– Чьего наместника? Курлянского герцогства? – грозно спросил старика майор, нахмурившись. – Польского королевства?
– Нет, – замотал головой немец, часто моргая слезящимися глазами. – Курляндский наместник Бруно давно уже покинул наш остров. А Брайан… люди говорят, он московитской веры, говорят, что он русский.
– Русский? – изумился фенрик Мартин Свенссон. – Верно, польский шляхтич православного обряда.
– Да кто его разберёт? – проговорил старикан. – Говорят, себя он русским зовёт. По мне так – очень хороший наместник. Был бы лютеранин – на него бы молились.
– Что ты мелешь?! Совсем из ума выжил, старая развалина? – воскликнул Хенрик, с презрением глядя на немца.
Осматривая церковь, Нюландер инстинктивно ощущал смертельную опасность, исходящую из зиявших чернотой бойниц в стенах церкви. И не зря – два мушкетёра, беспечно высунувшиеся на открытое пространство из-за домов, окружавших церковь, были немедленно застрелены.
– Вот чёртовы глупцы! – прокричал так, чтобы слышали остальные солдаты, Нюландер. – Не высовываться, дурьи головы! Курляндские мушкеты поразительно дальнобойны!
– Я тоже это заметил, – проговорил майор Хелльмюрс, подойдя к стоявшему у стены неказистого домишки капитану Хенрику. – Возможно, они купили новейшие голландские образцы.
– И оттого их так мало, – согласился капитан. – Однако, господин майор, если таких мушкетов будет больше, то как же короли будут воевать? Ведь солдат будут убивать тысячами!
– Это невероятно! – воскликнул протестующим тоном Хелльмюрс. – Иначе это будет бойня почище нынешних сражений. Но нам надлежит получить такой мушкет в целости и передать его в распоряжение лучших оружейных мастеров.
– Пока они не оказались в руках наших врагов, – мрачно добавил Хенрик.
В конце дня, уже в сумерках, когда подошла сотня солдат под началом фенрика Нильссона, церковь была обложена со всех сторон. За это время шведы потеряли восемнадцать солдат. Причём раненые не выживали. Страдания их были мучительны, враг стрелял редко, но чертовски метко – не оставляя солдату шансов выкарабкаться из объятий смерти. Стоило кому-нибудь из шведов высунуться из-за угла любого из пустых домов, стоявших вокруг цитадели курляндцев, следовал гулкий раскат мушкетного выстрела, а близ окошка или бойницы появлялось облачко порохового дыма.
Карл Хелльмюрс, обходя позиции своих солдат, неустанно повторял:
– Подохнуть вы всегда успеете, а сегодня я приказываю вам не торопиться с этим. Дождитесь полной темноты. Штурм проведём ночью, когда у врага не будет преимущества.
Десятки солдат уже вязали лестницы и отёсывали тараны для обитых железными полосами дверей церкви. Майор же хотел немного поспать перед штурмом, ибо за весь день он изрядно вымотался. Ему хотелось вытянуть ноги на настоящей кровати, как у себя дома в Стокгольме. Солдаты отыскали ему отличный дом – отдельно стоящее двухэтажное строение с просторными спальнями наверху. Осмотрев его, Карл нашёл дом подходящим, тем более, как было видно, ранее в нём жила зажиточная шведская семья. Это явно был лучший дом во всём Пейде. В сопровождении нескольких солдат Хелльмюрс вошёл в него и, после того как солдаты убедились, что он совершенно пуст, поднялся по широкой лестнице на второй этаж. Нёсший впереди него зажжённую свечу солдат отворил дверь в одну из спален и уже хотел было войти, но Карл остановил его, отобрав подсвечник:
– Иоганн, иди вниз, стелить не надо. Разбудишь меня, как только скроется последний краешек солнца.
Подслеповато щурясь, майор вошёл внутрь, скрипя половицами. Что такое? Его сапог, едва ощутимо для ноги, вырвал какой-то шнурок, натянутый над самым полом. Кинув мимолётный взгляд в сторону, во вдруг подсветившийся угол, Карл успел разглядеть стоявший там пузатый бочонок. Не успев и удивиться этому, майор вдруг почувствовал сильнейший жар, который, словно огонь преисподней, ожёг его тело, и тут же тысячи горячих игл вонзились в терзаемую плоть. Душа шведа отделилась от тела и устремилась ввысь, к чистому свету, манящему её вдали.
Хенрика, завалившегося вздремнуть на лавке, вытащенной из ближайшего дома, шумный хлопок взрыва буквально подбросил вверх. Оказавшись на земле на четвереньках, капитан быстро осмотрелся. Холод в желудке заставил Нюландера скривиться – что ещё могло случиться? Ведь курляндцы в кольце осады, а подходы к городку блокированы. У костра, горевшего неподалёку, не было ни единого человека. Солдаты спешили посмотреть, что случилось. Хенрик, встав на ноги, поспешил за ними. А вскоре он оказался перед двухэтажным домом за невысоким забором, обвитым плющом.
– Майора взорвали! Снова это курляндское отродье взрывает добрых христиан! Сатана им божество! – возбуждённо говорили собравшиеся вокруг солдаты. – Курляндцы – дьяволы во плоти!
– Хелльмюрс погиб, господин капитан! – выпучив глаза, прокричал рябой капрал со всклокоченной рыжей шевелюрой. – Его взорвали, как и наших товарищей!
Нюландер почувствовал, что ему становится дурно – да ещё на его плечи взваливается власть над отрядом. Ведь теперь он старший офицер среди шведов. Оставшиеся – фенрики Свенссон и Нильссон, – находились на западном и северном фасе кольца осады соответственно. А капрал, всё ещё стоявший столбом рядом с капитаном, смотрел на него с затаённой надеждой – быть может, теперь следует уходить к галерам? И разгром мятежников оставить на потом? Хенрик понимал, о чём говорят глаза солдата. Но сейчас он не был готов ответить на вопрос капрала и, по сути, на вопросы всех остальных солдат.
Он видел, как на него нет-нет да посматривают озаряемые светом разгоравшегося пожара хмурые лица воинов. Нюландер поспешил отвернуться и направился к передовым постам – ему нужно было справиться о поведении врага. А затем обсудить с офицерами возможность ночного штурма. Едва он успел сделать пару шагов, как чёрная тень церковной башни, высившаяся над крышами домов, озарилась на мгновение яркой вспышкой, а далёкий раскат мушкетного выстрела напомнил шведам о том, что их враг не спит. Хенрику даже показалось, что он услышал полёт пули, выпущенной противником. В толпе, отчаянно визжа, упал один из солдат. Пуля раздробила ему голень, у несчастного была отвратительного вида рана – острые осколки ослепительно-белых костей были выворочены наружу. Не жилец. Хенрик, посмотрев на остальных, увидел страх в глазах сгрудившихся вокруг затихавшего бедняги солдат. Нюландер понял, что штурма не будет.
А тем временем проклятые курляндцы снова выстрелили. И толпа солдат с оханьем отхлынула с освещённого огнём места, оставив на земле ещё одного убитого.
