Зажатые с двух сторон солдаты Шакуни отчаянно бились с врагом, и как не силен был натиск македонцев, они не отступали. Уже вкусив однажды аромат победы, увидав спины бегущего неприятеля, индийцы упорно не желали отдавать её врагу. Над почерневшим от пожара полем, висела громкая какофония, состоящая из отчаянного ржания лошадей, лязга металла и громких криков солдат. Сажа и копоть густой пеленой поднималась кверху и оседала на щиты и латы солдат, превращая их в громадную, бесформенную черную массу.
Исход битвы решили пельтасты. Обращенные в бегство индийцами в начале сражения, они вернулись на поле битвы вслед за гоплитами. Выстроившись полукругом за спинами своих пехотинцев, пельтеки принялись яростно метать во врагов свои дротики, мстя им за свой позор. Под этим смертельным дождем индийцы дрогнули, стали отходить, но на пути к спасению у них оказались скифы, вернувшиеся на поле брани после преследования лучников.
Очень мало число воинов смогло пробиться через ревущий и визжащий заслон степняков. Большинство солдат воеводы попавших во вражеское кольцо, нашли свою кончину под копытами и копьями катафрактов и мечами воинов стратега Кратера. Пленных не брали. Разъяренные гоплиты жестоко мстили врагу за свое отступление, за свой страх и стыд. Так неудачно закончилась смелая вылазка индусов против неведомого врага.
Выйдя к стенам крепости, Кратер вопреки ожиданиям Шакуни не только не попытался взять Матхуру приступом, но даже не стал её блокировать. Только на следующий день, дождавшись прихода Птоломея с Кеном, македонцы выставили на всех подступах к крепости заставы, и приступил к осаде Матхуры с суши.
В отличие от крепости маллов, Матхура представляла собой гораздо более сильное укрепление. Мощные высокие стены, сложенные из серого камня сразу отметали мысль о быстром и легком штурме. Поэтому македонские стратеги сразу принялись устанавливать привезенные с собой баллисты и катапульты, а так же принялись изготовлять новые метательные орудия.
Подошедший вместе с флотом Неарха Александр, полностью одобрил это решение и приказал разбить лагерь, показывая старому коменданту, что собирается заняться полноценной осадой его крепости.
Наблюдая за действиями врага со стен города, Шакуни одновременно радовался и грустил. Радовался оттого, что противник надолго обосновывался под стенами Матхуры, и тем самым воевода выигрывал для Аграмеса важное время для собирания и оснащения войска. И огорчался, так как совсем не понимал планов врага по осаде крепости.
Вопреки индийским канонам ведения войны, Матхуру не брали в полное кольцо блокады осадными сооружениями, не отравляли воду в реке, не посылали к Шакуни парламентеров с предложением сдаться на каких-либо условиях. Ничего этого не было. Противник подобно огромной кобре свернулся в комок и изготовился к стремительному смертельному прыжку. Это старому воину было совершенно ясно, но вот куда и как будет нанесен удар, это для Шакуни так и осталось загадкой.
Вдоволь насмотревшись со стен крепости за вражеским станом но, так и не сумев проникнуть в суть планов и намерений врага, воевода приказал удвоить на всякий случай караулы на стенах и быть готовым к возможному ночному штурму. Отдав эти распоряжения, Шакуни покинул стену и направился к конюшням, что располагались в центре крепости. Воевода собирался проверить состояние своего главного козыря по защите крепости, кавалерийский отряд. Его присутствие в Матхуре будет для врага большой неожиданностью и сильным огорчением, так как обычно индийцы защищали крепости посредством солдат. Однако царь Аграмес сделал исключение для уважаемого им воеводы.
В кожаных панцирях, покрытых металлическими пластинами, вооруженные мечами всадники кшатрии являлись грозной силой в любом бою.
— Будьте готовы — обратился воевода к командиру кшатриев — очень возможно, что сегодня ночью кобра решит укусить спящего воина.
— Не беспокойся господин. Если кобра прыгнет этой ночью, то она лишиться части своих зубов, если не всей головы — заверил Шакуни кавалерист и комендант в душе согласился с ним. Конная вылазка кшатриев была способна нанести серьезный урон любому противнику.
Однако вопреки ожиданиям, ночь пошла спокойно. Солдаты противника не стали штурмовать стены Матхуры, а продолжали валить близь лежавшие деревья и строить непонятные машины, устанавливая их перед крепостью, но вне досягаемости индийских стрел.
Выдвинутые далеко вперед от лагеря, они охранялись небольшим отрядом пельтастов и полусотней легкой скифской конницей. Бойкие дети степей вот уже, который день скакали на своих вертких конях вдоль крепостных стен, на полном скаку обстреливая защитников Матхуры из дальнобойных луков. Такова была осада на суши.
Большее беспокойство и угрозу для индийцев представляли собой корабли Неарха. Подойдя к гавани Матхуры, они встали на якорь ниже её по течению реки и принялись метать камни и тяжелые стрелы по стоящим там лодками и малым судам индийцев. От этих действий врага многие из них потонули, другие же были вытащены на сушу. Таким образом, движение по реке было полностью прервано, и воевода лишился возможности отправлять царю Аграмесу никакой вести.
Так прошло два дня осады. А утром третьего дня, индийцы узнали назначение баллист и катапульт царя Александра, обрушивших всю свою ударную мощь на стены крепости. Выпущенные македонцами камни и тяжелые стрелы за считанные минуты очистили крепостные стен от стоявших на них защитников. Спасаясь от летящей к ним смерти, люди стремительно бросились вниз по лестницам, оставив наверху убитых и раненых, не смея прийти им на помощь.
Только через некоторое время, придя в себя, воины вернулись на стены, сгибаясь в три погибели, прячась за полуразрушенными зубцами, стали выносить своих товарищей. И вскоре, у подножья крепостной стены вырос целый ряд окровавленных тел защитников Матхуры, возле которых тут же собралась плачущая толпа горожан. Однако их горестные крики мало занимали разум Шакуни. Перед его глазами все яснее и понятнее представал коварный замысел врага.
Проведя пристрелку метательных машин, македонцы принялись методично бомбардировать камнями один из участков стен крепости. Это вызвало удивление воеводы. Вначале он решил, что под прикрытием своих смертоносных орудий, Александр пойдет на штурм, но этого не случилось. Выпущенные машинами камни исправно падали на крепость, а штурмовых колонн противника с лестницами в руках не наблюдалось.
Так прошел час, другой и тут Шакуни доложили весть, от которой у коменданта похолодело сердце. В стене, на которую падали вражеские камни, появилась трещина. Воевода бросился смотреть и ужаснулся. Трещина действительна была и проходила сверху вниз через всю кладку. Непонятно каким образом, но неприятель выбрал для стрельбы участок крепостной стены, что давно не укреплялся. Дожди сильно подмыли его основание и к вечеру весь фасад стены был украшен множеством трещин, предательски быстро расползавшихся в разные стороны.
Шакуни сразу понял, через день другой эта часть стены рухнет, и дорога врагу в крепость будет открыта. Укрепить или выстроить на пути неприятеля новую стену, за столь короткий срок осажденные не могли. Единственное, что мог предпринять воевода, это совершить вылазку и попытаться уничтожить осадные машины врага благо они располагались далеко от лагеря и прикрывались небольшим отрядом.
Для изготовления новых баллист и катапульт македонцам потребовалось бы много времени, а по расчетам Шакуни, первые отряды войска царя Аграмеса должны был подойти к стенам крепости уже через полторы недели. Поэтому, взвесив все за и против, комендант решил отважиться на вылазку и непременно днем, во время обеда, когда противник будет наиболее беспечным.
С утра македонцы возобновили обстрел крепости, и тяжелые камни вновь гулко застучали по крепостной стене, сбивая в пыль зубцы, монотонно дробя наружную кладку камней. Ближе к полудню македонцы добились заметного успеха, передний ряд кладки с грохотом обвалился и обнажил в теле крепости большую каверну.
Сжав зубы, воевода пристально наблюдал за действиями врагами с надвратной башни, но ничего подозрительного так и не заметил. Вопреки ожиданиям, македонцы не увеличили численность охраны вокруг баллист и катапульт ровно, как и не были видны приготовления неприятеля к скорому штурму крепости. И тогда, Шакуни отдал приказ атаковать вражеские машины.
По взмаху руки коменданта ворота Матхуры распахнулись, и конные кшатрии со смоляными факелами в руках, стройными рядами устремились на противника.
Все шло, как и предполагал старый вояка. Увидев скачущих к ним кшатриев, охрана баллист засуетилась и стала, подавать громкими криками сигнал тревоги находившимся в лагере войскам.
