Вот тут я был полностью согласен с Танечкой — ну не будет толку от квалифицированного рабочего, делающего что-то из-под палки. Мне, конечно, могут возразить — а как же чехи, например, во время гитлеровской оккупации? Ведь их же заставили работать на своих поработителей! Но на самом деле этот пример показывает только то, что немцы смогли-таки создать достаточные стимулы для того, чтобы люди работали не из-под палки. Ну и национальный, так сказать, характер тут тоже сыграл не последнюю роль… Потому что действительно квалифицированный рабочий трудится вдохновенно! Убери вдохновение — и получится обычная халтура. А высочайшее качество чешских пушек и танков отмечалось неоднократно, то есть делали их явно с душой.
Так что мне оставалось надеяться — национальный характер американцев не будет так уж отличаться от чешского. Ну, а работницы искусства в этом помогут, тут Танечка права.
Глянув на часы и увидев, что сейчас полпервого, я решил, что еще успею просмотреть обзорный материал по номенклатуре боевой техники, которую готовилась выставить против нас Антанта. До количественного анализа дело дойдет чуть позже, а пока можно просто посмотреть сведенные в один документ сведения, чем нас будут пытаться убивать на земле и в воздухе. Про флот был отдельный документ, но он как застрял неделю назад в Трех Жопах, так по сейчас там и находился — в него все вносили и вносили очередные дополнения.
Итак, начнем с авиации. Самая многочисленная — явно штатовская. Правда, сколько это в цифрах — «много», мы пока могли сказать только с точностью до тысячи самолетов. А вот номенклатура отличалась крайней убогостью — всего три модели.
Самой распространенной из них был истребитель-штурмовик «Мустанг» — несмотря на архаичность своей конструкции, достаточно серьезная машина. Таковой ее делала огромная по нынешним временам тяговооруженность — даже чуть выше, чем у нашего «Стрижа». И мощное вооружение, состоящее из двух 20-мм пушек и двух 12-мм пулеметов. Недостаток был всего один, но радикальный: этот дикий скакун жрал, как в прорву — бака ему хватало всего на полчаса. И было у него еще одно свойство, которое, насколько я знал, обслуживающий персонал считал огромным достоинством. «Мустанг» потреблял не бензин, а спирт, что было очень к месту в Америке, где в преддверии войны начали тихой сапой вводить сухой закон.
Следующей моделью был «Боинг-17» — нечто вроде нашей «Выхухоли», только побольше, самую малость погрузоподъемнее и не способное пикировать, что якобы компенсировалось введением в экипаж штурмана-бомбардира с механическим вычислителем упреждения наподобие «железного Феликса». Хорошая мысль, нехай пилот под огнем зениток летит строго прямо, пока там штурман будет нажимать рычажки и крутить ручку. Кроме того, этот «Боинг» отличался отвратительными взлетно-посадочными качествами. Ну, а еще у амеров было довольно много сделанных по нашей лицензии «Тузиков».
Основным самолетом королевских ВВС являлся истребитель-штурмовик «Фантом-5» — машина, и внешне, и конструктивно очень похожая на английский же, но из другой реальности истребитель «Харрикейн» Но тут у англов «Харрикейном» назывался иной самолет. Биплан с водяным мотором в восемьсот сил являлся не очень удачной попыткой переделать в штурмовик их первый истребитель «Спитфайр». Кроме того, они уже пробовали использовать этот «Ураган» в качестве торпедоносца, и вроде даже что-то получилось. Такой тип самолета, как фронтовой бомбардировщик, в Англии почему-то вообще не производился — наверное, надеялись на поставки «Боингов». Зато имелось как минимум полтораста тяжелых четырехмоторных «Либерейторов» Один такой самолет стоял в моем музее и сильно напоминал мне туполевский ТБ-3. Все свое старье, от «Спитфайров» до «Голиафа», уцелевшего на черногорской войне по нашему недосмотру, англичане сплавили в Австрию.
Отдельной песней была французская авиация. Вообще-то бардак всегда являлся национальной особенностью родины шампанского и коньяка, но именно в авиации он достиг совершенно невообразимых высот. В восьмом году была принята программа по созданию военно-воздушного флота, и десятки фирм, фирмочек и просто одиночек, нахватав грантов от правительства, ломанулись производить самолеты. И теперь их там было довольно много, тысячи полторы, но как минимум сотни разновидностей. Причем встречались самые дикие конструкции типа бесхвостого истребителя с мотором сзади или ночного бомбардировщика с паровыми двигателями — для бесшумности. Причем весь этот зверинец имел очень интересную организационную структуру — он был сведен в странные образования, которые лягушатники почему-то именовали полками. Каждый «полк» состоял из трех батальонов — истребительного, штурмового и бомбардировочного. И, как будто всего сделанного было мало, эти полки были приданы дивизиям. Обычным стрелковым дивизиям, в качестве средства усиления… Повздыхав о горькой судьбе французских летчиков, которым придется все это расхлебывать, я отложил авиационные бумаги и взялся за танковые.
Там было гораздо меньше текста, потому как танки наши противники начали производить совсем недавно и наклепать их успели немного, да и то в этом отметились только Англия и Франция. Источником вдохновения для обеих стран послужил «Борис Фишман», но использовалось оно по-разному. Французы решили, что для уверенного прорыва долговременных укреплений нужна машина побольше. Мол, «Фишман» даже против китайцев поимел какие-то неприятности… И сделали сверхтяжелый танк. Ну, про него — это отдельная эпопея, время ее исполнения придет чуть позже. Англичане же сделали прямо противоположный вывод, и, кажется, в этом им помог как-то раздобытый доклад Гудериана. Во всяком случае, их «Виккерс-медиум» представлял собой «Фишмана» без боковых спонсонов и оттого весом всего в тридцать шесть тонн. И, в отличие от лягушатников, которые производили своих гигантов в единичных количествах, англичане уже успели наклепать не менее полутора сотен «медиумов», причем фирма «Виккерс» продолжала выпускать их по две-три штуки в день.
Состояние дел в области артиллерии практически не отличалось от того, что было в том мире перед Первой Мировой. Наши минометы и ракеты были посчитаны суррогатом нормальных пушек. Типа русские от бедности наклепали этих жестяных труб, и на вооружении Антанты ничего подобного не было. Ну, и про стрелковку, тут совсем немного… Пистолеты-пулеметы у врага имелись, но в мизерных количествах и у специальных частей типа горных егерей и фельджандармов. Вот насчет пулеметов — да, наш пример был принят во внимание. Но почему-то их посчитали сугубо оборонительным оружием, в результате чего ручных Антанта делала мало, а до единого не додумалась вовсе. Основным типом стал станковый пулемет, причем во Франции и Австрии винтовочного калибра, а в Англии — 12, 7мм. Вся эта техника была сведена в пулеметные полки и предназначалась для усиления обороны там, где оно будет необходимо. В обычной же пехоте имелось по два-три пулемета на батальон.
Времени было уже без пяти два — пора идти спать. Или сожрать что-нибудь, потому как поужинать сегодня не удалось?
Заказывать и ждать, пока принесут, мне не хотелось, поэтому я достал из сейфа бутылку пива, воблу и пошел в свои апартаменты, состоящие из прихожей, совмещенного санузла и спальни. И успел перед сном самую малость почитать…
Боря прислал мне первые экземпляры художественного творчества своей негритянской бригады, причем уже переведенные на английский. Так что я открыл крутой боевик про Джонни Смуглого — первый из планировавшейся многосоттомной эпопеи. И после первой страницы с удивлением убедился, что почему-то хочется посмотреть, что на второй! Но я превозмог это неуместное желание и сел анализировать прочитанное. Итак, на странице две драки, четыре грамматических ошибки, три стилистических и две смысловых. Беспорядочно разбросанные по тексту запятые я не учитывал. А что? Очень и очень неплохо! Ведь в чем ошибка того же, скажем, Драйзера? Да в том, что он пишет так, как будто его средний читатель после Кембриджа окончил еще что-нибудь! А на самом деле этот читатель говорит по-английски даже хуже меня. И он, бедняга, продирается сквозь незнакомые слова, к середине книги начиная подозревать, что над ним издеваются. Ну не любит читатель чувствовать себя глупее автора! А вот наоборот он очень даже не против. И «Джонни» должен был пролиться бальзамом на исстрадавшуюся по простым и знакомым словам душу американского пипла.
После детектива я потянулся было ко второй книге, «Полуденная луна», которая предназначалась для женской половины Америки, но вовремя отдернул руку. Нет, лучше довериться Бориным уверениям, что тут тоже все хорошо… Ибо Боря всегда отличался феноменальной устойчивостью к художественному слову. Он даже дамские романы мог читать, не надевая акваланга! Вот уж чего бы я никогда не рискнул — из опасения утонуть в розовых соплях, кроме которых, по-моему, в этих книжках никогда ничего и не было.
