Естественно, я не говорил Черкасову о том, что раньше нас туда прибудут еще одни заинтересованные ребята. Вот они-то и оборудуют настоящую схоронку, и именно с ними я пойду на ночную авантюру возможно и в первую ночь, ну край - во вторую. А все остальное - четко по плану. Схема что мы сейчас с вами, уважаемый барон, рисуем - на крайний случай. Вдруг что не свяжется. Это - жизнь, всяко может выйти...
В свою группу я пока отобрал двоих. Фельдфебеля Ивана Михайловича Перебийниса, да своего управляющего.
- Странный выбор, Сергей Александрович. - Штабс-капитан недоверчиво покачал головой. - Нет, вы в своем праве, вам с ними идти. Просто не понимаю... Фельдфебель, конечно, вояка матерый, но не грузноват ли уже для ползания? А управляющий ваш, так и вовсе... Присяги-то не принимал. Как с этим быть?
- Насчет фельдфебеля, думаю, не прогадаю. Мне именно и нужен матерый воин, чтобы и со смертью поручкаться не боялся. Ведь придется... Да и сам буду спокойней. Мне опытный заместитель нужен, Валентин Борисович. Я под его началом служил, хоть и недолго. Мне далеко до того знания людей, что у фельдфебеля.
А Гаврила лично мне предан. Он сам выбрал себе патрона, тут я не причем. Не отстанет. Авантюрен в меру. В деле проверен. Надежен. Что еще нужно?
Еще двоих подберу с помощью фельдфебеля из драгун и к концу недели начнем тренироваться. Я бы из гренадер бывших взял. Тоже - надежные бойцы. Да боюсь они - не наездники. Вдруг нам верхами придется уходить? Не подойдут... А из кого еще? Гусары не годятся, лихость есть, да буйства много. Мне же железное подчинение требуется. Не шутки шутим...
Эх! - Помимо воли вздохнул. - Казачков бы пластунов, да где их взять на Западных землях. И уж больно у них..., - я прищелкнул пальцем пытаясь подобрать слово.
- Бороды? - Рассмеялся Черкасов.
- Да нет, просто личности заметные, суть казачью-то не спрячешь..., хотя и бороды... м-да... - смеялись мы уже вдвоем. Смешинку поймали, представив бородатых казаков в одежде польских купцов.
- И с польским языком у них..., не гутарят на нем донцы...
Васильев с большой неохотой уступил моей просьбе отпустить в группу фельдфебеля. Иван Михайлович глянулся графу своей надежностью, обстоятельностью и исполнительностью, поэтому он постоянно держал его при себе. Вениамин Андреевич согласился лишь после того, как сам Перебыйнис попросился в охотники. Обосновал он это просто - де, их благородие поручика Горского кому-то придерживать надобно, чтобы не лез уж больно на рожон. Васильев немного поворчал и согласился. Все-таки мировой он мужик, в смысле граф. Ну ладно, главное - результат.
Еще одним участником стал наш лошадиный доктор - Грач. Тоже, в общем-то, не мальчик, чуток помоложе Ивана Михайловича. Жилистый немногословный коновал, оказывается, имел в своей биографии и темные страницы. В солдатах он оказался, чтобы не угодить на виселицу. Ему даже не каторга светила, а именно крепкий пеньковый галстук.
Гайдамаки, повстанцы против шляхетского и католического гнета на польской Украине, были ликвидированы с присоединением правобережья к Империи еще в конце прошлого XVIII века. Правда, отдельные хлопцы, привыкнув жить с сабли, своего занятия не бросили. Разбойничали. Нападали в основном на евреев-арендаторов и мелких купцов. Вот к одной такой шайке и прибился мальчишка-пастушонок. Без малого три года Ваня сын Федоров провел в банде, исполняя роль разведчика и связного. На мальца кто обратит внимание?
За мрачность не свойственную его юному возрасту он получил прозвище - Грач. В шайке и за лошадьми научился ходить. И еще кое-чему... Ватага свидетелей не оставляла, при разбое резали под ноль и участие в этом принимали все без исключения и скидки на возраст. Оттого-то Ваня коней любил больше чем людей. Когда шайку накрыли солдаты, то Ваню спас только его юный возраст и то, что его выгородили остальные пленные - мол, парень у них только появился, еще не ходил на разбой. Гайдамаков повесили, а Ваня, пока решали казнить - не казнить, себе жизнь заслужил, вылечив захромавшую лошадь драгунского офицера. Так Грач прибился уже к военным, а после и сам стал солдатом.
Хоть сейчас Ивану Федоровичу под сороковник, но при нужде он мог быть быстрым и неутомимым как молодой человек. Не особо видных статей, но жилистый мужик. И кроме того они с Иваном Михайловичем друзья - не разлей вода. Я, конечно, был только 'за'.
Но, честно, узнав о темных страницах из жизни Грача из уст фельдфебеля, я стал задумываться, а не было ли в той ватаге еще одного участника, которого не повесили а в солдаты забрили. Хм... Просто трудно представить Перебыйниса пахарем, даже в юности. А вот молодым гайдамакой - вполне.
Ну а пятым членом нашей дружной команды все же оказался казак.
За спиною скрипнула дверь и, оглянувшись, я увидел незнакомый силуэт. Рука сама ринулась под крышку стола, где с изнанки столешницы у меня был закреплен тайничок в виде кобуры-контейнера с тотошкой.
Я оценил легкодоступное нахождение нужного инструмента в нужное время на зимней дороге. В тот момент, когда Гаврила топором, что хранился буквально под рукой у облучка, вмиг перерубил сбрую погибшей лошади из запряжки и тем спас нас обоим жизнь. Так и я оборудовал тайную схоронку с оружием в своей комнате. За время, что мы крамолу в Смоленской губернии искореняли, каждый из нас обзавелся целым букетом личных врагов, потому и считаю такую меру не лишней.
- Замри. - Команда прозвучала раньше, чем я коснулся рукояти пистолета.
Влип...
- Медленно поднял руки и положил на затылок.
Подчиняюсь. А что делать? Голос уж больно серьезный. А главное - незнакомый и говор какой-то... Но как он прошел?
Сижу, не оборачиваюсь. В голове растет раздражение на самого себя. Да адреналин в висках бухать начал.
Тепа я...
Так привык, что чувствую приближение постороннего на дистанции, что даже дверь не озаботился закрыть. А ведь заметил, что способность эта, приобретенная мной после контузии, потихоньку уменьшается - выздоравливаю, блин. Вот и выздоровел. Хотя нет...
Чувствительность опять проявилась, хоть и слабее чем еще неделю назад, но есть. Видно на экстриме она просыпается. От страха или от злости... А я - напуган. И зол. На себя в первую очередь.
Вот он. Стоит сзади за моим левым плечом, наверняка, не безоружен. Заррраза! Далековато. И башка опять болеть начинает... А вот еще кто-то...
Глухой удар, какая-то возня за спиной. А ну...
Резкий рывок вперед. Перелетаю перекатом через стол, попутно сметая с него чернильницу, бумаги и полупустую кружку с квасом. Когда-то так от меня уходил мой враг, и почти ушел, между прочим. А его прием я запомнил.
