– Трудно тебе возразить. С Семеном проблем не будет, он обещал вернуться только после Нового года. Знаешь, мне кажется, либо у них не все ладится, либо они чего-то очень сильно ждут и опасаются этого.
– Значит, и тебе тоже? Ладно. Чем быстрее Антон поправится, тем быстрее сможет им помочь.
– Виктор Михайлович, я очень рассчитываю на вас. – Звонарев не без волнения смотрел на Кузнецова, которому предстояло вернуться в Магадан. «Росичу» нужен был командир, а парням беспрестанная учеба и тренировка. В конце концов, от качества и уровня их подготовки зависела жизнь его друга.
– Не переживайте, Сергей Владимирович, все будет в лучшем виде. Я все помню. Как там Антон Сергеевич?
– Уже нормально. Пришел в себя и идет на поправку.
– Позвольте вопрос, Сергей Владимирович?
– Да, конечно.
– Все, что происходит, указывает на то, что вы УВЕРЕНЫ, что скоро будет война с Японией. Отчего такая уверенность? И еще – зачем ВАМ это нужно?
– Виктор Михайлович, а вы разве не думаете, что война уже стучится в двери? Вижу, что на первый вопрос я ответил. А что касается того, зачем это нам… Видите ли, для вас не секрет, что все свои разработки мы храним в тайне, чтобы затем выдать на-гора уже готовые изделия: это гораздо выгоднее. Ацетиленовая горелка, отбойный молоток, гирокомпас, пулемет Горского – яркие тому подтверждения. Есть еще целый ряд открытий, о которых вам известно и которые применены на «Росиче», есть и то, о чем вы не знаете. Мы стремимся зарабатывать деньги и по возможности сделать так, чтобы было лучше тем, кто нас окружает. Миноносец должен был произвести взрыв подобно бомбе, но ситуация начала меняться не в лучшую сторону. В Порт-Артуре сосредоточено слишком много наших активов, и уступать их японцам мы не намерены. Мы решили взорвать эту бомбу. Подвести под японский флот и взорвать, чтобы неповадно было. Это будет выгодно нам, это будет выгодно России.
– Значит, во главе угла все же выгода… – Разочарование легко читалось и в облике, и в голосе старшего помощника, вот только осуждения не было.
– Вас это задевает?
– Нет. Просто я всегда считал, что деньги решают далеко не все и далеко не всегда. Вот и Антон Сергеевич со мной одного поля ягода, я в этом уверен.
– А я, стало быть…
– Вы просто другой, Сергей Владимирович, только и всего.
Настроение у Звонарева, когда он сходил на берег, было хуже некуда. Почему так, он и сам не знал. Вроде ничего особенного, никто его ни в чем не обвинял. Высказывание Кузнецова? А что он по большому счету сказал? То, что Сергей из другого теста? Так это он и без него знал. Знали это и окружающие. Но отчего-то на душе было погано. Он сел в пролетку, все еще пребывая в глубокой задумчивости.
– Куда, Сергей Владимирович?
– Домой.
Пролетка резво стронулась с места и покатила в сторону дома Звонарева, мягко покачиваясь на рессорах. Звонарев уже не видел, как «Чукотка» плавно отвалил от причала и начал отдаляться от берега, затем он взял курс на выход из бухты Золотой Рог. Погода была пасмурной, а потому дыма не было видно вовсе – только легкое дрожащее марево над трубами. Пароход уходил в Магадан, где готовился к зимовке «Росич», которому по планам друзей предстояло сыграть одну из ключевых ролей в предстоящей войне. Ничто еще явственно не указывало на войну. Отношения между Японией и Россией все ухудшались, но пока еще не достигли своего пика. Пока. Но осталось совсем немного, и Звонарев знал это совершенно точно.
Прибор ночного видения.
Большой торпедный катер.
Восстание против иностранного присутствия в Китае (1898–1900) инспирировано обществом «Кулак справедливости и гармонии», «Обществом большого ножа» и «Обществом большого кулака». Слово «кулак» и потянуло за собой по ассоциации слово «боксер», каковым часто и величают это восстание, называемое еще Ихэтуаньским (от китайского И-хэ-цюань – «Кулак справедливости и гармонии»). Ближе к его пику оно поддерживалось и императорским домом в Пекине.
Пулемет Калашникова.
