Неожиданный стук в дверь отвлек от размышлений и в кабинет заглянул Карпов, командующий сухопутными войсками Русской Америки, а также глава всех ее спецслужб, вместе взятых.
— Не помешаю, мой каудильо? Что ты тут опять творишь?
— Заходи, заходи, герр Мюллер. Вот, гляжу на проект барка, что Кампос принес и думы думаю. Надо обзаводиться своим торговым флотом и налаживать трансатлантические перевозки, чтобы от французов и голландцев не зависеть.
— Так в чем проблема? Давай обзаводиться. Люди есть, материалы есть, деньги есть, своя верфь тоже есть. Что тебе еще надо?
— Ситуация меня настораживает, Михалыч. Уж слишком все хорошо идет.
— Чуйка что‑то говорит?
— Да. Понимаешь, не может Испания никак не отреагировать на то, что мы тут творим. Ведь мы покусились на самое святое испанских грандов — на их прибыли. Агенты Рамона Кабреры, нашего министра внешней торговли сообщают, что в Гаване, Веракрусе, Картахене и Пуэрто Бельо скопилось огромное количество товаров, доставленных из Испании, которые никто не хочет брать втридорога, как привыкла Торговая Палата. Своим созданием порто — франко на Тобаго мы обломали сеньорам из Севильи всю торговлю. Все местные испанские купцы пасутся либо у нас, либо на Тобаго и покупают европейские товары, что доставляют французы и голландцы, по гораздо более низким ценам. И этим довольны абсолютно все — и местные испанцы, и голландцы и французы. Кроме сеньоров из Севильи. Если смотреть с точки зрения испанских законов, то мы фактически узаконили контрабанду. И Торговая Палата это так не оставит. Местные власти нас трогать не будут, так как уже знают, на что можно нарваться. И также хорошо знают, что если сделать вид, будто ничего такого и не происходит, то наоборот окажутся в прибыли. Поэтому выбор им сделать нетрудно. Зато в самой Испании…
— Петрович, да хрен с ней, с Испанией. Пока они раскачаются, да пока сюда кого‑то по нашу душу пришлют, много воды утечет. Да еще и не факт, что эта орава сюда целиком доберется. Вспомни Непобедимую Армаду в нашей истории, чем для нее все закончилось. А тех, кто все же доберется, встретим. Я только что с верфи, наши кораблики уже близки к тому, чтобы их на воду спускать и на воде достраивать. А авианосец все же решил пока не делать?
— Самолетов для него еще нет. Те эксперименты, что наши «кулибины» от авиации и моторостроения проводят, это еще не серийные машины. Вот как сделают что‑то прилично летающее, причем такое, что можно не в единственном экземпляре создать, тогда и авианосец построим. А пока «вертолетоносцем» обойдемся.
— Да, кстати! Я тут с нашим Генеральным Конструктором от авиации разговаривал, так он заверил, что если надо, может небольшие гидросамолеты сделать для наших крейсеров. Таким макаром мы можем очень далеко от побережья Атлантику обшаривать.
— Было бы неплохо! Но это не решает проблему в целом. Нам надо обязательно знать, что творится не только в Атлантике, но и по ту сторону Атлантики. Причем, как любили у нас говорить, в режиме реального времени. Чтобы заранее принять меры. Как там, кстати, у группы Корнета дела идут на Барбадосе?
— Прекрасно идут. Корнет уже настолько вжился в образ успешного контрабандиста Джона Стаффорда, что давно стал своим для англичан. Прокручивают на пару с Робертом Сирлом свои контрабандные негоции и довольны жизнью. Причем теперь нам даже не нужно снабжать его деньгами — контрабандный бизнес оказался необычайно прибыльным мероприятием. Кто бы раньше мог подумать, что у Корнета такой талант пропадает?!
— Иными словами, за Барбадос мы можем быть спокойны?
— Более чем. Может быть, приберем и его к рукам под шумок? Как раз момент благоприятный. Там сейчас пятая колонна очень большая — много ирландцев, проданных в рабство английским плантаторам. Стоит нам лишь начать — полыхнет неслабо.
— Полыхнет неслабо, но для нас преждевременно. Все сходится к тому, что скоро нам следует ждать реакции Испании на наши безобразия. И зная ее обычную политику, я практически на сто процентов уверен, что в Мадриде снова попробуют решить вопрос радикально. А раз так, то нам пока что не стоит распылять силы, их не так уж много. Именно поэтому я и отказался от операции на Манхэттене, едва узнал о катастрофической ситуации с испанскими товарами в портах Нового Света. Пока отказался. Пусть английские джентльмены там еще похозяйничают. Тем более, во время третьей англо — голландской войны, которая должна начаться через два года, голландцы их все равно оттуда вышвырнут.
— А нам потом голландцы не помешают?
— Не помешают. Тем более, когда начнется заваруха, мы можем подсуетиться чуть раньше, и вышвырнув англичан самостоятельно, поставить голландцев перед фактом. С нами они ссориться не станут, им это очень невыгодно. Поэтому просто разделим сферы влияния в районе Гудзона. И нас и голландцев это вполне устраивает, так как сами они эту территорию не поднимут. Уже один раз попытались, да не вышло. Для нас тоже будет гораздо выгоднее, если снабжение европейскими товарами нашей удаленной территори возьмут на себя голландцы. Но меня в данный момент интересует не это.
— Испания?
— Да.
— Подготовка «штирлица» и его группы почти закончена. Скоро будем забрасывать.
— Уверен? Не опасно ли подписывать на такое дело местных?
— Абсолютной уверенности конечно нет. Но посылать кого‑то из наших — вероятность провала еще выше. Корнету удалась легализация в Порт Ройяле исключительно благодаря интернациональному гадюшнику из авантюристов всех мастей, какой там был. В Кадисе же такого не будет. Там одни испанцы, причем «законопослушные» и «богобоязненные». Мы не сможем постоянно контролировать себя в мелочах настолько, чтобы не отличаться от испанцев. И никакие отговорки на то, что дескать «мы не местные», а родились в Новом Свете, не помогут.
— Кого именно хочешь отправить в Кадис? Для нас это наиболее важное направление.
— Полное имя Кристофер Ортега де Алмейда, двадцати семи лет, испанец португальского происхождения. Отец португалец из пленных, мать испанка. Родился и вырос на Маргарите в Пуэрто‑де — ла — Мар, куда судьба забросила его папашу. Папаша из мелких обнищавших дворян, но замашки «знатного испанца» у нашего кандидата в «штирлицы» отсутствуют. Очень смышленый, образованный по местным меркам, знает торговое дело, владеет кроме испанского и португальского также английским и французским языками, немного голландским. Причин любить Испанию у него нет, так как и его отец и он сам вдоволь натерпелись в свое время разных пакостей от испанских чинуш. Причем зачастую — по национальному признаку. Хотя и те, и другие — католики.
