— Так что вы хотели молодой человек? — В свою очередь спросил капитан у офицера морской пехоты.
Видимо после всего увиденного, старлею все его вопросы показались мелкими и незначительными, однако, не был бы он военным… Дрессировка как ни как!
— Товарищ капитан…, - военный потупился не находясь, как правильно обратиться к капитану судна, — э-э-э…, можно вас по…
— А вас?
— Старший лейтенант Волков.
— Андрей Анатольевич Чертов.
— Да…, так точно. Андрей Анатольевич, во-первых, хочу высказать беспокойство. В моём подчинении 36 человек…
— В моём семьдесят шесть…, - не перебивая, вставил капитан.
— …я, как вы поняли, в Арктике новичок. Скажите, у вас тут это часто происходит?
— В Арктике? — Чертов задумался, вспоминая все случаи, — техника иногда подводит. Не без того. Бывает — люди. Вы спрашиваете об отсутствии связи? Иногда случается. Но чтобы так — впервые.
— А то, что все вырубились? Есть какие-то объяснения? Не знаю…, магнитная аномалия, северное сияние, радиация…, война, ЭМИ?
— Радиационный фон в норме, — вступил старпом, — при электромагнитном импульсе пожгло бы электронику, а у нас всё цело. Видеомониторинг физической защиты зафиксировал, то о чём вспоминают многие перед потерей сознания — белое свечение. Возможно, это и было какое-то атмосферное явление. Или сопровождалось таковым. На моей памяти ничего подобного не было.
— А не могло это быть атакой, террористическим актом?
— Начальник службы безопасности сейчас работает над всеми версиями. Пробы воздуха ничего не выявили. Проводится анализ воды и некоторой пищи.
— Моему взводу придан груз на борту — оружие, и вы могли бы включить моих людей в обеспечение охраны, — по решительному виду офицера было видно, что он перешёл к главному.
— У вас, наверное, что-то посерьёзней, нежели в нашей оружейной комнате? Если не секрет…
— В контейнере, помимо персональных средств моих бойцов, наличествует груз военного назначения для пограничной службы ФСБ.
Капитан терпеливо ждал, не подгоняя вопросом о подробностях. Второй помощник, выполнявший роль суперкарго, говорил ему после погрузки в порту Мурманска, что вояки не предоставили список перевозимого оружия и остального взрывоопасного, отделавшись размытым 'груз военного назначения'.
Впрочем, старший лейтенант наверное не видел в том особой военной тайны, навскидку перечисли, то о чём знал сам:
— Помимо экипировки и оружия моих людей, со складов для нужд погранцов перевозятся боеприпасы к стрелковому оружию, включая пулемётные. Сами пулемёты 'Калашникова' и два крупнокалиберных 'Корда'. Гранатомёты и выстрелы к ним. Два ящика с пехотными огнемётами 'Шмель'. Ручные гранаты…, судя по маркировке.
Сам список я осмотрел бегло — было ещё с десяток пунктов. Что-то там про сигнальные ракеты, фальшфейеры, радиостанции с ремкомплектами и всякой приёмо-передающей лабудой, сухие аккумуляторы…, честно говоря не запомнил. Но скорей всего это изобилие размещено по другим номерам.
Старпом присвистнул:
— Серьёзненько. Как они нам ещё 'армату' в разобранном виде не запихнули. А что вы там говорили об экипировке своих морпехов?
— ВКПО в арктическом исполнении, бронежилет, оружие. В целом стандартный набор.
— А 'вэкэпэо' — это…?
— Всесезонный комплект полевого обмундирования.
Чертов немного подумал, смотря в иллюминатор, как в сторону. Потом принял решение:
— Знаете, ваше предложение о помощи…, спасибо, конечно, но преждевременно. Пока никаких опасностей не наблюдается.
— Я понимаю, — принуждённо кивнул старлей, соглашаясь, — просто ситуация меня волнует. Произошло чрезвычайное происшествие. Я привык и хотел бы быть в курсе всех изменений. Или войти в ваш штаб. Это возможно? У вас есть штаб?
— Нет, штаба нет, — Чертов и не думал улыбаться, — есть я — капитан и мои помощники. Пока я не вижу сложностей с доставкой вас и груза для военных в пункт назначения.
Если же обстановка измениться в плохую сторону, поверьте, возможностью усилить безопасность судна мы непременно воспользуемся. То бишь, вашим предложением. Если вы привыкли держать руку, так сказать, на пульсе, можете присутствовать в рубке. Не помешаете.
Офицер снова кивнул, принимая отказ капитана, однако было видно, что он расстроился. Не стал он, и задерживаться, засобиравшись отправиться в свою каюту.
— Кстати, а те два гражданских, они у нас на третьем ярусе в каютах 14 — 16, - напомнил старпом и спросил у лейтенанта, — вы не знаете, что они перевозят? Они тоже относятся к военным?
Старший лейтенант, уже в дверях молча, сумрачно мотнул головой и вышел.
С выражением 'вот так!' Чертов посмотрел на помощника и уже вслух прокомментировал:
— По-моему мы обидели молодого человека своим отказом. Да? Только мне на судне не улыбается вооружённая толпа, пусть, даже это и наши бравые морпехи.
И ещё. Надо поручить начальнику службы безопасности обязательно проверить и расспросить этих товарищей из 'четырнадцатой' и 'шестнадцатой'. Вдруг у них в ящиках тоже чего-нибудь смертельно-разящее?
Вызывать начальника службы безопасности по судовой трансляции (а он мог быть где угодно из восьми палуб-ярусов судна) — лишний раз волновать экипаж. Подумают ещё — опять что-то случилось. Поэтому старпом сел за телефоны, намереваясь отыскать его простым обзвоном.
Чертов же подошёл к иллюминатору скрестив на груди руки и глядя в наплывающую белую целину, погрузился в размышления.
Вопросы лейтенанта о причинах и следствиях произошедшего, о прочности техники и людей заставили вспомнить (с не меньшим содроганием), что судно несколько часов шло во льдах совершенно неуправляемое.
Холодный мир Арктики настолько отличалась от природы других широт, что впору было бы сравнить её (Арктику) с другой планетой. Не очень дружелюбной к человеку.
'А мы как затерянный в ледяном космосе звездолёт, глотающий парсеки'.
И почему-то вспомнился Лем и рассуждения его героя в одном из произведений.
Наверное не дословно, но почти:
'Человек — это такая крохотная капелька.
Достаточно ничтожной дряни, перегоревшего проводничка, какой-нибудь расфокусировки тяги или размагничивания полей — начинается вибрация, мгновенно свёртывается кровь и готово.
И если бы в этих условиях ещё и люди подводили…'.
Трещина по носу то ширится, то сужается, извилистым изломом. Ледокол идёт почти посередине разлома, иногда подламывая острые углы без всяких сотрясений и тряски.
'А вот наш 'Ямал' не подкачал, техника и механизмы вытащили, тогда, как человеческая плоть подвела, дала слабину'!
