class="p1">– Может быть, может быть… – задумалcя Эразм. – Значит, Николай ни разу на людях не называл Евпла сыном?
– Я такого не слышал, – ответил купец. – Да и кому в деревне до этого дело? Вот если кто у соседа курицу стащит – об этом будут говорить несколько месяцев. А кто как детей в своей семье называет, никому интереса нет.
– Значит, Николай скуповат?
– Все крестьяне скуповаты. За вовремя не отданную драхму могут и зуб выбить.
– Если я предложу ему передать мне опекунство над Евплом и простимулирую это кошельком, тот наверняка согласится, – задал долго вынашиваемый вопрос Эразм.
– Вполне возможно.
– А как староста деревни относится к Николаю?
– Скорее, с безразличием. А причём тут староста? – спросил Калабанов.
– Я попрошу старосту быть свидетелем при передачи прав опекунства. Ну и еще парочку свидетелей надо пригласить, чтобы потом Николай на попятную не пошёл.
– Неплохо придумано, – одобрил купец. – Хотел бы я на это взглянуть.
На следующий день Эразм вошёл в избу к Николаю. Тот уже отобедал и пребывал в неплохом расположении духа. Альберус положил перед ним одну драхму и два обола.
– Я принёс плату за два дня, в течении которых Евпл помогал мне. Но я пришёл не только для этого.
Крестьянин безмолвно ожидал продолжения.
– Я предлагаю тебе три мины, и мы идём к старосте и ты подтверждаешь, что я опекун Евпла.
Николай ошалело посмотрел на говорившего и не произнёс ни слова. Эразм выложил на стол монеты. Пауза затянулась.
– Я люблю этого мальчика как своего родного сына, – начал торговаться крестьянин.
– Я не претендую на эту любовь, – принял игру Эразм. – Я хочу быть лишь опекуном.
Николай закашлял, но быстро взял себя в руки.
– Без него в хозяйство развалится и мы пойдём по миру, – зашёл он с другой стороны.
– Ты хочешь сказать, что всё хозяйство, всё благополучие твоей семьи лежит на плечах тринадцатилетнего подростка?
Николай смутился.
– Я даю тебе достаточно денег, чтобы твоё хозяйство начало процветать, – пошёл в атаку Эразм. – Если ты мудрый глава семьи, то ты с умом воспользуешься этими деньгами. Евпл всё-равно через семь лет станет совершеннолетним и может уйти от тебя куда захочет. На эти деньги ты можешь купить себе хорошую корову и раба. На них ты разбогатеешь быстрее, чем используя труд этого мальчика.
– Я хочу купить лошадь и раба, а для этого трёх мин будет мало, – продолжил торговаться крестьянин.
– Я думаю, этих денег будет вполне достаточно, – ухмыльнулся Эразм. – К тому же официально ты не имеешь никаких прав на мальчонку. Или я ошибаюсь?
Николай чуть задохнулся от изумления.
– Все соседи знают, что он сын моего брата, – выкрикнул он.
– Они знают это на основании твоих слов, – невозмутимо сказал заранее подготовленную фразу Эразм. – Но твоего, якобы, брата никто никогда в глаза не видел. Даже если отец Евпла и вправду твой брат, то каким документом ты это подтвердишь? Где свидетельство, что ты его наследник и опекун мальчика?
Крестьянин покраснел от возмущения, но промолчал.
– А, может, отец Евпла тебе и не брат? Может нет никакого родства, а на деле просто украл свободного человека, чтобы он работал на тебя?
Лицо Николая стало пунцовым и он лишь с шумом глотал воздух ртом.
– Я тебе предлагаю два варианта дальнейших событий: или ты свидетельствуешь перед старостой деревни, что я теперь являюсь опекуном Евпла, или я иду к префекту и объявлю тебя вором, который украл свободного человека. Выбирай.
На Николая было страшно смотреть. Потом он обмяк и протянул руку к деньгам.
Через два часа Эразм Альберус убирал в свой мешок свидетельство о признании опекунства, а Евпл стоял рядом с мешком за плечами. Все, кроме Николая, выглядели явно довольными…
– Заходи Евпл, не бойся, теперь ты будешь жить здесь.
– А я и не боюсь, – сказал мальчик. – Просто непривычно входить в такой большой дом. Он больше избы, в которой я жил.
– Не намного больше, просто выше, – с благожелательной улыбкой произнёс Эразм.
Прошло две седмицы после того, как он покинул Поддубье, уводя с собой опекаемого мальчика. По пути он не терял возможности продолжить свои поиски визуального явления источников силы. Ему посчастливилось лишь однажды, когда остановившись в одном трактире он обнаружил разыскиваемое место прямо в птичнике. Это была полусфера бело-серебристого цвета. Эразм пока не смог разобраться почему у найденных “костров” и полусфер разные цвета. Вполне возможно, что существуют и другие, но до них он просто не добрался.
Пареньку была выделена целая комната и он был этим ошарашен. В избе Николая он спал под лавкой, а здесь у него была даже кровать. Своя кровать! Конечно, богатые горожане только бы скривились при виде этой домашней мебели, но для бывшего крестьянского мальчика она показалась поистине царским ложем.
– Я завтра схожу поговорю о продолжении твоего обучения в местной школе второй ступени. Тебе обязательно надо получить полное образование. В том, что кто-то закончил первую ступень, нет ничего удивительного. и об этом в Велгороде даже упоминать неприлично.
– А меня возьмут? – с сомнением спросил мальчик.
– Вот это я завтра и выясню, – после некоторого раздумья произнёс Эразм. – Конечно, я бы мог сам дать тебе все, или почти все, необходимые знания. Но это не совсем то, что от тебя будут ожидать другие люди. Если бы мы жили в твоей деревне, то ты, возможно, мог бы и стать одним из самых учёных крестьян.
Мужчина засмеялся.
– Это звучит забавно – учёный крестьянин, – продолжил смеяться он. – Вероятно, если бы подобное было повсеместно распространено, то наша империя была бы самой великой. К сожалению, это никому не нужно. От крестьян ждут двух вещей: чтобы они снабжали продовольствием и их сыновья служили в армии. Но и то, что мы имеем сейчас, уже является необычайным для других государств – почти всеобщее начальное образование для мальчиков. Переплюнуть это может лишь всеобщее начальное образования и для девочек.
– Образование для девочек? – удивился Евпл.
– Почему бы и нет, – ответил опекун. – В нашей истории было несколько женщин-учёных. Например, Арета Киренская или Аригнота и Дамо, дочери Пифагора.
– Я впервые слышу об этом.
– Ты
