Ознакомительная версия.
Глава 26
Снежная жара. 1999 г.
– Паша, ты не забыл? Через час совещание. – Бодрый голос Верховного в трубке лишний раз напомнил Шумилову о жестком рабочем графике.
– Не забыл. Буду вовремя.
– Хорошо, не забудь материалы для Рычкова.
Положив трубку, Шумилов первым делом достал из верхнего ящика стола пухлую красную папку с гербом СССР. И на самом деле лучше положить ее на стол, чтоб не пришлось возвращаться. Там были рекомендации и инструкции для МИДа, основные контуры политики и подробное изложение отдельных аспектов на период операции «Снежная жара». Под руку попался доклад о положении дел в химической промышленности. Это потом. Павел Николаевич положил бумагу в стопку для дел средней важности. Пусть помощники и эксперты разбираются, а у Председателя Совета Министров сегодня есть дела поважнее.
Сегодня пора начинать большую финансовую войну. Рыть могилу для глобальной Империи Зла. Павел Николаевич со вкусом повторил вслух последнюю фразу и, протерев носовым платком очки, взял в руки биржевые сводки. Все складывалось как нельзя лучше, на Нью-Йоркской фондовой бирже уже неделю паника. Неудачное начало войны в Югославии привело к резкому падению курса американских ценных бумаг. Последующие события не добавили оптимизма брокерам, котировки стремительно падали. В то же время росли цены на золото и нефть. Японские и европейские акции держались на одном уровне или незначительно опускались в цене.
Шумилов довольно улыбнулся, сравнивая котировки. Падение котировок переросло в панику с помощью удачных своевременных выбросов активов на рынок, устроенных агентами советского Центробанка. Это была прелюдия, подготовка основной фазы наступления. И действовать Павел Николаевич собирался жестко, энергично, неустанно навязывая противнику свою волю. Все в лучших традициях Александра Суворова. Пусть вместо пушек и солдат у Шумилова пакеты ценных бумаг, валютные резервы и биржевые маклеры, это не меняет сути. Он прекрасно понимал, что благополучие Американской Империи зиждется на непререкаемом авторитете доллара. Кто контролирует мировую валюту, тот контролирует мир. Именно это позволило наследникам великого Рузвельта приступить к глобализации по-американски и созданию информационной постиндустриальной экономики. Системе, при которой главным товаром является воздух и спекулятивные ожидания.
Идея в принципе интересная, но Советский Союз она не устраивала. Если одна страна живет, практически ничего не производя, только перепродавая дутые спекулятивные капиталы, значит, остальной мир вынужден работать бесплатно. Сейчас США наступают, активно втягивают ранее независимые страны в паутину глобальной экономики – системы, декларирующей равные возможности, но на деле дающей неоспоримое преимущество американским корпорациям. Еще лет десять, и США подчинят большую часть мировой экономики. При таком развитии событий СССР ожидает либо постепенное угасание, либо роль высокотехнологичного цеха Глобальной Империи. Руководство Союза такая перспектива не вдохновляла. Здесь искренне считали, что уровень развития определяется уровнем производства машиностроения, космической техникой, сельхозпродукцией, а не биржевыми спекуляциями, необеспеченными реальными ресурсами.
Наконец закончив изучение сводок, Шумилов посмотрел на часы и потянулся к телефону. У него еще было время на один звонок.
– Алло, Леонид Сергеевич, это Шумилов говорит. Что у нас с инвестициями в Центральную Европу?
Совещание проходило в знакомом всем присутствующим кремлевском кабинете Бугрова. Настроение у людей было приподнятым. Со всех сторон слышались смешки и шутки. Главком авиации Андреев приехал в парадной маршальской форме с целым иконостасом орденов и медалей на груди. Обычно скромный Шумилов щеголял звездой Героя социалистического труда.
– Приступим, господа-товарищи. Что скажет армия? – традиционно открыл совещание Бугров.
– У нас все хорошо, Арсений Степанович. Просто великолепно, – широко улыбнулся Андреев. Обычно он отличался серьезностью, но сегодня буквально лучился от радости.
– А конкретнее?
– С начала операции противник практически не добился успехов. Югославская армия смогла отразить все удары и нанести значительный урон противнику. Все стратегические объекты и промышленность прикрыты ПВО. В таких условиях Югославия может продержаться хоть год.
– А янки?
– У этих хуже. – После слов Андреева в кабинете раздались аплодисменты. – Половина ударной группировки выбита. Мы насчитали около 700 сбитых самолетов противника. И еще полторы сотни упали в море и на соседние страны или были уничтожены на земле.
– На ваших сербов Албания сильно обижается. Говорят, в воздушное пространство постоянно лезут, аэродромы бомбят, – перебил Андреева Рычков.
– А пусть под ногами не путаются. Раз под американцев легли, пускай теперь не обижаются.
– Да они мое ведомство нотами протеста завалили, а бумага у них жесткая, гербовая, задницу царапает. – Постоянный смех не давал Андрееву делать доклад. Но он не обижался, смеялся громче всех. Очень редко совещания в этом кабинете проходили в такой непринужденной атмосфере.
– К сожалению, недостаточно сильной оказалась противоракетная оборона. Из 430 «Томагавков» были сбиты только 340. Из оставшихся две трети попали в цель. Получили повреждения объекты ПВО, заводы, нефтепромыслы. Попаданиями шести крылатых ракет полностью разрушен пункт космической связи в Нише. К счастью, мы поставили дублирующие и резервные пункты приема информации из космоса, и обороноспособность страны не упала. Сильно повреждены авиационные и машиностроительные заводы под Белградом, портовые сооружения Бара, горел нефтеперегонный комплекс в Нови-Саде. Разрушены два моста через Тису. Но все это, повторяю, допустимый уровень потерь. Мы рассчитывали на худшее. Зато, испытывая противокорабельные ракеты, мы потопили в Адриатике «Инвинсибл» и шесть эскортных кораблей. Сильно поврежден «Фош», авианосец надолго вышел из строя.
– Каковы наши реальные потери? – задал вопрос Шумилов.
– Приемлемые. ВВС потеряли 43 истребителя, четыре штурмовика и один разведчик. Наземная ПВО лишилась 32 радарных постов, 17 станций РЭБ и 59 ЗРК. Потери личного состава 236 убитых и 312 раненых. В плену, по подтвержденным данным, находятся 9 летчиков. Спасибо Антону Васильевичу, вытащил из Венгрии троих наших добровольцев.
– Не за что, это моя работа, – быстро отреагировал глава МИДа, хотя на его щеках мелькнул румянец. Идея обвинить во всех смертных грехах и добиться депортации в СССР троих сбитых над Венгрией и захваченных местной полицией летчиков принадлежала лично Рычкову. Ситуация была неоднозначной. Американцы добивались передачи летчиков им. Венгры были готовы пойти на этот шаг, хотя и тянули резину. После упавших на небольшой городок американских самолетов у венгров усилились антиамериканские настроения, они были не прочь сунуть палки в колеса новым хозяевам. Огня в буквальном смысле слова добавил перемахнувший через всю Югославию и рухнувший на окраинах Сегеда «Томагавк». После косвенных намеков из Будапешта военная прокуратура в течение одной ночи состряпала уголовные дела против ребят. Обвинение в наемничестве было самым невинным из целого букета преступлений, которые, оказывается, они совершили на родине. На следующее утро советский посол в Будапеште уже смело требовал экстрадиции закоренелых «уголовников». В Венгрии сочли это наилучшим выходом из создавшейся ситуации и быстро передали летчиков советской стороне. При этом рассчитывая на ответную благодарность СССР при случае. Американские службы не успели ничего предпринять, как пленных в наручниках доставили на аэродром и под конвоем погрузили в рейсовый лайнер. Уже при пересечении самолетом советской границы все обвинения волшебным образом рассыпались в прах. В Москве ребят встречали, как героев, с хлебом-солью и военным оркестром. Официальный протест американского посланника в Москве был вчера вечером вежливо принят Рычковым и подшит в папку с такими же протестами.
Ознакомительная версия.
