Жоанна густо покраснела и опустила глаза.
— Это вас не касается, господин граф, — огрызнулся Гамильтон. — Это мое личное дело.
— Ваше личное дело, подумать только! А то, что вы хотели сделать с госпожой Жоанной, тоже ваше личное дело?
Жоанна пронзительно ойкнула и пошатнулась. Гамильтон стремительно бросился к ней и бережно усадил ее в кресло.
— Замолчите же вы, негодяй! — рявкнул он, грозно сверкая глазами. — Думайте, что говорите!
— Это я негодяй?! — возмутился было Эрнан, но тут Филипп, тихо посмеиваясь, положил ему руку на плечо.
— Успокойся, дружище, ты ошибся. Ты даже не представляешь, как ты ошибся! Барон никакой не злоумышленник — он любовник.
— А?! — произнесла Бланка и изумленно уставилась на Жоанну.
Та еще больше смутилась и глубже вжалась в кресло. Гамильтон вновь сверкнул глазами.
— Вы слишком любопытны, господа!
— Одну минутку, барон, — примирительно сказал Филипп. — Не петушитесь. Поверьте, мы вовсе не собирались вмешиваться в ваши личные дела.
Он подтянул ближе два кресла, в одно из которых села Бланка, а сам устроился в другом. Между тем Эрнан с облегченным вздохом развалился на соседнем диване.
— Так вот о каком сюрпризе намекала Елена, — задумчиво промолвила Бланка, попеременно глядя то на Жоанну, то на Гамильтона. — Однако же!.. Вы что, барон, рассчитываете жениться на кузине?
Гамильтон побагровел. Он все еще стоял возле кресла Жоанны; руки его судорожно сжались в кулаки.
— Сударыня, — с достоинством заговорил он. — Я вправду небогат, к тому же для вас я чужак, варвар. Но мой род в знатности ничем не уступает вашему. Гамильтоны — один из самых древних и могущественных кланов в Шотландии, а мои предки по матери...
— Прекратите, Ричард! — остановила его Жоанна, совладав с собой. Затем она устремила на Бланку решительный взгляд своих больших карих глаз и сказала: — Да, кузина, я выйду за него замуж. Хотите вы этого или нет, но мы поженимся. И можете называть наш брак как угодно — хоть мезальянсом, хоть...
Эрнан деликатно прокашлялся:
— Господа, дамы! Боюсь, сейчас не время обсуждать эти проблемы. Сударыня, — обратился он к Жоанне. — Я хотел бы задать вам несколько довольно щекотливых вопросов, и, поверьте, очень важно, чтобы вы откровенно ответили на них. Это важно прежде всего для вас.
— Да? — озадаченно произнесла Жоанна и вопрошающе поглядела на Бланку.
Бланка кивнула:
— Да, кузина, это очень важно.
— Но я ничего не понимаю...
— Вскоре мы все объясним, — заверил ее Эрнан. — Но прежде... Вы не могли бы сказать, где сейчас ваша горничная?
Жоанна снова посмотрела на Бланку.
— Ну же, говори! — приободрила ее та. — Это не праздное любопытство.
— Она... — в нерешительности начала Жоанна. — Она с Александром...
Все трое — Филипп, Бланка и Эрнан — вздрогнули и переглянулись.
— Так она с вашим братом? — переспросил Шатофьер. — Он сейчас в замке?
— Да... Но он просил никому не говорить. Я пообещала и... нарушила свое слово.
— Вы правильно сделали, сударыня, и убедительно прошу вас не огорчаться по этому поводу... Вы знаете, где сейчас находится ваш брат?
— Н-нет, не знаю... Честное слово. Ни малейшего представления...
— Однако вы виделись с ним?
— Да.
— Когда?
— В начале одиннадцатого.
— Он приходил к вам?
— Да.
— И никто его не видел?
— Нет, никто... Кроме меня и Доры, разумеется.
— Дора, это ваша горничная?
— Да.
— А как ваш брат попал в замок?
— По потайному ходу, который Маргарите неизвестен.
— Вы знаете, где этот ход начинается? И куда ведет?
— Нет. Я вообще только сегодня узнала о его существовании. — Жоанна немного помедлила, затем добавила: — Александр пришел из восточной башни, значит ход где-то там. Это все, что мне известно.
Эрнан вздохнул:
— Что ж, ладно. Вернемся к Доре. Значит, ваш брат взял ее с собой?
— Да.
— Она одна из его девушек?
— Мм... Да.
— И давно она у вас служит?
— Нет, всего лишь неделю. Это Александр попросил меня взять ее к себе... Ну... Вы же понимаете...
— Понимаем, — кивнул Эрнан. — А эта Дора откуда?
— Раньше она служила у кузины Иверо, но когда Елена узнала...
— Когда Елена узнала, — помогла ей Бланка, — что горничная путается с Александром, то прогнала ее прочь.
— Понятно, — сказал Шатофьер. — А теперь, сударыня, я заранее приношу вам свои глубочайшие извинения за очень нескромный вопрос, я очень сожалею, что вынужден задать его вам, но...
Жоанна напряглась и побледнела, как полотно. Пальцы ее вцепились в подлокотники кресла.
— Я слушаю вас, сударь, — с трудом вымолвила она.
— Когда сегодня ваш брат приходил к вам, о чем вы с ним говорили?
— Это очень нескромный вопрос, господин граф, — только и сказала княжна и закусила нижнюю губу. Но лицо ее выражало явное облегчение; очевидно, она ожидала куда более нескромного вопроса.
— Сударыня, — вновь заговорил Эрнан. — Убедительно прошу вас ответить, ради вашего же блага. Посмотрите на нас — ведь мы ваши друзья. Господин Гамильтон, с которым вы твердо решили пожениться. Госпожа Бланка, которую вы немножко побаиваетесь, и тем не менее уважаете. Ваш кузен Филипп — он чувствует к вам искреннее расположение. И наконец я — госпожа Бланка может поручиться за меня. Поверьте, я желаю вам только добра.
— Доверься графу, Жоанна, — поддержала его Бланка. — Доверься всем нам. Я ручаюсь за господина де Шатофьера и за кузена Филиппа.
Жоанна тяжело вздохнула:
— Ладно. Я разговаривала с Александром про господина барона.
— Так он знает о нем?
— Да, знает.
— И одобряет вашу связь?
— Ну... В душе-то он против, однако согласие свое дал.
— На ваш брак?
— Да.
— И когда же?
— На прошлой неделе. Но с испытательным сроком.
— В каком смысле?
— Александр потребовал, чтобы я скрывала это до тех пор, пока он не убедится, что намерения Ри... господина Гамильтона серьезные.
— И вы скрывали?
— Да. Хотя... Мне пришлось довериться Елене, чтобы... чтобы...
— Я знаю, — кивнул Эрнан. — Ну, вот мы и подошли к самому, пожалуй, деликатному моменту в нашей беседе. Скажите, сударыня, как ваш брат относится к вашим ночным свиданиям с господином бароном?
Щеки Жоанны вспыхнули ярким румянцем стыда. Она прикрыла лицо руками, готовая тут же провалиться сквозь землю.
— Он не одобряет этого. Поэтому он приехал сюда... предупредить, что я не должна...
— И вы пообещали ему?
— Да.
— Но, как видно, вы и не думали сдержать свое обещание.
— О нет, нет! Что вы! Я собиралась отправить Ричарда обратно — как только он явится. Ведь так хочет Александр, а он... он так добр ко мне.
— Добр! — пораженно прошептала Бланка. — Она считает его добрым!.. Бог мой!..
— Если мы расскажем ей сейчас, — тихо произнес Эрнан, — начнется истерика. А между тем дело близится к развязке... — Он поднялся с дивана. — Госпожа княжна, господин барон. Может, мое предложение покажется вам весьма странным, но я просил бы вас ближайший час, максимум полтора часа, провести в покоях госпожи Бланки.
Жоанна отняла руки от лица и удивленно воззрилась на Шатофьера.
— Но зачем? Я не понимаю... — Она повернулась к Бланке: — Кузина! Хоть ты объясни мне, что все это значит?
Обменявшись с Эрнаном быстрыми взглядами, Бланка подошла к Жоанне, опустилась перед ней на корточки и взяла ее руки в свои.
— Хуанита, — ласково и вместе с тем непреклонно заговорила она. — Если я скажу тебе, что так надо, ты послушаешься меня? Не задавая никаких вопросов, не требуя никаких объяснений — просто потому, что я так хочу, что я считаю это необходимым. Сделай так, как советует господин де Шатофьер. Ну!
Жоанна согласно кивнула. Она была девушка слабовольная, нерешительная, особым умом не блистала и привыкла плыть по течению, подчиняясь тем, кто сильнее ее; поэтому умная, волевая и властная Бланка имела на нее огромное влияние.
— Вот и хорошо, душенька. Позже мы тебе все расскажем, а пока пусть господин де Шатофьер проведет тебя и барона в мои покои.
Тем временем Эрнан отвел Гамильтона в сторону и извлек из-за отворота камзола свиток.
— Надеюсь, вы читаете по-галльски, барон?
— Да.
— А вы помните, что случилось с замком шейха эль-Баттиха, когда наши лазутчики устроили пожар в его пороховом погребе?
— Конечно, помню. Весь замок взлетел на воздух. Но к чему вы клоните?
— А вот к чему, — сказал Эрнан, сунув Гамильтону в руки свиток. — Когда вы прочитаете княжне то, что здесь написано, с ней случится нечто подобное. И я очень прошу вас, барон: войдя в покои госпожи Бланки заприте на все запоры дверь, проведите княжну в спальню... Не беспокойтесь, там все в полном порядке, постель убрана, никаких дамских вещичек на виду не валяется, обстановка опрятная и приличная. Я сказал: «в спальню» только потому, что это самая дальняя комната, и никаких криков, рыданий и причитаний снаружи слышно не будет.
