Антоша легко коснулся рукой моей подошвы. Вновь высунул глаз. Тени беззвучно поднялись и медленно шли вперед. Метрах в тридцати за дозором показались новые силуэты. Пройдя полпути, тройка вновь встала на колено. Все повторилось.
Идущий в голове, прижав приклад крутой винтовки к плечу, изготовившись, напряженно вслушивался в темноту. Второй осматривал пространство и склоны балки в какой-то прямоугольный прибор. Замыкающий, опустив голову и придерживая пальцем наушник, другой рукой вращал ручки плоского короба на груди.
Ночь, празднично высветив сияющую гирлянду Млечного Пути, всей своей чарующей прелестью – сенным благоуханием, влажной свежестью и многоголосым хоралом насекомых – ласково баюкала гостей заупокойной литией.
Опять опустив голову, я положил руку на плечо Денатуратыча. Тот парализованно замер на животе ниже ската и жег меня безумными глазами. К самому подбородку был прижат маленький рыжий цилиндр эбонитовой взрывной машинки.
Дед, как я тебя понимаю! В голове безумной каруселью бешено вертелись всего две мысли: лишь бы не заметили да у кого-то из наших нервы не сдали. Ничего более! Остальное – пофиг!
Кинул глазами ниже. Антоша, увалившись на спину, напряженно тискал лежавший поперек груди «Кончар». Приклад был отомкнут, сошки разложены. Наверняка включил прицел и снял предохранитель. Сучонок! Я все понимаю: азарт, готовность, яростное предчувствие – все, что хочешь. Все! Кроме дополнительной дырки в собственной заднице!
Бугай сидел на корточках ниже и, опершись на автомат, спокойно пас «свого Грыгорыча». С этим – норма.
Тройка поднялась и вновь двинулась по середине балки. За ними, метрах в тридцати, не останавливаясь, в устье втягивалась колонна. Шли грамотно – шаг в шаг, гуськом, с интервалом в два-три метра. Не авианаводчики, не разведка, не диверсионный отряд. Как минимум, стрелковая рота или скорее даже штурмовая; когда дозорные вошли в вираж, я заметил, что они в СОРовских десантных камуфляжах. Мда… это тебе не спехом набранные крипаки[37] подневольные.
Бесшумно нажимаю на тангенту радиостанции. В наушнике раздается тональный щелчок – оговоренный сигнал «Приготовиться!». Замыкающий тройки тут же подает знак, и дозор вкопанно останавливается. Я рывком сдавливаю плечо Денатуратыча.
В застывшей на миг тишине со звенящим в голове гулом рванула МОНка. Через мгновение, пингвинами выпрыгнув из-под земли на полтора метра, грохнули «ОЗМ». Над деревьями повис выворачивающий душу истошный визг их стальных роликов. Просунувшись вперед, я ударил с подствольника в середину дозорной группы и, следом, вложил вдогонку очередь на четверть магазина. Этих и без меня по-взрослому встретили: три автомата длинными очередями кромсали распластанные фигуры.
Мне пришлось поторопиться, и дозор не успел дойти до «точки встречи». При взрыве они только и успели, что развернуться спиной к своей персональной засаде. Да и ориентировался я не по ним, а по основной толпе. Видимо, шли уже долго и нарушили обычную дистанцию «прямого видения», а допускать голову цепи в поворот изначально никто не собирался. Подрыв произошел по всей длине нитки. Вот только в овражке неизвестно сколько еще народу оставалось.
Бойцы основной группы, пропустив над головой воющую начинку «озимых», вылетели на скат, дали залп из подствольных гранатометов и кинжальным огнем по плану тупо положили в противника по магазину. Каждый третий начинал с осветительной ракеты в противоположные кусты. Борек – с «фонаря»[38] над оврагом. Первые магазины у всех были заряжены по формуле «три плюс один». Третий – трассер.
Вибрирующей магниевой звездой, замершей на щелчке фотовспышки, ракета, пьяно раскачиваясь под парашютиком в небе, заливала округу призрачным, каким-то мертвящим светом, оттеняя своей запредельной, морозной отстраненностью яркие малиновые трассы; короткие, отсвечивающие сине-фиолетовым и алым разрывы гранат; истошный ор, рык и животные вопли с обеих сторон.
Весь огневой налет продолжался не более пяти секунд, считая с чуть задержавшимися «осветителями» да с особо продвинутыми обладателями пулеметных магазинов. Отстрелявшись, заученно кинули по «РГДшке»[39] и под окрики Жихарева и Никольского начали маневр разворота ядра. Старлей с тремя бойцами, подтянувшись наполовину, развернулся во фронт, а остальные под Борины матюги, уплотнившись, упали почти под мою позицию и открыли плотный огонь в овражек.
Огневая группа тем временем прикончила первую ленту короба «АГС» и сотку «ПК». Пройдясь густым зигзагом по распятой колонне, они, не встретив никакого отпора, сразу перенесли огонь, сосредоточенно ударили в устье балки и по площадям оврага.
Навскидку два десятка бойцов противника легло так, как и шло походным строем. Большинство сразу пошматовало минами, остальных выкосили в считаные мгновения подствольники и сплошной огонь автоматов. «РГДшки» добивали мертвецов.
Сколько противника сконцентрировано в овраге и на подступах, каковы потери там, неизвестно. Меж тем они подозрительно быстро опомнились и ответили. Причем с порога, не раскачиваясь, вмазали так, что я, не затягивая, дал красную ракету – команду на общий отход…
Не успел Жихарь закончить маневр, как метров с восьмидесяти через кущи, в склон и по группе огневой поддержки разом ударило пяток штурмовых винтовок. На звук однозначно не «калаши». Старлей, перекинувшись за скат, уложил людей, и тут же с тыла им в спину врезало еще несколько винтовок. Били не прицельно, но размашистыми, не мелочными веерами. Блядь, Буслаев, накаркал: на флангах шли боковые дозоры. Поспешили – им не обстреливать нас надо было, а отрезать. Прикрывать здесь больше некого.
Пока ракета догорала в воздухе, Юра успел скомандовать, и бойцы дружно слили по магазину в сторону дозоров. Антоша, не теряя времени и не особо выбирая – коль еще можно, – грохнул в бьющих с противоположной стороны. Краем глаза заметил, как пацан на мгновение «завис» от отдачи, а главное, от валящей с ног звуковой волны. Видать, на пристрелке он так и не успел со своей крупнокалиберкой свыкнуться. Ну и как тебе, сынок, такой вот рулезный шутер[40] от первого лица?
Добавляя крепким словцом скорости народу, вместе с замом засели под корнями. Первым в отход пошел Никольский, он же и повел основную толпу. Следом за ними – Передерий с Мыколой с установкой задержаться на полпути в распадке на повороте, примерно в километре от засады и в двух до места сбора. Наступая на пятки саперам, грузно протопали афганцы: Чапа, Старый и Прокоп. Не самый худший заслон ушедшей группе и Деду с напарником.
Пропуская всех, вдруг осознал – огневая до сих пор ведет бой! Толкнув крестящего с подствольника на три стороны старлея, отправил его к ним и, следом, дал еще одну красную – для близоруких – в крону деревьев над их головами (может, за шиворот хоть что-то упадет – разбудит). Ну что за мать-перемать?! Дзюба, ёпырс, ты же не пацан зеленый, что же ты, сука, делаешь?! Сейчас отсекут – все тут ляжем!
Антоша, оставшись последним, меж исправно усиливающим огонь овражком и двумя клещами обложившими балочку группами, если и нервничал, то виду не подавал – каждый раз вздрагивая всем организмом, осмысленно бухал по огонькам.
Жихарь не успел. Не мог успеть! С высотки за лесом метрах в двухстах, через голову сидящих в овраге, мощно упорол крупнокалиберный. Просто вмочил! Прицельно, основательно и очень точно – прямо в плюющий огнем «АГС». Как только гранатомет смолк, пулеметчик на той стороне чуть повел стволом, и с позиций моего ПК ошметки полетели да срубленные лилово-оранжевым ветви. Приехали…
Схватив Антошу за шиворот и заодно подцепив лежавший под боком «Шмель», рванулся к тропе.
Вовремя! Разорвав окоп «ПК», пулемет взялся за наш угол. Метров через сорок на границе видимости уложил снайпера в гнилую промоину и сказал:
– Кузнецов! Три выстрела… Попади! Потом по тропе, до прогалины. Пятьдесят метров. Жди нас. Услышишь, что завязли… – меня на мгновение прервал грохот сработавшей на склоне «ОЗМки»… – уходи в гнездо. Дед на повороте. Минируйте тропу.
Антоша смотрел глазами человека, изо всех сил не хотевшего умирать. Я не мог его так бросить. Наклонившись, крепко взял за шею и, глядя прямо в глаза, с нажимом прошептал:
– Выполняй – точно. Тогда – выживешь. Нет – умрешь. Попади в него…
Он развернулся и стал выставлять сошки. Крупнокалиберный рычал вдоль тропы короткими, далеко прорубающими кустарник трассами. Над головой траурно завыло, и на склоне холма на моей позиции и по всему склону прошла серия взрывов. Это не подствольники… Это – жопа!
Метрах в трехстах в сторону станции болотными всполохами замигали огоньки развернувшейся минометной батареи. Если они перенесут огонь на тропу – не выйдет никто. Координаты возьмут по GPS.[41] Легко!
