Ознакомительная версия.
Вскоре смельчаки кончились, а слово Джона Адамса стало решающим. В смысле – последним. В серьезных вопросах, вроде коллективных рейдов к Мусорным горам (такие иногда случались), товарообмена или нынешней войны, он выслушивал всех вожаков, а потом подытоживал их слова, вынося свое решение.
И все с ним соглашались. Не только потому, что любой вожак владел ножом хуже Адамса, а потому что лидера уважали. Ну и потом – он на самом деле всегда знал, что говорил, а это – аргумент. Да и хватка его была всем известна.
Атом-сити, в котором и решались все эти вопросы, был единственным городом за горой. Нет, по пустыни там и сям были разбросаны руины поселений, причем зачастую достаточно больших и неплохо сохранившихся, но там никто не жил, там только раскопки велись, поскольку в них много разного добра можно было найти. Но жить – нет, никто не хотел. А в некоторых даже ночевать не рекомендовалось, поскольку они считались плохими местами.
Атом-сити тоже изначально был таким городом-призраком, но Джон Адамс вдохнул в него жизнь. Впрочем, дело тут было не только в нем самом, а еще и в том, что под городом находился огромный водоносный пласт, другие же места таким похвастаться не могли.
Но и заслуги Адамса отрицать нельзя. Он явился отцом-основателем сразу трех основополагающих вещей в Атом-сити: поставил водонапорную вышку, организовал рынок и первым на нем пустил в ход оружие, расстреляв в упор троих шустрых горбоносых ребят, которые попробовали было качать права, объясняя всем, что жить теперь придется по их законам.
– В наших краях каждый будет жить так, как ему заблагорассудится, – веско произнес Джон Адамс, перезаряжая свой револьвер сорок пятого калибра, другого оружия он не признавал. – Главное – живи сам и давай жить другим.
После этих слов он не мог не стать тем, кем стал.
Насколько я понял, к убийствам за горой вообще было отношение спокойное. Все смертны, что уж тут? Но при этом убивать ради самого убийства было нельзя, повод был нужен. Ну, или не должно было остаться свидетелей.
Не могу сказать, что меня это покоробило. А что, здраво. Ради правды, в Новом Вавилоне все то же самое, только еще и с лицемерием в комплекте.
Впрочем, это касалось только членов банд, а также тех, кто имел оружие и умел им пользоваться. На рабов и рабынь защита закона, если правила жизни Атом-сити можно было так назвать, не распространялись.
А таковые там были. В основном в качестве невольников там оказались те, кто убивать и выживать не умел и не хотел. Проще говоря, люди мирных профессий, от все тех же флористов до художников. Нет, кто-то из этой среды смог приспособиться к жизни, но лишь единицы.
У остальных было два пути – раз за разом умирать от голода или идти в рабы. Насильно их никто не закабалял, но можно было продать себя в одну из банд за похлебку и относительную стабильность существования. И многие это делали. Поплачутся-поплачутся, поймут, что обещанного загробного рая не предвидится, да и сменят свободную голодную жизнь на относительно сытую неволю.
А рабы были необходимы. Пока банды занимались делом насущным – драконили Мусорные горы, рылись в руинах, гоняли дичь в районе Великого каньона и выясняли отношения друг с другом, – кто-то должен был возделывать поля близ Атом-сити, выращивая там скудный урожай, вести хозяйство, поскольку у каждой мало-мальски серьезной банды была своя резиденция в городе, работать на водном промысле и выполнять другую немудрящую работу.
Если же жизнь становилась вовсе невыносимой, то можно было сунуть голову в петлю или достать кого-то из хозяев настолько, что тот перерезал рабу горло.
Надо заметить, что после воскрешения на бывшего раба никто прав предъявить не мог. Хотя в результате все заканчивалось тем же и возвращалось на круги своя, так что я, как ни пытался, в таком самоубийстве смысла так и не нашел. От чего ушел – к тому и пришел, так какой в этом смысл?
Что примечательно, члены банд, умерев, своего места не лишались. Атомщики делали то же самое, что и мы, – у лидера были отмечены места возрождения, так что никто никуда пропасть не мог. Умершего находили, приводили на базу банды, кормили, поили, одевали и просвещали по поводу того, кто он и где он. Братство, по-другому не скажешь.
Второй категорией людей без прав были те, кого атомщики покупали у кочевников. Тут все было жестче. Если у продавших себя оставались хоть какие-то остатки прав, то купленные лишались их сразу и навсегда. В большинстве своем это были девушки, и атомщики их не жалели совершенно, реализуя с ними самые запредельные свои фантазии. Мэнси лишь краем задел эту тему, но я понял – у этих ребят тормозов нет. За девушками следили очень внимательно, чтобы они раньше времени не свели счеты с жизнью, наложив на себя руки. Их смерть уже была оплачена сполна, и она тоже кому-то да принадлежала.
– Это мне тогда, выходит, еще повезло, – сказала Марика, поглаживая цевье винтовки и задумчиво глядя на переносицу Мэнси. – Меня ведь и вам продать могли. Значит, кочевники – это еще цветочки.
Мэнси явно был парнем крепким и в себе уверенным, но под взглядом Марики поежился. И правильно сделал. А мне надо будет ей объяснить, что сейчас его убивать никак нельзя.
– Ладно, это все дела внутренние, – решил я перевести тему. – Мне вот интересны географические подробности. Что на севере, что на юге? Какие места, какие ландшафты?
– У нас один ландшафт, – хмыкнул Фрэнки. – Пустыня.
– В целом он прав, – подтвердил Мэнси. – Хотя пустыни у нас тоже разные есть.
Разумеется, атомщики уже излазали всю доставшуюся им территорию, добросовестно изучив ее. Например, за Мусорными горами тоже была пустыня, только, в отличие от обычной и привычной песчаной, она была какой-то черной, будто выгоревшей, и еще, похоже, радиоактивной. Время от времени оттуда налетали черные смерчи, в которые лучше было не попадать. Одна радость – смерчи не могли преодолеть Мусорные горы, которые загораживали им путь и не пускали на территорию атомщиков. Горы как бы гасили эти смерчи.
Если брать правее от Атом-сити, то там дней через восемь пути пустыня внезапно сменялась непролазными болотами с невероятно вонючей и не пригодной для питья водой. Что за ними – не знал никто, потому что туда никто вообще не рисковал лезть. Если даже не утонешь, то тебя непременно прикончат их обитатели – гигантские ядовитые змеи или исполинских размеров древолюди. Возможно, там были и другие формы жизни, но про них Мэнси ничего было неведомо, а этих он видел своими глазами, более того – одну змеюку его банда даже умудрилась завалить, и тот, кто всадил в нее решающую пулю, одним махом получил почти три десятка уровней, что было круто. Только вот сколько понадобилось боеприпасов – кошмар! И это не считая того, что двоих бойцов шустрая гадина, двигающаяся с невероятной скоростью, таки умудрилась прикончить.
Ознакомительная версия.
