Ознакомительная версия.
Иван в ответ лишь улыбнулся. Чувствовалось, что такие шутки он уже не раз слышал от Айвена. Пилот смешливо поморщился.
— Ну, рассказывайте, почему такой шухер?
Круифф пожал плечами.
— Не знаю, это его инициатива. «Его крупное сиятельство» выдернул меня из Северогорска срочной телеграммой. Так что все вопросы… — и он показал на майора.
Тот, посмеиваясь, переводил взгляд с одного на другого.
Они еще довольно долго вели шутливый разговор, подтрунивая друг над другом, и Юрий, к своему удивлению, вдруг почувствовал, что впервые за много месяцев ему тепло и хорошо. Будто он наконец вернулся домой. Похоже, майор рассказал американцу о его проблемах и они устроили ему сеанс психотерапии. Впрочем, вряд ли это был просто своего рода лечебный сеанс. Им действительно было хорошо оттого, что они встретились. И это ощущение было не совсем привычно. Прежде каждый из них был отделен от других невидимыми границами — национальностью, возрастом, измененной физиологией и еще массой других вещей. То есть до сего момента они представляли собой группу едва знакомых друг с другом профессионалов, вынужденных действовать совместно больше в силу обстоятельств, чем по собственному желанию. И вот впервые они почувствовали, что их связывает что-то намного большее.
— Ладно, кончай треп, — сказал наконец майор, — нас ждет суверен.
Пилот посмотрел на него с недоумением. Иван с усмешкой объяснил:
— Два дня назад суверен своим высочайшим указом сформировал новый Государственный совет. Мы трое входим в его состав. Кроме этого, нам всем, согласно Высочайшей табели о рангах, присвоены чины, дающие право на потомственное дворянство. Так что позвольте мне поздравить нас всех с тем, что отныне мы, как и все наши потомки, относимся к дворянскому сословию империи, а вас двоих еще и с тем, что со вчерашнего дня вы имеете статус государственных тайных советников.
Переглянувшись с американцем, Юрий ехидно спросил:
— А какой чин отхватило себе ваше сиятельство?
Тот ответил, продолжая ухмыляться:
— Полного государственного советника.
— Насколько я понимаю, это повыше нашего.
— На два класса.
— А за что же такое неравноправие? — Пилот с трудом сдерживал смех.
Но князь неожиданно стер с лица ухмылку и ответил серьезно:
— Дело в том, что, согласно Уложению о чинах, лица, имеющие статус государственных тайных советников, не обязаны носить соответствующий их статусу мундир на государственных церемониях, а реестр обладающих этим статусом считается секретным и доступ к нему на постоянной основе имеют только пять высших должностных лиц государства.
Тут подал голос Айвен.
— Мне думалось, что, как только вы удовлетворите свои, как мне представляется, скорее основанные на приступе дежа вю, чем имеющие под собой хоть какие-то реальные основания, желания, мы сможем наконец скинуть с плеч этот груз и попытаться нормально устроиться в этом мире. БЕЗ груза лишних проблем. — И он посмотрел на майора долгим взглядом, а потом перевел взгляд на пилота.
— Недоступно пониманию. Что такое дежа вю — понятно, но что означает «приступ дежа вю»? И вообще — что он имеет в виду?
— Предлагаемый вариант: «Честно говоря, я думал, когда вы добьетесь того, чего решили непременно добиться, а толкнула вас к этому, по-моему, исключительно ностальгия, чисто внешнее сходство обстоятельств и ничего кроме этого, мы наконец бросим все это дело и попытаемся как-то устроиться в этом мире БЕЗ лишних проблем». — Он посмотрел вопросительно на майора, потом перевел взгляд на пилота.
Всем троим почему-то стало неловко. Майор, будто ничего не слышал, заговорил совсем о другом:
— А что, вас последнее время ничего не удивляет?
— То есть?
— Я говорю о самочувствии.
Юрий и Айвен посмотрели друг на друга, и пилот с усмешкой сказал:
— Ладно, чего уж там, колись.
Майор лукаво прищурился, хотел сказать что-нибудь ехидное, но просто рассмеялся.
— Знаете, ребята, мне кажется, я понял, что такое этот ваш пресловутый фактор X.
Круифф и пилот внимательно слушали.
— Дело в том, что его не существует. — Майор умолк, ожидая возражений, но его товарищи были слишком опытными спорщиками, чтобы начать возражать, не уяснив себе точно, что имеет в виду оппонент.
— Я хочу сказать — не существует этого фактора в том понимании, которое вкладывали в него вы. Фактором X являемся мы сами.
Наступило молчание. Наконец Айвен неуверенно произнес:
— Насколько я понял, ты имеешь в виду предположение о взаимовлиянии…
— Точно! — радостно воскликнул пилот. — То, что мы считали фактором X, есть реакция отторжения, градиент Косолапова в формуле стабилизации временного потока. — Он резко повернулся к майору, — Но я не понимаю…
Его перебил Круифф, до которого тоже дошло, о чем идет речь.
— Если быть абсолютно точным, то следует допустить, что фактором Х являемся не МЫ, а ТЫ, Иван. Пока ты не очнулся и не начал действовать в этом времени, мы испытывали давление воплотившейся реальности, которая стремилась максимально минимизировать наше влияние, но стоило тебе выйти на сцену, как… — Круифф тряхнул головой. — Черт, эта задачка совершенно не для моих мозгов. Тут надо быть, как минимум, магистром по теории хроноквантовых возмущений. Да что я говорю — тут работы для целой лаборатории…
— Ты прав, теория действительно не нашего ума дело. Но вот выводы… — сказал майор с загадочным видом.
Пилот и Круифф посмотрели друг на друга и дружно вздохнули.
— Выводов может быть только два: либо мы создали своими действиями какую-то параллельную реальность, в которой окончательно зафиксировано наше существование, либо изменили свою. Во что я не очень-то верю, поскольку это, как минимум, должно было принести изменение наших воспоминаний. А я прекрасно помню, каким дерьмом стала Голуэя в наше время.
— Мне кажется, ты прав, но я бы не стал полностью отбрасывать первый вариант, — задумчиво добавил Круифф.
Они помолчали. Круифф с живостью повернулся к майору.
— Кажется, я знаю, о чем ты собираешься говорить дальше: что мы должны предпринять в связи со всем этим. Я угадал?
Тот утвердительно кивнул.
— Да, — сказал Круифф, — это проблема. При том направлении, которое приняли события, Голуэя лет через триста вполне может стать центром довольно крупного звездного объединения, враждебного Аме… то есть я хотел сказать — Земле. В той или иной реальности.
Майор снова согласно кивнул. Круифф продолжал:
— А это означает, что если мы хотим обезопасить себя и других от подобного развития событий, то о том, чтобы спрятаться в раковину и спокойно жить-поживать, не может быть и речи. Об этом надо забыть раз и навсегда.
Ознакомительная версия.
