— Нужно наступать, мы втопчем в грязь ублюдков! — голос Менандра, окрыленного первым успехом, сотрясал расшитый золотом шатер, — мои молодцы разметали их вчера, как котят! Молодой государь, позволь мне...
— Нет, Менандр, — отрезал царевич, — вчера ты напал внезапно, они были в невыгодном положении, а сейчас сидят за полисадом и ждут.
Диофант одобрительно кивнул.
— Мы не знаем, сколько их, — добавил парфянин Таксил, — я уже сражался с Суллой при Херонее, у римлян слабая кавалерия, но сильная пехота. За палисадом они усидели бы, даже если бы нас не разделяла река.
— Что ты предлагаешь, уважаемый? — повернул голову Менандр.
— Сейчас нам стоит подождать их действий, — пробасил Диофант, — это они сюда пришли, от них исходит зачин. Они не будут сидеть на месте, а нам нет смысла отдавать хорошую позицию.
— А если они развернутся и уйдут грабить окрестности Боспора? — спросил Менандр.
— Я так не думаю, — ответил Таксил, — если они уже разграбили Халкедон и Никомедию, там им больше делать нечего.
— А если нет?
— Вряд ли. Это не набег варваров, которые пограбят и уберутся восвояси.
— Что думаешь ты, Диофант, об этом? — повернулся царевич к старшему полководцу.
Стратег помедлил некоторое время.
— Мы почти ничего не знаем об этом войске. Лазутчики доносили о римлянах, идущих через Македонию. Говорили, ими командует некий Валерий Флакк. Мне ничего не известно о нем, никогда не слышал о полководце с таким именем. А еще лазутчики сообщали, что войско движется очень медленно. Я сделал вывод, что этот полководец неопытен и нерешителен. Мы не знаем, то ли это войско, или через пролив переправился один из легионов Суллы. Сулла действует стремительно, я не удивился бы, если напротив нас стоит он сам или кто-то из его командиров. Архелай разбит, его войско рассеяно, Сулла запросто мог повернуться к нему спиной. В любом случае, я бы не стал недооценивать их, как полководцы Дария недооценили твоего великого предка, молодой государь.
Стратег замолчал. Царевич тоже безмолвствовал, ожидая продолжения.
— В Сулле нет божественного безумия Александра, — продолжил Диофант, — он не пойдет через реку, прямо на ждущее его войско, как Великий при Гранике. Тяжелой конницы, принесшей победу Александру, у римлян нет, как мы вчера убедились. А если там командует не Сулла, они, тем более, не пойдут в лоб. Сейчас, на их месте я искал бы еще броды. А найдя их, перешел бы ночью, оставив лагерь с кострами, и напал бы на спящих.
— Может быть, нам сделать тоже самое? — осторожно спросил Таксил.
Менандр презрительно фыркнул.
— Нет, — уверенно возразил царевич. — Насчет твоих слов, Диофант. У Архелая было втрое больше воинов, чем у Суллы. Что, если на том берегу все же стоит этот римлянин?
— Не может того быть, молодой государь! — вспыхнул Менандр, — вспомни, римлянин не смог взять Пирей, потому что не имел флота. Или он перелетел пролив на крыльях?
Диофант покачал головой:
— Чтобы переправить войско через пролив, не нужны боевые корабли.
— А Сулла все же сжег Пирей, — добавил Таксил.
— Когда стало бессмысленно защищать его после падения Афин, — возразил царевич, — и Архелай вывез войска на кораблях.
— Великий царь сейчас в Пергаме, — не сдавался Менандр, — Сулле гораздо ближе было бы идти на царя через Геллеспонт. Нет, это не Сулла.
— Возможно, ты прав, Менандр, — кивнул Диофант, — но нам неизвестны побудительные мотивы римлянина. Вполне возможно, он не жаждет биться с Великим царем сейчас, а хочет как следует укрепиться здесь, в Вифинии, еще недавно подчиненной Риму.
— Хорошо, — Митридат-младший поднялся из-за походного стола, — я выслушал всех. Сулла там или нет... Мы не будем повторять чужих ошибок и штурмовать хорошо укрепившегося врага. Пусть делают свой ход. Усиль посты, Диофант, пусть наши люди постоянно следят за перемещением разъездов римлян. Нас не должны застать врасплох.
Стратеги поклонились и вышли из царского шатра.
К ночи погода совсем испортилась. Дождь разошелся и непроницаемой стеной отгородил от остального мира камышовый шалаш Асандра, сидевшего с пятью воинами в секрете в двух милях от основного лагеря. Костер разжечь не удалось, дождь шел весь день, и вокруг не осталось ни одной сухой травинки. Умельцев, для которых подобное обстоятельство не привело бы к затруднениям, среди дозорных не нашлось, вот и мокли, поскольку камышовые скаты если и могли бы задержать воду, то уж точно не в такой ливень.
Когда последний из дозорных, не усидев в кустах напротив брода, ввалился в шалаш, понося всех известных ему разноплеменных богов, Асандр накинулся на него:
— Ты почему оставил пост?
— Да чего там сидеть? Кто в такую погоду воевать-то полезет?
Командир скрипнул зубами, но не возразил. Промокший с головы до ног, замерзший, он и сам был того же мнения и лишь долг старшего еще вынуждал его вновь и вновь убеждать себя, что "никто не полезет", что "хороший хозяин собаку в такую погоду на улицу не выгонит". И еще десяток доводов. А воины вообще не мучили себя угрызениями совести. Как бы ни был бдителен Диофант, его младшие командиры тоже умели очень разумно рассуждать. Вот и рассудили. За противоположным берегом никто не следил, его почти не было видно.
Ливень шумел, ветер завывал, волну за волной наваливая дождевые заряды, отбивавшие барабанную дробь по оставленным снаружи щитам. Тихонько ржали несчастные стреноженные кони. Стучали зубами воины, сбившиеся в кучу и накрывшиеся шерстяными плащами. И никаких других звуков никто из них не слышал. Ни до, а уж тем более после того, как шалаш со всех сторон пронзили римские пилумы. Вместе с незадачливыми дозорными, разумеется.
Красный поперечный гребень на шлеме примипила, отяжелев от воды, печально поник и висел почти параллельно земле, пригибая голову хозяина к груди, что донельзя раздражало старшего центуриона. Сергию хотелось ворчать и браниться, чем громче, тем лучше. С трудом сдерживая себя, он переправился в числе первых и, убедившись, что понтийский дозор уничтожен, теперь с удовольствием выпускал пар, порыкивая на легионеров, переходивших реку по пояс в воде.
Они шли налегке, оставив поклажу и даже плащи, от которых все равно не было бы ни какого проку. Конечно же, легионеры, построившие накануне укрепленный лагерь, а теперь марширующие в бурю, в ночь, промокли и устали. До цели еще половина пути, в конце которого предстоял бой, пусть с сонным, но, несмотря на это, очень опасным и превосходящим численно противником.
И все же они шли к победе, ибо кто во всей Ойкумене, кроме них, прославленных ветеранов Мария мог взять ее здесь и сейчас?
