступились, пропуская в комнату. Я увидел тело на кровати, накрытое по грудь одеялом. Лица видно не было, словно голова отсутствовала вовсе. Пододеяльник был пропитан кровью. Рядом стояла женщина, которая кивнула мне. Из чего я сделал вывод, что это и есть Ольга Михайловна Телегина.

— Подойдите сюда, товарищ! — сказал дядечка солидной наружности, больше похожий на профессора, нежели на следака. — Можете ли вы опознать убитую?

Обогнув кровать, я взглянул на труп. Голова никуда не делась, просто она свешивалась с края кровати. Я вгляделся в лицо, облепленное слипшимися от крови кудряшками. И несмотря на это, сразу понял, что убитая — вовсе не Кривошеина.

С облегчением выдохнул.

— Нет, — сказал я. — Мне незнакома эта женщина.

— Товарищ Телегина, — обратился «профессор» к моей телефонной собеседнице. — Повторите, пожалуйста, ваши показания.

— Товарищ Данилов прибыл в Москву с ответственным поручением от нашего Управления в городе Литейске, — начала та. — Его попутчицей была гражданка Кривошеина Эсмеральда Робертовна. В пятнадцать часов Данилов мне позвонил, попросив ее разыскать. У него пропали интересующие нас материалы. Товарищ Данилов подозревал, что в пропаже виновата Кривошеина. Мне удалось выяснить, где она остановилась в Москве. С Даниловым мы договорились встретиться здесь, но я прибыла на пятнадцать минут раньше. Дверь номера была открыта. Я вошла и обнаружила труп. Сразу позвонила вам.

— Вы подтверждаете эти показания? — спросил следователь.

— Подтверждаю.

— И вы утверждаете, что это не Кривошеина?

— Это — не Кривошеина.

— Хорошо, — сказал «профессор». — Мы покажем вам предметы, обнаруженные при осмотре места проишествия… Строгачев! — окликнул он одного из своих людей. — Предъяви товарищам найденные предметы.

Тот самый парень, который позвал меня в номер, жестом пригласил нас с Телегиной к столу, на котором были выложены найденные в номере вещички. Я подошел поближе, пошарил глазами. Дамская сумочка, помада, зеркальце, сигаретная пачка, кошелек, деньги общей суммой рублей сто тридцать, не считая мелочи, ключи, паспорт. И ничего похожего на записную книжку и кассету от диктофона. Я покачал головой.

— Ничего похожего.

— Следовательно материалы похитил убийца, — пробормотал прокурорский следак.

С меня быстренько взяли объяснение прямо на месте, а потом профессор сказал:

— Ну что ж, товарищи, спасибо вам! Не смею задерживать.

Затем он повернулся к Телегиной и добавил:

— Если мы что-нибудь обнаружим, сообщим в Управление.

— Будем благодарны, — откликнулась та. — Пойдемте, товарищ Данилов.

Мы покинули номер. Я поманил лингвиста.

— Ольга Михайловна, — сказал я. — Познакомьтесь. Руслан Федорович, ученый

— Телегина, — представилась она.

— Доцент Цыпкин, — откликнулся тот, пожимая ее хрупкие с виду пальчики. — Расчеты и записи у вас?

— Так это вам Данилов вез материалы? — спросила она.

— Да! Вы нашли их⁈

— Есть какие-нибудь идеи, где искать Кривошеину и материалы? — игнорируя его вопрос, обратилась Телегина ко мне.

— С нами была еще одна знакомая из Литейска, — ответил я. — Она сейчас в Строгино. В доме пятнадцать по улице Кулакова.

— Фамилия?

— Вершкова, зовут Марией.

— Номер квартиры?

— Не знаю, но помню, в каком подъезде живет ее тетя.

— Уже легче, — кивнула Телегина. — Поедем! Я только позвоню.

И она решительно направилась к столу дежурной. Взяла телефонную трубку, быстро набрала на диске номер.

— Телегина говорит, — пробурчала в трубку. — Нужно срочно найти в городе Кривошеину Эсмеральду Робертовну, тридцати семи лет. Ее фотографии есть в архиве. МВД тоже ее ищет, но надеюсь, до завтра не найдут. В любом случае, не задерживать, установить скрытое наблюдение. Это все. Я позвоню.

Она повернулась к нам.

— Вы на машине, товарищи?

— Да, — буркнул доцент.

— Я тоже. Одну машину придется оставить здесь. Видимо, вашу, товарищ Цыпкин.

Тот лишь обреченно пожал плечами. Мы спустились на первый этаж, вышли из подъезда. Телегина направилась к черной «Волге ГАЗ-24». Надо полагать — к служебной. Мы погрузились с Русиком на пассажирские места, Ольга Михайловна села за руль. И сразу рванула с места. Видать под капотом этой обычной с виду «двадцать четверки» стоял не обыкновенный двигун, а так называемый двигатель Ванкеля. Не поршневой, а — роторный, позволяющий быстро набрать скорость. Надо думать, и номера у тачки тоже были специальные, иначе бы нас тормознули гаишники.

Вела Телегина лихо. Я сидел рядом и мог видеть, как она ловко лавирует в городском потоке. Мы довольно быстро выбрались на МКАД и помчались в направлении Северо-Запада. Частные малолитражки испуганно прижимались к обочине или к разделительной линии, завидев наш черный метеор.

В советское время автолюбители были куда дисциплинирование, чем в последующие эпохи. И речи не могло идти о том, чтобы не