Клановые тайны мажорок - Руслан Иванович Аристов

Пока ехали, я достал планшет и послал Анжелике воздушный поцелуй сообщением, после этого зашёл в карту — судя по всему, направлялись мы куда-то на северо-запад от центра. С картой пришлось повозиться — она конкретно подвисала, но я нашёл искомый значок аэропорта, который назывался «Республиканский имени А. А. Казакова».

«Где-то в том районе могло быть „Шереметьево“, которого здесь явно нет! Этот вместо него, очевидно», — прикинул я.

От самого дома Анжелики ехали молча — я видел, что Лада была не в настроении, однако минут через пять пути поинтересовался:

— Что это за модель, кузина?

— Ты о чём⁈ — через несколько секунд удивилась и на миг повернула голову Лада.

— Об этой машине!

— Ты что, издеваешься? — она чуть сбавила скорость и посмотрела на меня с подозрением.

— Я не знаю, потому и спрашиваю. Память у меня шалит, знаешь ли! — ответил я весьма грубо.

— Хм! «Остин-Пузырёв», модель семнадцатого года с форсированным мотором, стыдно не знать, кузен! Хотя я не удивлена…

Я оставил этот выпад без комментария, подивившись названию.

Когда мы через десять минут заехали на мост, открылся вид на аэропорт: меня впечатлили своим минимализмом довольно компактный терминал, раза в три меньше любого из шереметьевских, семь ангаров и два самолёта весьма устаревшей на вид конструкции.

«Мы на этом полетим? Это же пятидесятые годы в лучшем случае», — с сомнением рассматривал я винтовые самолёты, в один из которых поднимались по трапу люди.

Лада проехала мост, свернула и остановилась на стоянке, метрах в тридцати от центрального входа.

Выходя из машины, я увидел Хикэру, стоящую левее от дверей — одетая в очень стильный бежевый джинсовый костюм с розовыми вставками на груди, шляпку и легкие кроссовки, японка с кем-то разговаривала по телефону, опершись рукой на свой чемодан с колесиками. Через несколько секунд она заметила нас и приветственно помахала.

— Ты голоден? — поинтересовалась Лада, закрыв машину. — Мы толком и не поели, а до отлёта ещё сорок минут. Можем попить кофе и сразу на посадку, багаж у тебя ручной, оформят быстро.

— Давай, — согласился я.

Как я понял, кузина была вообще без багажа и выполняла роль сопровождающей-конвоира.

— Здравствуйте, Лада-чан, Виктор-кун! — когда мы подошли, своим приятным голосом с милым акцентом поприветствовала нас японка и чуть наклонила голову.

— Доброе утро, госпожа виконтесса! — улыбнулась Лада и тоже чуть поклонилась.

— Доброе утро, Хикэру-тян! Очень рад вашей компании! Позволите вам помочь? — предложил я, поскольку чемодан японки оказался довольно массивным при ближнем рассмотрении.

Хикэру, благодарно взглянув на меня, чуть покраснела и покивала.

— Сейчас идём пить кофе! — объявил ей и подхватил её багаж, довольно тяжелый даже на колесиках.

Мы зашли в здание терминала, выстроенное в стиле «Марков-Плаза». Кафе было слева. Оформленное в явно дореволюционном стиле, оно сразу мне понравилось. Людей около барной стойки и за столиками было мало, не более двух десятков. Слышался гул двигателей где-то неподалёку.

— Я возьму нам кофе и сладости, а вы присаживайтесь! — заявила Лада, кивнула на один из столиков и направилась к барной стойке.

Я поставил свой и японки багаж около столика, потом отодвинул ей стул и с улыбкой предложил садиться — девушка выглядела очень смущенной, однако я ощутил себя стопроцентным джентльменом.

Когда сели, спросил:

— Хорошо вчера провели время, Хикэру-тян, не так ли?

— Было очень весело. Ваши приключения очень меня впечатлили, Виктор-кун, — чуть запинаясь и не поднимая глаз, многозначительно ответила японка.

— Наши с вами — меня тоже, очаровательная леди Хикэру, — усмехнулся я. — Надеюсь, вы меня не осуждаете за последующие события с этими горе-певичками?

— Нет, что вы, не подумайте так… — путая падежи, запнулась японка и ещё больше покраснела.

— Тогда все хорошо, да?

— Да! — девушка подняла глаза, пылко посмотрела и покивала.

Я не увидел в её взгляде осуждения или враждебности, поэтому улыбнулся ей.

— Признаюсь, для меня стало сюрпризом, что вы летите с нами, — дружелюбно произнес я.

— А мы больше не на ты? — очень мило нахмурилась Хикэру.

— Сорри, конечно на ты! — засмеялся я.

— Я лечу не совсем с вами, а транзитом. Немного побуду в Омске и далее полечу во Владивосток и Токио.

— Вот как? А зачем же?

— Я могу быть откровенной? — Хикэру кокетливо взмахнула ресничками.

— Конечно!

— После вчерашнего я подумала, что мы с тобой уже не встретимся, а потому в Москве мне делать нечего. Я уже говорила, что ожидаю новое назначение, поэтому хочу вернуться на родину пораньше.

— Ясно, — вздохнул. — Смотря сколько ты пробудешь в Омске…

— Кофе, бизе, слойки и бутерброды с сыром, — как раз в этот момент подошла Лада с большим подносом.

— Ой, спасибо вам, Лада-чан!

Когда блондинка присела, я спросил:

— Вы давно знакомы, прекрасные леди?

— Где-то год, — ответила ему кузина.

— Мы познакомились, когда тебя уже не было в Омске, Виктор-кун, — отпив кофе, с загадочной улыбкой сказала японка.

«Скорее всего, именно Лада вчера свела японок и нас троих. Получилось будто бы случайно, но это явно её рук дело», — такая мысль у меня зародилась ещё вчера.

Послышались переливы мягкой музыки по всему огромному залу, потом женский голос произнес:

— Внимание, пассажиры! Объявляется регистрация и посадка на рейс Москва — Омск, проследуйте к выходу номер три. Время отправления — семь часов сорок семь минут, продолжительность полета составит четыре часа десять минут. «Самарские авиалинии» — комфорт и надёжность!

Я посмотрел на большие механические часы прямо над барной стойкой — у нас ещё оставалось порядочно времени. Кофе попили неспешно и с удовольствием, бизе оказалось очень вкусным.

— Нам пора! — кивнула Лада в сторону небольшой очереди возле одной из стоек с турникетами. — Возьми билет, мистер Иволгин, — усмехнулась она, достала из кармана своего пиджака цветной листок из мягкого, тонкого пластика и протянула мне.

Я докатил багаж японки до турникета, потом рассмотрел билет — «Самарские авиалинии», триста семьдесят рублей, первый класс, включены напитки и игры.

Стояние в очереди и оформление заняли у нас минут пятнадцать — билет пришлось