Но решить легко, победить труднее.
У ворот сотня Корня перемалывала угодивших в западню копченых. Бронная кавалерия против легкой конницы. Обшитые бляшками или попросту пропитанные солью тягиляи[5], меховые высокие шапки с металлическими полосками… Разве это защита от добрых русских мечей? А вот печенежские копья да сабельки лишь царапали бронь русов.
Духареву драки почти не досталось. К месту боевых действий он подскакал последним – подвел изрядный вес. Попытался достать удиравшего копченого, но тоже не преуспел. Обогнала стрела одного из трех сопровождавших воеводу (небось Развай распорядился) «гвардейцев». Нет, с рукопашкой пора завязывать. Дать дорогу молодым, как говорится.
В общем, подъехал на поле боя Сергей Иванович к шапочному разбору. Оглядел его – и возгордился. Вот что значит – сорок лет боевого опыта. Везде на утоптанном розовом снегу – тушки копченых. А своих вроде и нет никого.
К сожалению, потери были. Как же без них – в сече? Одиннадцать дружинников полегло. Все – молодые. Все – не опоясанные. Отроки.
Восемь – из сотни Корня, двое – из «личной» гриди Духарева. Да один хузарин, увлекшийся погоней и получивший стрелу в спину.
Печенегов же полегло: триста двадцать семь. И еще около сотни все же сумели удрать. Казалось бы – отличная пропорция, учитывая полуторакратное численное превосходство врага, но всё равно жаль мальчишек! О каждом сердце болит… А что делать? Без настоящего боя воином не станешь. Убили – значит, слаб. Не годен. Или удачи не хватило.
Так мыслили в этом времени. Духарев чувствовал неправильность подобных рассуждений, но предложить что-то взамен не мог. Одно утешение: сыновья его с юных лет – лучшие. За то низкий поклон дедушке Рёреху. Тем более что без старого варяга у Сергея Ивановича Духарева и сыновей не было бы. От покойников сыновья не рождаются.
Посол, а если по-византийски – апокрисиарий богопочитаемого императора Василия оказался человеком приятной наружности и дружелюбного нрава. Сразу рассыпался в благодарностях за спасение и даже предложил награду, от которой Сергей отказался. Лично ему денег хватает, а дружина свое взяла на убитых печенегах, вернее, не столько на них, сколько на том, что они успели нахапать.
Узнав, что Духарев – не просто военачальник киевского архонта, а еще и целый спафарий, посол вообще проникся к нему братскими чувствами и полдороги до Киева непрерывно жаловался на то, как тяжко им пришлось по пути сюда.
Сначала – по неспокойному морю (но это были семечки), потом вверх по Днепру-Данапрису (и это тоже было терпимо, хотя без мелких стычек не обошлось), а вот, когда резко похолодало, тогда начались настоящие испытания. Сначала ромеи пытались переправиться на лодках, но упустили время, и по реке поплыли огромные льдины. Несколько лодок раздавило, часть людей погибла. Пришлось ждать, пока Днепр окончательно встанет. Тогда и переправились.
Посла очень впечатлили огромные ледяные горы, в три человеческих роста высотой, возникшие там, где были пороги, но в целом к замерзшему Днепру ромеи отнеслись положительно. Ходить по воде, как по тверди, – это забавно.
Забавы кончились, когда разыгралась метель. К этакой погоде посольство было абсолютно не подготовлено. Спали на повозках и на щитах, укрываясь чем попало, и точно померзли бы, если б не наткнулись на селение, жители которого кормились на волоке. Богатым гостям здесь были рады и приняли со радушием. Любой каприз – за ваши деньги. Там ромеи и переждали непогоду. Заодно договорились о проводниках.
Следующий пакет проблем возник, когда пришло время двигаться дальше. Снегу на тракте навалило столько, что, по словам посла, лошади утопали в нем по шею. Волы дохли один за другим. Павших животных съедали. Имущество перераспределяли по другим повозкам или попросту выкидывали.
Караван еле двигался.
Проводники старательно искали дорогу – сбиться с пути в этом белом море было легче легкого.
Вымотались все до крайности.
Часть проводников подалась назад, плюнув на шикарное вознаграждение.
Однако экспедиция упорно ползла вперед, хоть, по утверждению византийца, в день проходили не больше шестидесяти стадий[6]. Останавливались, когда прекращался снегопад, потому что под снегом развести костры у ромеев не получалось. Вымотались до предела, некоторые умерли от переохлаждения… Словом, кошмар. Даже для северного человека такой переход нелегок, а уж для южного… Многие из византийцев и снега-то никогда не видели.
Местные проводники, те, что остались, тоже еле ноги передвигали. Воины-ясы, нанятые для охраны, измотались до крайности. На них ведь еще лежала задача сторожевых дозоров: Дикая Степь всё же.
Так бы они и замерзли бесславно, если бы не добрались до очередного селения.
Отогревались и отдыхали три дня. Больше задерживаться посол не рискнул. Компетентные люди объяснили: зима только началась. Основные холода и снегопады – впереди. Легче не будет.
И ромеи мужественно двинулись дальше.
Духарев не мог не восхититься такой отвагой и упорством. Видно, цель у посольства тоже была серьезная, раз пошли на такие жертвы.
Дав апокрисиарию выговориться, он начал осторожные расспросы. Сначала – о политической ситуации в империи. Типа, как дела в центре цивилизации?
Дела обстояли сложно. Начал посол с дел семилетней давности, о которых Духарев и сам знал, но перебивать собеседника не стал – вдруг всплывет что-то новое.
Начал бучу родственник прежнего императора Иоанна Цимисхия Варда Склир, который при Иоанне занимал должность доместика схол Востока, то есть был главнокомандующим всеми восточными армиями империи.
Доверием нового императора Василия Второго Склир не пользовался. Потому был отправлен командовать в далеко не самую привлекательную фему – Месопотамию. Это примерно как если бы генерала армии назначили на генерал-майорскую должность.
Склир обиделся и объявил императором себя, любимого. А почему нет? Мало, что ли, византийских императоров взошло на престол с должности доместика схол?
Авторитет у Склира среди армейцев был немалый: первый богач в империи, знаменитый полководец, с прекрасными связями во всех слоях византийского общества. А вот у Василия на тот момент авторитет никакой. Предоставивший другим, более толковым, например паракимомену Василию Лакапину, управлять империей, распущенный и изнеженный гуляка. Собственно, так оно и было на тот момент. Но когда престол под василевсом Василием Вторым зашатался, тот срочно взялся за ум. И нашел выход.
